Татьяна Зингер - Чтица Слов Страница 58

Поверила. Вот дура!

Время шло, а Иттан не появлялся. Тая выглядывала в окно и прислушивалась к шагам, но знакомых среди тех не было. Пыталась уснуть — проснется, а он уже рядышком, греет макушку своим дыханием, — но не могла. Ворочалась, накрывалась с головой подушкой.

Над головой тикали зачарованные магией часы, мешая сосредоточиться.

Тая вскочила с постели и наскоро оделась. Вышла из убежища-комнаты и двинулась по затихшему сонному дому. На непривычно пустой кухоньке попила воды и закусила одиноким пирожным. Увидь её кухарка, бухнулась бы в обморок — будущая графиня не должна с упоением поедать вчерашнюю булку; это моветон! Но Тае нравилось слово "моветон", а ещё больше нравились подсохшие пирожные. Она посидела в пустой столовой. И собиралась воротиться в постель, но ноги сами принесли в библиотеку.

Только рядом с книгами Тае было спокойно, и не дрожали руки.

Буквы свои, родные, понятные.

Она зажгла свечу и вытянула наугад книгу в ярко-алой обложке. С трепетом провела по корешку. Скользнула внутрь страниц кончиками пальцев, будто под одежду любимого мужчины.

Буквы приветствовали её.

Тая хотела увидеть будущее, но к ней постучалось прошлое. Оно ударило по глазам — не пришлось даже вчитываться и напрягаться.

…Посреди зимнего леса петляет короткостриженная темноволосая девушка в пышном подвенечном платье. За ней не то плывет, не то идет по воздуху нагая женщина, объятая пламенем. Девушка ступает на тончайший лед, сковывающий лесное озеро. Женщина тянется за ней. Секунда, в которую вроде бы не происходит ровным счетом ничего, но лед трескается паутинкой. Девушка идет ко дну, и женщина — за ней следом.

Образ меркнет и загорается вновь.

Та же девушка, вымокшая до нитки, но прямая точно проглотившая кол. Тот же лес. С ней — двое мужчин. Первый похож на разбойника: и прищуром, и движениями, и серьгой в ухе. Второй темноволос, величественен и суров. Есть в нем что-то, что заставляет задерживать дыхание. Стать. Мощь. Сила.

Людская армия надвигается с востока. Не люди! Мертвецы! Их лица разъедены гниением. Их движения обрывисты. Они подволакивают ноги, скрипят желтыми зубами. Девушка сжимает ладонь темноволосого мужчины, и тот дарит ей прощальный поцелуй.

Картинка расплывается, позволяя родиться следующей.

Девушка и мужчина. А впереди кто-то третий, чужой, злой и беспощадный. Позади — незнакомая Тае женщина.

Нет, знакомая! В ней смутно проглядываются черты Леневры Рене, матери Рейка.

Леневра бросается на защиту темноволосой девушки. Взрыв, и иглы энергии пронзают её насквозь. Касаются они и девушки, впитываются в её живот, словно в губку.

Выброс магии такой силы, что отголоски затронули всё живое…

И поползли завесы, словно истончилась грань между мирами. И потянулись наружу теневые твари. И подводники, сонные и не способны раньше выйти на солнечный свет, ощутили силу, и низины Затопленного города озарил их полный ярости клич.

Тая видит и смазанный кусочек будущего. Тысячу тварей, что карабкается по стенам бездны и, ворвавшись в низины, не оставляет никого в живых. Как вгрызаются зубы в плоть. Как гибнут люди. Как Затопленный город вымирает, а твари спешат наружу.

И дороги Янга окропляются людской кровью.

Тварей кто-то ведет, но Тая не может рассмотреть его лица.

Будущее расплывается. Оно неокончательное, подвластное смене. Надо успеть.

Завесы открылись неспроста — выброс стихийной силы потревожил весь мир. Всему виной та девушка. Её зовут Сольд, и она — супруга теневого лорда. Сестра бедняги Рейка, дочь Леневры Рене. Много лет назад она дружила с Иттаном и, возможно, не откажется помочь Тае.

Иттан нуждается в лечении. А подводники — в уничтожении. Иначе погибнет вся столица.

Нет. Иначе погибнут все.

Кроме того, самое время написать письмо на родину. Но о чем оно будет? И чего попросит Тая?

40

Бездна приняла его как родного. Ничто не всколыхнулось, когда нога чужака ступила в подземелья. Твари смотрели настороженно, но расступались, унюхав тьму внутри Иттана. Они мало отличались от людей, разве что обходились без лежанок, сидели и спали на голой земле. Но натачивали ржавые мечи и копья, собирались по несколько и рычали о чем-то своем. Даже грели у тусклых костров лапы. Питались подводники крысятиной, падалью и теми глупцами, кого ловили на подходе к своим жилищам.

Иттаном руководило звериное чутье. Оно и привело к глубокой пещере, выбитой в скале. Завеса звала оттуда: надрывно и печально, словно брошенная любимым женщина. Вспыхнул «Светлячок», осветил узкий лаз. Вход в пещеру походил на пасть, а свисающие сталактиты — на клыки.

Завеса открылась посреди пещеры и была крупнее той, что когда-то разверзлась у гарнизона. Казалось, черное пятно поедало воздух вокруг себя. Оно разрасталось и пульсировало. Иттан прислушался. Удовлетворенно хмыкнул. И перешагнул черту.

Соль — повсюду. Под ногами хрустело. Искрило в глазах. Впереди и сзади, слева и справа — повсюду бело. Точно запорошено снегом. Здесь нет солнца, но видно как днем. Завеса бесконечна, если отойдешь от разрыва — неминуемо потеряешься. А запах… невероятный: кисловатый, отдающий железом. Так пахла кровь. Иттан нагнулся и зачерпнул соли в ладонь. Покатал меж пальцев. Соль, приносящая разрушения и огонь — лишь искрящиеся крупинки.

В завесе никого не было, но она жила сама по себе. Бурлила, извивалась, дышала и тянулась щупальцами к миру снаружи. Иттан прикрыл веки и слился с её дыханием.

И увидел…

Полоска, разделяющая мир мертвых и живых, совсем истончилась. Не так давно, когда землю укрывал прошлогодний снег, волна стихии ударила в ослабшие места. Необузданная магия разнесла тонкую грань, и из прорех посыпались создания ночи. Твари, рожденные за завесой. Одичавшие от ароматов мира живых, они шли на запах. Терялись в межмирье, гибли от истощения, но шагали… ползли, если уже не могли идти. И те, кому везло, выбирались наружу.

Их много, но станет больше. Столько, что ни одно государство не сумеет отразить удар.

Они ждут. Но чего?..

— Поведи нас за собой, маг, — услышал Иттан змеиное шипение. Оно разносилось отовсюду. Каждая соляная песчинка говорила с ним.

Завеса ласкала дыханием.

Иттан рассмеялся, и смех отразился о соляные грани.

Тая задремала за книгой и проснулась от того, что белокурая служанка трясла её за плечо.

— Вставайте! Пожалуйста, вставайте! Вас зовет граф! Очень срочно! Сию секундочку! — затараторила трагическим шепотом и так округлила глаза, будто сообщала о скорой казне.