Терри Брукс - Друид Шаннары Страница 58

— И теперь эта тварь роет землю и скорбит о своей участи, — пробормотал песельник. Он запел:

По образу людскому сотворен,

Чтобы Уль Бэка исполнять закон,

Мо Гринт туннели роет под землей.

Кошмар, отцовской созданный рукой,

У мерзкой оболочки взаперти,

Отчаявшись свободу обрести,

Охотится.

— Точно, охотится, — повторил Морган Ли. — Может быть, даже за нами.

Оживляющая покачала головой:

— Гринт даже не подозревает о нашем существовании, Морган. Мы слишком малы и ничтожны, чтобы привлечь внимание этого существа. Пока не воспользуемся магией, конечно. Тогда мы выдадим себя.

Наступило глубокое молчание.

— Что делала эта тварь сегодня ночью? — спросил наконец Хорнер Диз.

— Изливала в крике гнев, отчаяние, ненависть и безумие. — Оживляющая помолчала. — И боль.

— Так же как Коден, Гринт в плену магии Уль Бэка, — проговорил Уолкер. Его проницательный взгляд остановился на девушке. — Каким образом Уль Бэку удается сохранить свои силы?

— Он завладел Черным эльфийским камнем, — ответила Оживляющая. — Уль Бэк покинул Элдвист, похитил талисман из Чертога Королей и подменил его асфинксом. Он забрал камень в свою крепость и использовал против своего отпрыска. Даже Гринту не под силу противостоять камню.

— Магия, способная уничтожить все, — задумчиво проговорил Пи Элл.

— Гринт по-прежнему представляет угрозу для своего отца, но эльфийский камень — надежная защита. Король Камня не убил своего отпрыска, потому что хочет, чтобы тот продолжал кормиться землей и обращать в камень все живое. Гринт — опасный раб. Ночами это существо прокладывает туннели в земле, днем спит. Как и Коден, оно утратило зрение — отчасти по воле магии, отчасти потому, что, роясь во тьме, редко видит свет. Может быть, если мы будем осторожны, Мо Гринт не заметит нас.

— Итак, нам нужно всего лишь украсть эльфийский камень. — Пи Элл улыбнулся. — Украсть эльфийский камень, и пусть отец и сын сожрут друг друга. Сущие пустяки, правда? — Он метнул дерзкий взгляд в сторону Оживляющей. — Правда?

Девушка, не дрогнув, встретила его взгляд, но промолчала. Пи Элл, хладнокровно улыбнувшись, отодвинулся в тень. Настала минута напряженного молчания, и тогда Морган обратился к Хорнеру Дизу:

— А что это за паук, о котором ты упоминая?

Диз сидел мрачнее тучи. Он задумчиво наклонился вперед и, прищурив глаза, проговорил:

— Может быть, девушка сумеет рассказать тебе больше, чем я. Сдается мне, она чертовски много знает, только вот не рассказывает.

Оживляющая заглянула в глаза старому следопыту:

— Я знаю только то, что рассказал мне отец, Хорнер Диз, не более того.

— Король Серебряной реки, Владыка Садов Жизни, — проворчал из темноты Пи Элл. — Хранитель мрачных тайн.

— Ты верно заметил, в Элдвисте есть паук, — продолжала Оживляющая, не обращая внимания на Пи Элла и не сводя глаз с Диза. — Уль Бэк называет его Скребок. Паук живет там уже много лет. Это мусорщик, выметающий все живое, исполняя волю своего господина. Он выходит с наступлением тьмы и дочиста подметает улицы города. Надо быть осторожнее, чтобы не попасться ему, когда мы войдем в город.

— Я видел его за работой, — хмыкнул Диз. — Десять лет назад он сцапал сразу шестерых из нас, а потом и еще двоих. Такой здоровенный и очень проворный. — Старик погрузился в воспоминания, и его недовольство Оживляющей вроде бы прошло. Он с сомнением покачал головой: — Ох, не знаю. Он может нас выследить. Если нужно, он и в дом заползет. Во всяком случае, тогда он это умел.

— Значит, нам следует поторопиться с поисками Черного эльфийского камня, — прошептал Пи Элл.

Все замолчали, а вскоре разбрелись по углам и скрылись во мраке. Остаток ночи они провели в тщетных попытках заснуть. Морган задремал, но ненадолго. Уолкер сидел на краю обрыва, глядя на город, и когда горец пробудился после короткого сна, он обнаружил его на прежнем месте и в той же позе. У всех был усталый, измученный вид — у всех, кроме Оживляющей. Девушка поднялась, свежая и юная, в бледном зареве рассвета, лучезарно прекрасная, как в миг своего первого появления. Морган не сводил с нее глаз, но как только она повернулась к нему, быстро отвел взгляд, испугавшись, что она поймет, о чем он подумал. Ему так не хотелось признать, что они в самом деле разные и, к сожалению, эти различия могут сыграть роковую роль в его жизни.

Путники позавтракали. Застывшая, зловещая земля, словно живое существо, исподтишка следила за чужаками. Над полуостровом навис туман, поднимаясь от утесов, на которых покоился город, до вершин самых высоких башен. Казалось, Элдвист лежит среди облаков. Вернулись морские птицы: чайки, крачки и буревестники с криками кружились над темными водами Быстрины Прилива. С наступлением рассвета воздух стал сырым, влага осела на лицах путников.

Зная о том, что ждет их впереди, они собрали дождевую воду из углублений в скале, тщательно завернули жалкие остатки пищи, стараясь уберечь их от сырости, и отправились в путь.

Переход занял больше времени, чем они ожидали. Расстояние было незначительным, но тропа — крайне опасной. Скалы покрылись трещинами, каменные пласты, отполированные волнами, были влажными и скользкими. Налетающие порывы ветра швыряли в лицо брызги. Отряд двигался медленно. Солнце висело призрачным белым шаром, земля впереди лежала во мраке. Перед ними нагромождением неясных очертаний поднимался Элдвист — темный, зловещий, безмолвный. Город рос по мере их приближения, упорно тянулся к тусклому небу. Голос ветра скорбным эхом отдавался в каньонах. Иногда путники слышали неясный гул, далекий, но зловеще знакомый. Очевидно, Гринт не всегда спал днем.

Время близилось к полудню. Тропа, местами такая узкая, что утесы по обе стороны дороги, казалось, вот-вот сомкнутся, наконец расширилась, выводя путников на полуостров, к окраинам города. Впереди выросли скалы, на которых расположился Элдвист, и отряду пришлось карабкаться вверх. Цепляясь за камни, спотыкаясь и скользя, путешественники решительно пробирались вперед. Через два часа они достигли вершины. Солнце уже начало клониться к западу.

На окраине города путники решили передохнуть. Дальше начиналась каменная улица, что пролегла между рядами головокружительно высоких строений с пустыми окнами и, постепенно сужаясь, терялась в тумане и мраке. Морган Ли никогда не видел ничего подобного. Дома с ровной, отполированной поверхностью были сделаны из камня и расположены симметрично, точно фигуры на шахматной доске. Каменное крошево устилало улицу, но под гравием горец заметил твердую поверхность. Улица казалась бесконечной — длинный узкий коридор, исчезавший в густом тумане.