Ричард Кнаак - Скрытый Пророк Страница 59

— Это хоть нам надо? — передразнил Ульдиссиан. Он страстно затряс головой. — Думаю, Ратма обречён на неудачу, но он решил попробовать — и в это время нам нужно подготовиться.

— К прибытию ангелов, — закончил Мендельн.

Но Ульдиссиан снова затряс головой.

— Нет… Нет, думаю, на самом деле, сначала — к Инарию.

Ратма никогда прежде не был в Соборе Света, но он слышал легенды о нём. Он был в точности таким, как гласили легенды, но, несмотря на это, он был нисколько не впечатлён. Всё величие, всё великолепие посвящались мании величия его отца, а не добру, как утверждалось.

Стражники, выстроившиеся вдоль коридоров, не видели, как он идёт мимо них, не видели его даже старшие жрецы. Он не материализовался прямо в покоях Инария, потому что его отец принял бы это за выказывание неуважения. Хотя Ратма и вправду не уважал ангела, он чувствовал, что сейчас не время подчёркивать этот конкретный пункт.

Усердные стражи, стоящие рядом с дверями в покои Пророка, оказались так же слепы, как и остальные. Фигура в капюшоне прошла прямо мимо них, а в следующий миг — сквозь сами двери.

Ратма не объявил о своём прибытии, когда оказался в огромной изящной зале. Инарий и без того прекрасно знал, что его отпрыск был там.

И действительно, в следующий миг голос, который Ратма так презирал, отдался в его голове и сердце:

МОЙ БЛУДНЫЙ СЫН… ТЫ ПРИШЁЛ, ЧТОБЫ ВЫМАЛИВАТЬ ПРОЩЕНИЕ ЗА СВОИ ГРЕХИ?

Ангел материализовался в своём полном грандиозном великолепии в нескольких футах над Ратмой. Его крылья широко распростёрлись через залу, полный спектр их энергий наполнил мраморное помещение изумительным набором расцветок. Несмотря ни на что, Ратма не мог не восхититься внутренней красотой того, чем был его отец.

— Отец, не мог бы ты избавить нас обоих от этого извечного вопроса?

НО ЕСЛИ НЕ ЭТО — ПРИЧИНА, ТОГДА ЧТО? ВО ВРЕМЯ НАШЕГО ПОСЛЕДНЕГО РАЗГОВОРА ТЫ ОБОРВАЛ НАВСЕГДА ВСЕ СВЯЗИ МЕЖДУ НАМИ. ПОЭТОМУ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ИЩЕШЬ ПРОЩЕНИЯ, Я НЕ ВИЖУ ПРИЧИН ПРОДОЛЖАТЬ АУДИЕНЦИЮ.

— Есть очень хорошая причина, и ты знаешь это! — сказал Древний, и его огромный плащ заколебался. Он воздел к ангелу кулак. — Всему Санктуарию грозит разрушение. Единственная надежда спасти его…

СОВМЕСТИТЬ МОЮ МОЩЬ С СИЛОЙ ЕРЕТИКА УЛЬДИССИАНА И ЕГО ЧЕРНИ, НЕ ГОВОРЯ УЖЕ О ТЕБЕ И, БЫТЬ МОЖЕТ, КУЧКИ ПЕРВОРОЖДЁННЫХ, СКРЫВАЮЩИХСЯ ПОД КАМНЯМИ? — тон Инария явно выражал презрение. — МОЖЕТ БЫТЬ, ЕЩЁ ПРИГЛАСИМ В НАШИ РЯДЫ ПЫЛАЮЩИЙ АД? ИЛИ ТАК НАЗЫВАЕМЫЕ КЛАНЫ МАГОВ?

Говоря это, ангел стал сиять ещё ярче, так что Ратме пришлось заслонить глаза рукой. Ратма боролся с всегда присутствующим побуждением преклонить колени перед отцом. Инарий махнул рукой в сторону изображений на потолке, его ладонь в перчатке сжалась, словно он хотел схватить всех и каждого из них.

В ВЫСШЕМ НЕБЕ Я БЫЛ ОДНИМ СРЕДИ МНОГИХ. Я НЕ СМОГ БЫ УСТОЯТЬ ПРОТИВ ИХ ВОЙСКА, — он ещё раз посмотрел вниз на сына. — НО СЕЙЧАС МЫ В МОЁМ МИРЕ… МОЁМ МИРЕ! ЖИТЬ… ИЛИ УМЕРЕТЬ… РЕШАЮ И ВСЕГДА БУДУ РЕШАТЬ Я, ЛИНАРИАН!

