Артем Каменистый - Запретный Мир Страница 58

Робин взял одну из приготовленных стрел с пучком просмоленной пакли у наконечника, окунул в котелок, наложил пылающий снаряд на тетиву и по широкой дуге пустил его в сторону вражеского лагеря.

Зардрак акх Даутор проснулся от странного шума. На улице кто-то кричал от боли, другие голоса слали отчаянные проклятия неизвестно кому. Совсем близко яростно, каким-то прерывистым, булькающим мычанием взревел суфим. Что-то с силой ударило по стенке шатра. Атон с удивлением увидел огонь, заигравший на промасленной парусине. Полотно резко качнулось, снаружи кто-то грязно выругался, послышался плеск, язычок пламени начал съеживаться. Полог шатра резко откинулся, внутрь ворвался Тукс с кожаным ведром в руках. Потушив остатки пламени, он встал с выжидательным видом, преданно глядя на жреца. Тот наконец соизволил очнуться:

– Что здесь происходит? – спросил он сонно-взволнованным голосом.

– Великий, кто-то обстреливает наше войско горящими стрелами.

На улице тем временем орали уже сотни глоток, там явно становилось все веселее. Атон поспешно накинул харг и выскочил наружу, но тут же отшатнулся – перед лицом с ревом пронесся пылающий снаряд и с сочным звуком впился в ляжку белого суфима. Бык взревел дурным голосом, оборвал привязь, помчался по лагерю, сметая все на своем пути. Зардрак обернулся: увиденное на несколько мгновений заворожило его. Откуда-то издалека в небо уходили огненные звезды, достигнув зенита, они замирали, а затем неслись на лагерь, все более увеличиваясь в размерах, и под конец обрушивались на палатки, людей и животных. Суфимы всегда боялись огня, теперь они обезумели и причиняли разрушения большие, чем вражеский обстрел.

– Тукс! – громко крикнул Зардрак. – Беги к Эргану, пусть ведет весь свой отряд на врага, да побыстрее!

Повернувшись к одному из двух часовых, жрец приказал:

– А ты беги в стан к охотникам, пусть вступят в перестрелку с врагами.

Сам атон поспешил к границе лагеря, где хватало бодрствующих дозорных. В отличие от воинов Эргана, которым еще надо было надеть доспехи и запрячь суфимов, эти солдаты были готовы к бою хоть сейчас. Здесь было спокойнее, основной обстрел велся по центру стана, сюда стрелы залетали нечасто. Зардрак собрал около четырех десятков воинов, к ним присоединилось не менее полусотни охотников, и маленькое войско бросилось в сторону леса, откуда взмывали пылающие снаряды. Жрец накрепко приказал солдатам соблюдать тишину, но не преодолели они и полпути, как их выдал лунный свет. Над ухом что-то свистнуло, сзади послышался крик тяжело раненного человека.

– Стреляйте же в них! – крикнул атон охотникам, продолжая вести солдат вперед.

Жрец рисковал, его могли убить, но это была одна из тех боевых ситуаций, когда требовался личный пример. Солдатам было страшно идти в темноту, на цепочку призрачных голубых огней, откуда густо летели стрелы. Зардрак уже смутно различал вражеские фигуры, как вдруг путь атакующим преградил овраг. Атон едва успел остановиться на краю, и тут в него попали. Страшный удар вырвал непроизвольный крик, тело развернуло, не удержав равновесия, Зардрак скатился вниз.

Рейнджеры выпустили остатки своих боеприпасов в спины убегающим солдатам и стали поспешно собираться. Вокруг начинали свистеть вражеские стрелы, а в горящем лагере виднелись первые разъяренные всадники. Спокойно сняв свой котелок, егерь хлопнул ладонью, сбив пламя, крякнул, залпом выпил остатки жидкости, с удовольствием закусил комочком снега:

– Не пропадать же добру! – выдохнул он и выругался, когда вражеская стрела ударила по шлему: – Чтоб тебя, сукиного сына, так о забор шмякнуло!

И скрылся в темноте, пристраиваясь в хвост колонны рейнджеров.

Они уходили.

Больше всего на свете Зардраку в данный момент хотелось кого-нибудь убить. Судя по всему, это желание настолько ясно читалось в его глазах, что было понятно всем окружающим. Столько внимательных, подобострастных рож он не видел еще никогда. Его только что оставили наконец в покое имины, рана была перевязана, рука зафиксирована. Страшная боль, отдающаяся в левом ухе, почти утихла, но только благодаря большой дозе обезболивающего, без него поврежденные кости заставляли вскрикивать при каждом движении. Однако одновременно лекарство неудержимо клонило в сон, в то время как расслабляться пока было нельзя.

Зардрак рассматривал две вражеские стрелы. Одну вынул Тукс из стенки его шатра. Она была обгорелая, с медным наконечником, чуть выше которого виднелись примотанные остатки пакли. Даже сильные повреждения не мешали увидеть – качество изделия было довольно невысоким. Вторую стрелу вытащили из его плеча. Она пробила тело насквозь, разнеся на своем пути череп бласа, толстую войлочную безрукавку, которую нелегко пронзить топором, легко прошла сквозь мускулы и кости жреца. Для того чтобы ее извлечь, пришлось отпилить наконечник, но и без него было хорошо видно отменное качество стрелы. Ровная, отполированная, с тщательно подогнанным оперением. Впечатлял и наконечник– по-хищному заостренный, трехгранный, цвета грязного серебра, на нем не оставил царапины даже хороший бронзовый нож.

Картина нападения была совершенно ясна. Обстрел был не случайным, его спланировали очень хорошо. В темноте враги выбрали отличную позицию, было ясно – в отличие от солдат Зардрака, с местностью цохваны знакомы прекрасно. Никудышными стрелами с зажигательным материалом они вызвали панику в лагере, заодно все хорошо осветили, а сами при этом оставались в темноте. Потом их страшные луки принялись метать эти смертоносные иглы, от которых не всегда спасал даже крепкий доспех. Смелая атака небольшого отряда под командой самого Зардрака окончилась полной катастрофой: раненый предводитель скатился в овраг, солдаты были уничтожены почти все – на фоне горящего лагеря им не удалось спрятаться. Охотники успели обстрелять противника, но у них не было таких стрел, а уж луки вообще не шли ни в какое сравнение. Если враги и пострадали, то очень незначительно. Правда, большой отряд Эргана все еще искал их в ночном лесу, но на благоприятный исход этой затеи атон даже не надеялся.

Зардрак понимал, что потери войска незначительны, но это уже второе нападение наглого врага за один день. Из строя выбыли уже порядка сотни человек, почти столько же суфимов, сгорели четыре баллисты и великое множество солдатских палаток. И все эти потери они понесли еще до начала настоящей битвы. Жрец проклинал свою неторопливость – не стоило отвлекаться на эти всеми забытые деревни, тогда армия давно бы могла стоять под стенами проклятой крепости. Интересно, если у атонов здесь такие потери, что же будет в Ноттингеме? Собственная армия внезапно показалась Зардраку опасно небольшой.