Ричард Кнаак - Право по рождению Страница 58

— Разззззрушшшенннииииееее?

— Да, очень даже может быть, — он улыбнулся простоте вопроса.

— Гооооловааааа….

Другого согласия Люцион и не мог дождаться от одного из приспешников Баала. Жестом он убрал узор.

Рот Гулага вдруг растянулся почти во всю его длину. Череп брата Икариона закатился в бездонную пасть и исчез в ней.

Демон закрыл рот, который расплылся в грубой каменной улыбке.

Люцион кивнул. Сложив кончики пальцев, он закрыл глаза, размышляя:

— Прекрасно. А теперь… Вот что мне нужно от вас двоих…

Глава пятнадцатая

Иллюзия покоя разлетелась на куски, теперь Ульдиссиан постоянно был настороже. Малик был поблизости и, несомненно, замышлял что-то ещё более коварное. Как всегда, Ульдиссиан волновался не столько за себя, сколько за Лилию и остальных. Но, как и сказал Ахилий, они не собирались оставлять его по своей воле, и он никак не мог придумать, как заставить их изменить решение.

Заметив его мрачное настроение, мастер Этон отвёл его в сторону следующим вечером после ужина:

— Ты сам не свой. Что-то тревожит тебя?

— Нет, ничего.

Тёмные глаза буравили его собственные:

— А я думаю, что это так, но ты не хочешь сейчас говорить, — Этон нахмурился. — Прошлой ночью я предложил любую дополнительную помощь, какую я могу предложить тебе. Думаю, это как раз такой случай. Может быть, если мы встретимся наедине, когда остальные уснут, я хотя бы смогу дать тебе пару советов.

Со времени смерти его родителей Ульдиссиан в большей или меньшей степени полагался лишь на себя, только изредка обращаясь за советами к подобным Сайрусу и другим друзьям отца. И всё же, торговец много видел и многое пережил, и, конечно же, мог куда лучше обозреть проблему, чем фермер.

В конце концов Ульдиссиан благодарно кивнул гостеприимному хозяину:

— Спасибо. Это было бы кстати.

— Тогда увидимся позднее, — пробормотал мастер Этон. — Скажем, за час до полуночи?

Снова кивнув, Ульдиссиан возвратился в компанию Лилии и остальных. С этой минуты он изо всех сил старался скрыть своё нетерпение. Минуты перетекали в часы, а часы казались вечностью. Когда наконец он отделался от Лилии — благородная дева привыкла к его ночным прогулкам — Ульдиссиан чуть ли не побежал через дом, так он жаждал добраться до кабинета и унять своё беспокойство.

На пути он чуть не столкнулся с кем-то небольшим. Седрик посмотрел на него, лицо юноши было на удивление бледным.

— Сед! Ты почему ещё не в постели?

Мальчишка бросил взгляд назад, словно ему не терпелось отделаться от человека перед ним:

— Отец… Мой отец хотел видеть меня. Теперь я иду спать.

Чувствуя, что сам уже опаздывает на встречу с мастером Этоном, Ульдиссиан похлопал сына торговца по плечу:

— Ну конечно. Ну, иди, раз такое дело.

Не дожидаясь ответа мальчишки, он пошёл дальше. Коридоры были слабо освещены, лишь несколько масляных ламп рассеивали темноту. Ульдиссиан не миновал ни одного стражника — очевидно, торговец чувствовал себя в полной безопасности в своём собственном доме. Дело, несомненно, примет иной оборот, когда он услышит, что́ хочет ему рассказать его гость.

Дверь в кабинет была закрыта, и снизу через неё не просачивалось никакого света. Ульдиссиан осмотрел пустой коридор и постучал один раз.

Голос Этона разрешил ему войти. Чувствуя облегчение, Ульдиссиан проскользнул внутрь, быстро закрывая за собой дверь.

Комнату освещала одна единственная свечка на небольшом столе красного дерева у боковой стены. Рядом со свечкой стоял графин вина и два кубка, один из которых хозяин, сидевший в кожаном кресле у стола, поднял, как только глаза фермера привыкли к полумраку.

— Сегодня я нахожу тишину ночи куда более расслабляющей, — объяснил мастер Этон, отхлебнув вина. — Да и думается лучше.

Ульдиссиан занял другое кресло, на которое указал мастер Этон:

— Спасибо, что пригласили меня увидеться с вами.

— Разве я мог поступить иначе? После всего, что произошло? Ульдиссиан, я не мог отказать тебе в том, в чём ты нуждаешься! — он указал на другой кубок. — Прошу… Рекомендую.

Хотя он хотел сохранить свою голову свежей, Ульдиссиан вдруг почувствовал, что в горле у него пересохло. Он позволил мастеру Этону налить ему немного вина. Жидкость восхитительным пламенем пробежала по его горлу.

— Сильное вино, берёт за душу, я бы сказал, — Этон опустил свой кубок. — Ты очень встревожен, сынок.

Стиснув кубок с вином обеими руками, Ульдиссиан подался вперёд и поделился опасениями за своих друзей… И за саму Парту. Этон слушал молча, иногда кивая в знак понимания.

Когда Ульдиссиан кончил, мастер Этон задумчиво потёр подбородок. Мерцающий свет от свечки плясал в его глазах, привлекая внимание фермера.

— Твои страхи за моих людей и твоих собственных товарищей справедливы, Ульдиссиан. Я бы сам понадеялся сделать не меньшее, окажись я в твоём положении…

— Но что я могу сделать, чтобы уберечь их — всех вас — от вреда? Я не уверен, что смогу защитить каждого от силы Триединого. Когда-то я думал, что могу, но после прошлой ночи…

Глава Парты встал и начал размеренным шагом ходить перед Ульдиссианом. Было видно, что он напряжённо размышляет.

— Да… События прошлой ночи, судя по твоим описаниям, показывают непостоянство твоего дара, чего я не ожидал. Это был показательный случай, — Этон остановился и посмотрел на него. — Возможно, ты прав: того, чем ты владеешь, может оказаться недостаточно против такой силы, как Храм. Они владеют легионами. Я слышал из надёжных источников об их фанатичных воинах, по сравнению с которыми надзиратели мира — миролюбцы. Некоторые утверждают даже, что эти тёмные закованные в броню бойцы не могут быть убиты средствами смертных…

Это описание попало прямо в точку:

Да! — воскликнул Ульдиссиан. — Налётчики на улице! Как я и сказал! Стрела Ахилия должна была убить его, но она его только вспугнула…

Пожилой господин вышел из области освещения свечки, почти полностью растворившись в тенях дальнего угла комнаты:

— Так значит, эти истории небеспочвенны. Это почти заставляет меня предложить… Но нет, ты никогда не пойдёшь не это.

— На что? — Ульдиссиан был готов почти на всё, если это хотя бы защитит женщину — людей — которых он любил. — Скажите мне!

Мастер Этон снова развернул к нему лицо. Если бы огонь свечи снова не отразился в его глазах, Ульдиссиан не сумел бы прочесть ничего в его выражении. В этом же взгляде он видел приговор и укрепил свою собственную решимость.