Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — курпринц Страница 59

Военачальники, как я заметил, ежатся, отводят взгляды, признавая вину. И хотя война должна кормить себя сама, но все-таки какие-то нормы есть, и даже когда их нет, то они все-таки есть, мы же чувствуем, что есть, и тогда определяем рамки сами.

Я бросил взгляд на их смущенные лица, мне только совестливых полководцев недоставало, это же гибель для армии, покачал головой и воскликнул патетически:

— Ваше преосвященство, но это же сделано именно ради этого же народа!.. Когда у них закрома полны, а сами сыты и пьяны, вы сами знаете, чем занимаются эти бесстыдники!.. Ну знаете же, по глазам вижу. Наша святая задача заботиться о простом люде, а для этого надо, чтобы он поменьше думал о соседских женах, а больше о душе и пропитании для семьи!

Военачальники начали вслушиваться внимательно, епископ проговорил обескураженно:

— Но ведь наши…

— Сожгли их дома? — изумился я. — Так на то, чтобы отстроить простой дом, достаточно двух-трех суток, а за неделю можно отгрохерить о-го-го какие хоромы! Но зато любой крестьянин будет делать дом с учетом ошибок прошлого строительства и новый создаст обязательно лучше прежнего, это закон арифметической прогрессии! Только так и совершенствуется строительное дело, повышается уровень мастерства и зодчества, квалификации и, в общем, благосостояние народа!..

Лица военачальников светлеют на глазах, виноватость исчезла, кто-то уже заулыбался и расправил плечи.

Геллерий нахмурился, сказал нерешительно:

— Но выгребли из амбаров и все зерно…

— Пост полезен, — заявил я уверенно. — Вы что, Библию не читали?.. Пост — это власть духа над плотью! Духа, который нам дал Господь, над животными запросами, а в них, как вам известно… известно же, по глазам вижу!., сидит дьявол. Когда человек постится, над ним меньше имеет власти Князь Тьмы с его сатанинскими картинками голых баб с вот такими… ага, знаете!., а сам человек больше думает о работе на завтрашний день, что безусловно угодно Господу!

— Гм, — сказал он сердито, но изрядно поколебленный моим напором неистового христианства, таким оно было лишь в первые годы времен катакомб, — вы весьма… радикальны, сын мой.

— Во имя Господа, — сказал я торжественно и перекрестился так размашисто, что он опасливо отодвинулся, уклоняясь от моей мощной длани. — Во имя славы Господней и торжества духа над плотью!

Он пробормотал:

— Во имя Господа…

Альбрехт первым воскликнул подчеркнуто благочестивым голосом:

— Во имя Господа!

— По его пути, — подхватил Сулливан.

— По его заветам, — сказал Мидль и перекрестился.

С востока начало приближаться пыльное облако, разрослось, начал доноситься тяжелый ровный гул множества копыт, но как я ни всматривался, не видел блеска металла, словно на всадниках не только доспехи кожаные, но и оружие только из дерева…

Из облака пыли показались скачущие кони, я вздохнул с облегчением, а принц Сандорин сказал горделиво:

— Я тут договорился с местными барышниками. У них, оказывается, кони получше, чем у нас в Вендовере. Я пересажу своих людей, а старых поведут запасными.

— Мудро, — согласился я и добавил: — Из вас получится хороший король. Хозяйственный.

Он кисло улыбнулся.

— Просто я коней люблю. Кони… эта такая красота! Если Всевышний что-то и сделал лучше, то это он оставил для себя. Я не согласился бы пойти даже в рай, если там не будет коней.

— Конь, — сказал я, — подарок Господа.

— Мой конь, — сказал он, воодушевляясь, — всегда знает, когда я счастлив, он знает, когда я в себе уверен, он знает, когда мне хорошо. А еще он всегда знает, когда несу ему морковку.

Я посмотрел на его оттопыренный карман.

— А, вот что там…

— Не угадали, ваше высочество, — ответил он победно. — Там у меня для него сахар!

Через сутки из лагеря вышли лорды Бриттии со своими отрядами, им все кажется, что не оставят им чести и славы в боях. Остальные, в том числе конники Клемента, принца Сандорина и герцога Мидля выступили днем позже.

Я некоторое время сновал между покидающими лагерь последними, это патриоты Бриттии и, как все патриоты, они все свободное время проводят в ссорах, кто их них больше любит Бриттию, и кто больше для нее делает, потому всегда и во всем опаздывают.

Мы двигались некоторое время на северо-запад, следуя рельефу местности, потом снова свернули на запад. Здесь земли показались нам не столько побогаче, как вообще нетронутыми войной, словно королевство Ирам и есть то осиное гнездо, откуда вылетели эти смертоносные шершни войны.

Сегодня небо хмурое, низкое, тучи двигаются быстро, как стадо убегающих от хищников зверей. Люди часто поглядывали и гадали, будет дождь или нет.

Принц Сандорин едет от меня по правую руку, конь под ним уже новый, а предыдущего ведут с остальными сзади. Впереди армии, как всегда, идут широким веером конники Норберта.

Клемент, чтобы быть в курсе, что ждет его войско, то и дело выезжает вперед к Норберту. Они сдружились быстро, оба одинаково битые жизнью, побывавшие в боях, но так и не получившие ничего до тех пор, пока не попали под мою руку.

Под копытами наших коней земля Ирама, подумал я. Королевство, сосед Бриттии… А дальше Пекланд, что создает иллюзию, будто я с армией прошел ужасно много, хотя вообще-то Бриттия не больше, чем Бургундия или Анжу, которые тягались с французскими королями, отстаивая свою независимость, а то и первенство. Кстати, там же были еще Гасконь, Бретань, Васкония, Бар, Нормандия… И везде был свой язык и свои обычаи. Та же Аквитания, кстати — королевство, была намного богаче Франции, а также королевства Нейстрия и Австразия, так что когда я говорю, что прошел Турнедо, Варт Генц, Бриттию и вот вторгся в Ирам, это не совсем то, что прошел бы Германию и Францию.

Рядом со мной грациозно покачивается в седле своего красного коня принц Сандорин, он полагает, что я должен быть окружен лицами близкого мне ранга, с другой стороны, как обычно, едет граф Альбрехт, а три герцога: Клемент, Сулливан и Мидль — двигаются во главе своих подразделений, а ко мне стягиваются только на привалах.

Палант, как и Макс, с огромным удовольствием проводит время со своими людьми, а у меня бывает только по прямому вызову.

— Ирам, — проговорил я задумчиво, — почему мне раньше всегда казалось, что по эту сторону границы все должно быть иначе? А здесь даже деревья такие же…

Принц снисходительно улыбнулся, дескать, он сам в детстве так же думал, но сейчас о-го-го какой взрослый и умный.

Альбрехт подумал, хотя над чем тут думать, сказал медленно:

— Наверное, ваше высочество, вы имели в виду границы, какие отделяют… к примеру, королевства Аганд и Сизию?