Андрей Буревой - Одержимый: Страж империи Страница 58

"Ах ты тупоголовое животное! — взвился бес, поняв, что я издеваюсь над ним и бежать никуда не собираюсь. И побегав-побегав по столу, остановился и злорадно оскалился: — Ну да ничего, я скоро тоже посмеюсь. Когда жутко злая стерва вернётся спустить шкуру с одного осла! А ты валяйся-валяйся. Жди!"

"Подожду", — усмехнулся я довольный тем как разыграл беса, да ещё и с пользой для себя. А рогатый повернулся ко мне задом и, презрительно фыркнув, исчез.

Глупый всё же бес, что и говорить. Я ж ему сразу сказал, что не собираюсь подаваться в бега. А он не поверил…

Вытянув ноги, я прикрыл глаза и, изгнав из уже начавшей трещать головы суматошные мысли, принялся ждать гостей. А в том, что они пожалуют, не могло быть никаких сомнений.

К счастью ожидание грядущей бури не превратилось в выматывающее душу мучение. Я, по своему обыкновению, сделал то, чему учил нас тьер Логрен, иноземный мастер меча — отстранился мысленно от происходящего. Сделать это в принципе совсем несложно, но мало кому из его многочисленных учеников давалась эта наука. Мне повезло в своё время. Тогда мне как раз приходилось по ночам подрабатывать в тавернах охранником и это неслабо повлияло на моё обучение. Тут или чокнешься, проводя целые ночи напролёт в этом шуме-гаме и приглядывая при этом за всеми посетителями сразу, или научишься сохранять душевное равновесие и концентрировать внимание только на важных вещах. Впрочем, всё же хорошо, что ночные подработки закончились…

Совершенно незаметно для себя я задремал. Накопившаяся за эти три суматошных дня усталость сделала своё чёрное дело. Но к моему несказанному удивлению проснулся я в кресле, а не на плахе. И дверь цела. А значит никто и не приходил…

Как же так? Не могли же благородные просто спустить мне такую выходку? В это невозможно поверить… Пусть не сам сэр Родерик, но леди Кейтлин обязательно должна была вернуться для того чтоб поквитаться со мной.

Потянувшись, я поморщился. Уснуть в кресле было не самой удачной идеей. Всё тело ломило. И усталость такая навалилась, будто не отдыхал, а на каменоломне вкалывал.

Поднявшись, я собрался было пойти умыться, но не сделав и пары шагов, повалился назад в кресло и содрав с ног сапоги принялся ожесточённо чесать пятки. Кусочки сгоревшей плоти так и летели в стороны, обнажая нежную розовую кожицу.

— Жуть какая, — перевёл я дух немного погодя, когда зуд в ступнях немного поутих.

Впрочем, жаловаться не на что. Здорово, что исцеление оказалось таким быстрым. С такой способностью к восстановлению вообще лёгких ран можно не бояться. Но бес конечно вряд ли согласится играть для меня роль талиара.

Умывшись, я напился и вновь обулся. И почесав затылок, надел шляпу, нацепил поясной ремень с оружием, и направился к входной двери. В норе всё одно не отсидишься. А значит надо решать приключившиеся проблемы. Заскочить в управу — распорядиться на счёт выигранного поместья и отправляться прямиком к коменданту. На задушевную беседу. Если конечно удастся до него пробиться.

Выйдя на крыльцо, я огляделся. Но чуда не случилось. Никаких свободных экипажей мимо моего дома не катило. Да и откуда им взяться… В нашем квартале пусть люд и не нищий живёт, но на пустое развлечение денежку никто тратить не будет. Оттого ловить извозчика у моего дома гиблое дело.

Вздохнув, я запер за собой дверь на замок и поковылял по практически безлюдной улочке совсем не туда куда мне, в общем-то, нужно попасть. До управы-то мне не добраться своим ходом, а до торговой площади, пожалуй, дошлёпаю. Хотя, чувствую, даже эта не слишком продолжительная прогулка радости мне не доставит… Жуть как ступни чешутся.

Однако всё оказалось не так страшно как мне показалось в самом начале. То ли я приноровился ступать мягко, то ли расходился, но идти смог довольно быстро и не кляня почём зря леди Кейтлин. Послеполуденная жара куда больше донимала. Воздух так раскалился, что его вдыхать страшно — опалит всё нутро.

Остановившись под натянутым над тротуаром тентом у лавки тьера Сирмага, у которого обычно покупал еду, когда лень было тащиться на рынок, я вытер со лба пот и перевёл дух. И услышав лёгкий топот ног обернулся. Меня нагонял Герберт — мальчишка-разносчик из единственного трактира на нашей улице.

— Тьер Стайни! — махнул он мне каким-то свёртком, что был у него в левой руке. — Подождите!

— Чего тебе, Герберт? — спросил я удивлённо, когда чуть запыхавшийся мальчишка добежал до меня.

— Да вот, — сунул он мне в руки небольшой цилиндрический предмет, упакованный в белую бумагу. — Просили вам передать — а вы не в ту сторону пошли. Не мимо нас. Вот я и побежал следом.

— И кто это передал? — поинтересовался я, недоумённо разглядывая надпись, тщательно выведенную на обёрточной бумаге чёрными чернилами: — "Тьеру Кэрридану Стайни. Лично в руки."

— А я не знаю, — пожал плечами Герберт. — Это у хозяина оставили.

— Ну ладно, беги тогда, — озадаченно потерев лоб, сказал я и спохватился: — Постой, тебе хоть перепало что-нибудь?

— Да разве ж от Живоглота дождёшься… — фыркнул мальчишка. — Если и оставили чего, так всё себе заграбастал.

— Ну держи тогда, — выудив из приятно-тяжёлого кошеля медяк я вручил его засиявшему Герберту.

Отмахнувшись от начавшего благодарить меня мальчишки, я потихоньку пошёл дальше, крутя в руках завёрнутый в бумагу то ли футляр, то ли туб. Что мне могли передать… И главное кто? Красивый почерк, с завитушками немного неуместными при написании простого обращения к адресату как бы намекал, что это дело рук какой-то девушки, да и едва уловимый аромат роз подтверждал эту мысль. Но факт в том, что ни одна из знакомых мне девиц не использовала таких духов. Да и незачем кому-то из них отправлять мне посылки.

В голову вдруг пришла совсем глупая мысль, и я замер как вкопанный. Где же я это читал?.. Про старинную традицию, по которой человеку, совершившему недостойное деяние, присылают кинжал, дабы тот совершил ритуальное самоубийство, вскрыв себе брюхо иззубренным клинком, и таким образом сохранил свою честь. Такой вот короткий кинжал с широким лезвием как раз и поместится в этот футляр…

Настроение у меня резко упало. Вот такой подарочек леди Кейтлин могла мне отправить. Чтоб я не трепался о том, что хоть и не благородный, но знаком с понятиями чести и достоинства.

— Стой смирно и не трепыхайся! — прошипел мне в ухо какой-то хмырь, подобравшийся незамеченным, пока я был всецело поглощён полученной посылкой. И меня в бок кольнула острая игла, давая понять, что лучше послушаться этого урода, захватившего меня врасплох.