Галина Краснова - Связанные Страница 59

Номер раз — Уриил, он же Урий. Не знаю, как его небесный облик, но земной очень смахивал на молодого ученого. Красивого, отрешенного от реальности, постоянно что-то высчитывающего и небрежного в одежде. Впрочем, у него единственного был талант учителя. Он сразу понял, что начинать учебу мне следует с детского варианта библии. Да и рассказывать он умел весьма интересно, хотя порой и увлекался.

Номер два — Рафаил. Он же Рафаил Светозарович. Красив как хирургический скальпель. Излагает все как компьютер. Главное конспектировать, а лучше сидеть с диктофоном и видеокамерой. Он, конечно, тоже красавчик, и похож на аристократа, но мне он с первой встречи стал напоминать патологоанатома. Особенно пристрастием к белой одежде и лайковым перчаткам. А уж как часто он ходил мыть руки! Впрочем, повар он гениальный. Хотя лучше не уточнять, из чего приготовлено то или иное блюдо.

Номер три — Рагуил. Он же — Злобный Раджа. Как я поняла, в их небесной канцелярии, он ведает наказаниями. Наверно отсюда это пристрастие к темным цветам, трехдневной щетине и всяким цепям. С вдохновением он мог рассказывать только о инквизиции и всех видах пыток. Остальное особого интереса у него не вызывало. Но с ним можно было временами сносно общаться. Если только вести себя безупречно и кротко, как и подобает женщине.

Номер четыре — мой любимчик, Михаил. Он же Миша, Мишенька, Мишутка, да и просто Винни. Самый очаровательный из всех. Ну, просто обнять и тискать! Златокудрый, с огромными невинными глазами, немного детским личиком и обалденной фигурой, он выглядел как херувимчик. Как я поняла, он любил всего три вещи — поспать, сладости и свой меч, игравший роль любимой игрушки. Но при этом не дай Бог встать между ним и шоколадкой Аленка — проедется как асфальтовый каток и даже не заметит! И, кстати, нет лучшего напарника для посещения развлекательного комплекса с видеоиграми. Одно плохо — всегда выигрывает. Обидно прям до слез — хоть бы раз поддался! Нет же! Вцепится в джойстик, скорчит зверскую рожу и сразу становится понятно, почему у него такая слава!

Следующим испытанием для нервов можно считать номер пять. Сариил. Или проста Алекс. Соблазн в чистом виде! Одни его кожаные штаны и косуха чего стоят! Не знаю, как ему это удавалось, но стоило пройтись по улицам и все женщины от пяти до девяноста пяти были готовы на ВСЕ, чтобы заслужить его взгляд. Помнится, одна блондинка перед ним так вся изгибалась, типа ключи уронила, что две аварии произошло. Без жертв, но все же. А он даже бровью не повел, продолжая с увлечением рассказывать о том, какие меня наказания ждут и за какие грехи. Это вообще была его любимая тема. По его словам выходило, что для моего же блага лучше придумать что-то для бессмертия, так как в аду меня ждут как вип-клиентку.

Номер шесть — явно кара за грехи. Досрочная. Гавриил. Он же Гоша. Он же Гаврюша. Он же Гаврик. Все зависит от настроения. По внешности — вылитый Гоша Куценко, только не лысый и со спортивной фигурой. Характер женский, стервозный. Это если без мата. С первой же секунды знакомства у нас возникла стойкая неприязнь, вылившаяся в открытую конфронтацию. Я таких задравших нос снобов давно не встречала. Впрочем, временами и он был не лишен обаяние. Но в моем присутствие — это редкость.

И завершает плеяду номер семь. Самый безобидный, Иерахмиил. Он же Ерик. Как мне поведал по секрету Мишутка, Ерик подрабатывает ночным сторожем в нашем мире. На кладбище. Не знаю, что он там делает, но днем он приходил, молча переодевался в пижаму советского образца и ложился спать, при этом что-то бормоча на латыни. Я попросила всех шестерых по очереди перевести на русский его бормоталки, но реакция во всех случаях была одна — пунцовые щеки и предложения самостоятельно выучить древний язык.

Вот в таком окружении и пришлось мне существовать. Это не считая самого Старшего. Нет, я его, конечно, уважаю и люблю, но почему-то почтительно общаться с ним не могу. Ну, вот родной он мне и все! Это раньше, в веке 18 дети родителям Выкали… а сейчас хорошо если не шнурками называют… теми самыми, что в стакане. Он, в принципе, ни разу не обиделся, но вот его юмор! Это просто надо пережить. Как-то раз я ему заявила, что приличный Бог должен быть старцем с длиннющей бородой, огромными седыми бровями и белыми крылышками. А в руках обязательно должен быть тяжеленный золотой посох. И что? На следующий же день у меня выросла пара замечательных крыльев и борода. Посох же весил не меньше шестнадцати килограмм и намертво прилип к левой руке. Кстати, под бородой и перьями нещадно чесалось! Продержалась я на чистой гордости ровно шестьдесят семь минут, после чего поползла извиняться перед Старшим. Хватило, к счастью, одного покаянного вида, чтобы меня избавили от ненужных атрибутов и на восемь голосов прочитали лекцию о смирении и послушании. Язык свой я научилась сдерживать (по крайней мере в присутствии Старшего) и думать, прежде чем ляпать. К сожалению, если рядом находился Гаврик, моя глупость теряла последнюю совесть.

Вот и сейчас, Гавриил начал методично перечислять, в какие времена и что считалась грехом, подробно останавливаясь на классификации. Я сцеживала уже пятый десяток зевков в кулак и делала вид, что конспектирую, хотя просто играла в крестики-нолики с Мишей. Ему даже не надо было смотреть в тетрадку и пользоваться ручкой. Просто в пустой клеточке появлялся золотой крест с расщепленными концами и надписями на латыни. Красиво, но рядом с моими корявыми ноликами, часто превращавшимися в рожицы, как-то не очень. Миша же мог в это время азартно расстреливать монстров в очередной компьютерной стрелялке или клянчить сладости на кухне у Рафаила Светозаровича. Он единственный, кто на это отваживался. На кухне-то царил армейский порядок. Завтрак с 6.00 до 6.20. Кто не успел, тот ждет обеда. Обед с 13.00 до 13.38. ровно в 13.38.01 все тарелки непонятным образом оказываются в посудомоечной машине, а то, что ты не успел съесть — в помойном ведре. Потом в 16.00 — чай. Единственный прием пищи, не ограниченный по времени. И в 19.00 ужин, длящийся не больше сорока двух минут. Ах да, порции точно отмеряны и взвешены на весах, добавки не полагается. А если Рафаил Светозарович кого-то застанет на своей кухне в неурочное время, особенно ночью, то в ближайшие два дня все мысли о еде будут вызывать неудержимые приступы тошноты. Миша же, обладавший просто бездной обаяния, умудрял выпрашивать конфеты, мороженное, печенье, пирожки и прочие вкусняшки, заставляя нас всех испытывать недостойное чувство зависти и тяжко вздыхать.

— О, преисподняя и все ее демоны, ты, несносное дитя, опять меня не слушаешь! — патетично взвыл Гавриил и попытался пробудить мою совесть схватив за ухо.