Роман Хаер - Бравая служба Страница 57

Работа 15

Приморская

Лучший разрушитель любого плана – окружающая нас действительность.

Плавание – это процесс! К нему надо подходить соответственно. Если вам предстоит долгий судоходный круиз, а вы сухопутная мышь (как я, например) и не изволили к нему подготовиться – ожидайте много мелких неприятностей. Для начала качка. Для меня до сих пор неразрешимая загадка. Ведь если вы отправляетесь в прогулочное путешествие на яхте на денек-другой, никакой тошноты почти никогда не случается. Зато если впереди долговременное водное путешествие – морская болезнь гарантированно вцепится в ваши внутренности уже через час, и вы будете долго ощущать на своем желудке каждую волну. Потом названия. Ну почему нельзя говорить о кухне и туалете, а обязательно надо с умным видом выдавать про камбуз и гальюн? Фок-шток-брамсель, якорный батор! Как же меня все это бесит… А ведь и вправду почему-то нельзя. Загадка!

Ладно, болезнь побороли, название выучили. Думаете, все? Как бы не так! Существуют два варианта. Первый самый ужасный – это если вы пассажир. Что бы вы ни делали – непонятная скука вцепится в ваш мозг и будет его грызть. При взгляде на темные волны вам будут приходить мысли о потопленных кораблях, а в штиль в голову полезут страхи глубинных вод. Привыкнуть к морским необъятным просторам дано не каждому. Если вы матрос, то немного легче, но тоже ничего хорошего. Оказывается, на любом, даже самом маленьком, кораблике столько работы! И вы, как самый неквалифицированный мореплаватель, обязательно будете всю ее делать. А если сделаете, то найдется какой-нибудь шутник из бывалых морских волков, который заставит вас после этого делать работу ненужную и бесполезную – к примеру, точить якорь.

Якорь точить меня, по счастью, не заставляли, но всю грязную работу на корабле, который мы купили в селе Папуасове по рекомендации агента-тролля, делал я, хоть в теории и являлся командиром отряда. А куда деваться, вот сами посудите.

Лия оккупировала камбуз, да и готовила она на самом деле лучше всех. Хоб великолепно справлялся с системой парусов баркаса, которая была ненамного проще парусного снаряжения старинной испанской каравеллы. Юркий гоблин, как обезьянка, летал по сложной системе канатов между двумя мачтами и тремя парусами, вовсю используя магию Тверди для укрепления узлов и веревок, так что на это место претендовать было бы с моей стороны по меньшей мере самонадеянно. Можно было попытаться взять на себя рулевые функции, но опять же тролль с этим справлялся на порядок лучше. При этом рулевое колесо оказалось совмещено с магическим механизмом, упрощенным подобием дирижабельного двигателя, так что Васиз порой прилично добавлял скорости баркасу при помощи магии Стихий, а я этого сделать никак не мог. Огр при переходе от одного борта к другому прилично наклонял судно, так что гонять его по кораблю было небезопасно. Да еще палуба под ногами Дехора подозрительно сильно скрипела, так что из огра шустрый палубный матрос никак бы не получился. Рыжик работать почему-то тоже не захотел. Вот и осталась для грязной работы на корабле единственная кандидатура – моя.

Впрочем, работы было не так уж и много, хотя в принципе и не мало – я сильно не напрягался, но особо-то не скучал. Зато за день мы начали покрывать около пятисот километров (против ста пятидесяти наземных), хотя и двигались в среднем все с той же скоростью примерно двадцать километров в час, ой, простите, я хотел сказать – около одиннадцати узлов. Правда, верхом мы ехали не больше десяти часов в день и по извилистым прибрежным тропам, а тут плыли полные сутки почти по прямой. Кстати, наших волков и куникулов пришлось продать, так как после села Папуасово мы планировали передвигаться исключительно по воде. Со Снапом мне не хотелось расставаться, но обрекать бедное животное на долгое морское путешествие было не только бессмысленно, но и жестоко по отношению к умному ездовому волку.

Огр за три дня путешествия на корабле полностью отъел свое пузо (трудолюбивая гоблинка устроила ему десятиразовое питание) и теперь выглядел не хуже, чем до начала путешествия, что его ужасно радовало. Под усиленный дополнительный паек попал и кот, и я впервые заметил у Рыжика что-то вроде небольшого животика – обычно в эту рыжую прорву еда уходила без видимых внешних изменений. Когда мы подплывали к Порт-о-Троллю, все выглядели бодрыми и полными сил – было совсем не похоже на то, что наш отряд только что совершил долгое, достаточно трудное и опасное путешествие.

Я с нетерпением ожидал того момента, когда мы достигнем приморского города. В моем воображении конечный пункт нашего плавания выглядел как пиратская Тортуга, и Порт-о-Тролль меня не разочаровал. Город расположился на склоне огромного холма, утопающего в зелени. У подножия горы лежала большая бухта, защищенная от всех ветров и полная причалов – центр местной жизни, городской порт. Наш скромный рыбацкий баркас полностью потерялся на фоне бортов могучих океанских бригантин и каравелл, стоящих у причала. Впрочем, рядом со средневековыми величавыми парусными кораблями я заметил парочку весельных галер, как срисованных с судов древних греков, что-то вроде драккара викингов и небольшой кораблик, похожий на утюг, явно напоминающий паровой броненосец. Конкретно к какой-либо эпохе земного мореплавания этот порт другого мира отнести было невозможно.

На первый взгляд на причалах царила полная неразбериха, но опытный тролль не поддался на провокацию и встал на якорь чуть в стороне от основных рейдов акватории порта. Вскоре от берега к нам рванула лодка лоцмана, и через двадцать минут наш баркас оказался пришвартован у крайнего северного причала, среди двух десятков сопоставимых с ним по размерам яхт и шхун. С этой минуты мы находились уже на территории Порт-о-Тролля. Далее последовали таможенные формальности, оплата лоцмана и причала, регистрация и прочая бюрократическая шелуха, преследующая любого путешественника. Территорию порта мы покинули только под вечер, вымотанные гораздо сильнее, чем за все время трехдневного морского каботажного плавания, лишний раз подтвердив известную истину – разумные двуногие создают друг другу гораздо больше трудностей, чем это удается природным бедствиям и катастрофам.

С тех пор как наш несчастный баркас встал у северного причала, прошло две недели. Мне уже казалось, что в этом портовом городишке я пробыл целую вечность. Единственное разнообразие внес агент-джисталкер, передавший мне очередной шпионский контейнер. Под присмотром кота я обновил раскраску и снаряжение и на следующий день вернул заполненный использованным оборудованием приемник, на этот раз выполненный в форме бочонка с элем. Казавшееся поначалу несложным, дело достижения Архипелага встало передо мной в полный рост в своей почти невыполнимой красе.