Дмитрий Емец - Лед и пламя Тартара Страница 58

Лестница наконец закончилась. Гюльнара вплыла в огромный зал, явно появившийся не без участия пятого измерения. Обстановка здесь была скудная. Несколько деревянных ростовых фигур для тренировки копейного боя и боя на мечах. Деревянные же лавки, стеклянные шкафы с забытыми пергаментами, несколько запертых ларей. Ощущалось, что служащие русского отдела мрака не часто балуют загородную резиденцию своим вельможным присутствием.

На пыльном кожаном диване сидел Арей. Ран на его груди уже не было заметно, однако одежда еще сохраняла следы рубки. Тут же, в загородной резиденции, Ирка заметила Эссиорха, Даф и Мефодия. Не было только Мамая, сгинувшего невесть куда со своим старым «УАЗом». Не было и Кареглазова, запойного ценителя плачущих вдовушек. Незадолго до этого Эссиорх проводил скульптора в безопасное место, поручив охране света. Едва ли скульптор сам по себе заинтересует мрак, но мало ли. Что стоит стражу из Тартара походя скользнуть ему по горлу клинком? Недаром мрак разделяет мнение: «Мертвые не болтают. Им не до того».

Улита озабоченно рылась в сундуке, замок с которого был сбит ударом меча или топора. А вот и Багров! Он первым заметил Ирку и теперь смотрел на нее с обидой. А Матвей-то почему обижен? А, понятно!

Когда Ирка появилась, все разом уставились на нее. Все, кроме Арея. Барон мрака упорно смотрел в стену. Его лицо казалось восковым, мертвенно-застывшим. Если на лестнице Ирка еще внутренне бодрилась, то теперь, увидев Арея, ощутила, что ей не по себе. Однако сама мысль, что она, валькирия, может испытывать страх, была так унизительна, что Ирка решилась.

Она подошла к дивану и остановилась.

– Что тебе нужно?! – спросил Арей ледяным тоном.

– Я принесла ваш дарх! – сказала Ирка.

Арей повернулся. Рывком вскочил с дивана. Даже теперь, когда дарх был пуст, валькирия могла держать его лишь на острие копья. Цепочка покачивалась, зацепившись за зазубрину. Сорвав с копья дарх, Арей надел его себе на шею, сразу понял, что тот пуст, и зарычал.

Ирка после долго не могла забыть его лица. Презрев зыбкую и надуманную физику, созданную для временного людского успокоения в многомерном меняющемся мире, мечник стал раздуваться, заполнять собой пространство. Глаза Арея остановились, выпучились, стали мертвенно-неподвижными, красными, как у засоленной сельди.

Ирке стало жутко. И не только ей. У Дафны, хотя ярость Арея не была направлена на нее лично, закружилась голова. Ей чудилось, что она стоит на краю бездны чужой ненависти и под ее ногами разламывается берег. Вот она – истинная сущность темного стража, не прикрытая обезьяньей пудрой романтики. Сущность стража, лишенного эйдосов и задыхающегося без них. Ирка отступила. Она почти видела, как страшный меч Арея отсекает ей голову.

– Где они? – прорычал начальник русского отдела.

– У света.

– Ты отдала мои эйдосы свету?

Его ненависть толкнула Ирку в грудь.

– Да. У меня их нет. Ваши эйдосы уже не вернуть, – сказала Ирка.

Арей дернулся, поняв, что это так. Стражи наделены прозорливостью, мгновенно позволяющей отличить правду от лжи.

– Ты их украла? Ты отдала? – снова прорычал он.

– Я, – тихо произнесла Ирка.

Она сообразила, что Арей не помнит, как Антигон сорвал с него дарх. Что ж, тем лучше. Приплетать Антигона и Бэтлу с ее оруженосцем не имело смысла. Что бы это изменило? Доносчики всегда тонут первыми, даже если отлично плавают. Так устроена жизнь. Пусть уж гнев Арея обратится на нее одну. Начальник русского отдела мрачно, с ненавистью разглядывал ее. Мефу казалось, что даже на Тухломона он никогда не смотрел с таким омерзением. Впрочем, что взять с Тухломона? Его и презирать-то нельзя, если разобраться.

– Ты поступила бесчестно, валькирия. Я никогда не был твоим личным врагом. Это подлость, валькирия. Ты понимаешь?

– Да.

– Ах, понимаешь? Ты не бросала мне вызов! Не ты нанесла мне раны! Не ты победила меня в бою!

Голос мечника перешел в крик. Ирка молчала, только вздрагивала. Слова Арея были для нее материальны, как оплеухи.

– Эйдосы теперь свободны. Сотни эйдосов. Это главное. Кроме того, я свободна от клятвы Двуликому. Но это, наверное, уже неважно, – сказала она тихо.

– Ах, клятва? Теперь это так называется?.. Я помню, как ты наклонилась надо мной, когда я не мог поднять даже меча... Только, валькирия, ты сделала ошибку! Тебе надо было добить меня тогда или не приходить сейчас!

– Но я пришла.

– Ты понимаешь, сколько лет я собирал их? Сколько лет наполнял свой дарх лучшими эйдосами? Отборными. Один в один! У каждого свое сияние, своя мощь! Я знал их все наперечет!.. С закрытыми глазами я бы отличил один эйдос от другого. Это были эйдосы отважнейших людей, прекрасных бойцов! Они давали мне силы!

Арей шагнул к Ирке. Он был без меча, но Ирка понимала, что клинок появится в момент замаха. За мгновение до того, как разрубить ее, в руках Арея полыхнет ослепительная полоса. Ирка могла еще исчезнуть, могла сделать навстречу выпад копьем, но ее охватило странное безразличие. Ей даже захотелось погибнуть.

У каждого бывают в жизни моменты, когда судьба опускает нас ниже всякого Подземья. Именно тогда, в минуты унижения, есть шанс проверить, на что ты способен. Сделан ли ты из железа или из крашеного картона. Сломаешься, сгоришь или уцелеешь?

Арей не хуже Ирки видел, что она не боится. Должно быть, именно потому, несмотря на гнев, он до сих пор не зарубил ее.

– Моральные нормы расшатываются как молочные зубы. Вначале чуть-чуть, потом немного больше, а затем – чпок! – и зуба нету, – негромко, сама себе, сказала Ирка.

Арей нахмурился.

– Что за светлый бред? Опять эдемские сентенции? – прорычал он.

– Не поверите, но нет. Бабаня сказала.

Мефодий шагнул к ней с удивленным лицом.

– Ба... кто? Что ты сказала? – спросил он.

– Ничего, – ответила Ирка.

Она сообразила, что едва не проболталась. Идиотка! Еще немного и она прикончила бы Мефа.

– Ну так что, барон мрака? Будем кого-то убивать или нет? – с задором спросила она у Арея.

Валькирия-одиночка перестала вдруг бояться смерти. Напротив, испытывала острое любопытство. Интересно, в какой именно момент появится Мамзелькина? До того, как ее зарубят или после?

– Издеваешься, валькирия?

В занесенной руке Арея полыхнул-таки клинок, когда между Иркой и бароном мрака, опередив Багрова, шагнул Меф.

– Нет! Не трогайте ее!

– Уйди!

Меч наследника встретился с мечом Арея. Сдвинув брови, Арей поднажал и клинок Мефа медленно, сантиметр за сантиметром, стал уступать ему пространство.

– Прочь, Меф! Не мешай!

– Вы не можете убить ее!

– Прочь, кому сказал! Помнишь, ты не сумел убить ее, слабак? Теперь это сделаю я.