Это превращалось в беседу, которую Ратма и Инарий слишком часто вели на протяжении целых эпох. Древний всегда догадывался, что его родитель склонен к сумасшествию, но теперь он начал понимать, что ангел совершенно безумен.

Несмотря на это, Ратма не оставил попыток:

— Отец, ты знаешь, что Тираэль обнаружил Санктуарий…

НЕТ! — крылатая фигура опустилась, оказавшись в нескольких дюймах над безупречным полом. — ПЛАН ПРОВАЛИЛСЯ! ПРАВДА СТАЛА ИЗВЕСТНА МНЕ! ТИРАЭЛЬ НЕ ЗДЕСЬ; ТИРАЭЛЯ НИКОГДА НЕ БЫЛО ЗДЕСЬ. А ДАЖЕ ЕСЛИ И БЫЛ, НИ ТЫСЯЧА ТИРАЭЛЕЙ, НИ КТО-ЛИБО ЕЩЁ НЕ МОЖЕТ ВЫСТОЯТЬ ПРОТИВ МЕНЯ, ПОСКОЛЬКУ Я ПРИВЯЗАН К КАМНЮ МИРА! НЕТ, ЛИНАРИАН, ТИРАЭЛЬ НЕ ЗДЕСЬ. ТВОИ УЛОВКИ ОТКРЫЛИСЬ МНЕ. ТЫ ДЕЙСТВУЕШЬ В СГОВОРЕ СО ВСЕМИ ОСТАЛЬНЫМИ. ТЕБЕ МОЖНО ДОВЕРЯТЬ НЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЛОРДУ ДИАБЛО, КОТОРЫЙ ДУМАЕТ, ЧТО СВОИМ «СОЮЗОМ» МОЖЕТ ПОМЕШАТЬ МНЕ РАЗГЛЯДЕТЬ ЕГО ПРЕДАТЕЛЬСТВО.

Эти слова подтвердили для Ратмы некоторые подозрения и страхи, касающиеся последних событий.

— Так значит… Значит, избиение невинных в столице — это во многом твоих рук дело! Ты оставил кланы магов в смятении и гневе и ещё больше расшатал положение Санктуария. Ты — игрушка в руках Тираэля, как ты не видишь этого?

ВЫ ВСЕ — ИГРУШКИ В МОИХ РУКАХ, ТЫ ХОТЕЛ СКАЗАТЬ. ГОРОД ОБРАТИЛСЯ ПРОТИВ ЕРЕТИКА УЛЬДИССИАНА, КАК ВСЁ ВОЗРАСТАЮЩАЯ ЧАСТЬ ПАСТВЫ ПО ВСЕМУ МИРУ, — очень человечий смешок излетел из неземного создания, смешок, преисполненный безумного триумфа. — А ЕЩЁ ЛОРД ДИАБЛО ПРЕДЛАГАЕТ МНЕ ТО, ЧТО, КАК ОН ДУМАЕТ, ДАСТ ЕМУ НАКОПИТЬ ВЛАСТЬ НАД МОИМ МИРОМ И СДЕЛАТЬ ИЗ ВОЙСК ЕРЕТИКА СОЛДАТ ДЛЯ ПРОКЛЯТОГО. ОН ОТКРЫВАЕТ МНЕ ПУТЬ К ТОМУ САМОМУ ХАОСУ НАД САНКТУАРИЕМ, КОТОРОГО Я ЖАЖДУ: С НИМ ПРОЩЕ БУДЕТ ОЧИСТИТЬ МИР И ОТРОИТЬ ЕГО ЗАНОВО С ЛУЧШИМ ПОРЯДКОМ, КОТОРЫЙ БЫЛ УГОТОВАН ЕМУ С САМОГО НАЧАЛА.

Ратма ранее ощутил неохоту Ульдиссиана, когда Древний предложил искать союза с Инарием, и хотя сын ангела мало чего ожидал, он увидел, что даже Ульдиссиан недооценил то, насколько невозможен был успех. Отец Ратмы жил в своём собственном мире, но это был даже не Санктуарий… Это была фантазия в его собственном сознании.

И из-за слепого безумия Инария каждый должен был пострадать.

Ратма сделал последнюю отчаянную попытку:

— Отец, Тираэль не…

На этом он остановился. Инарий взирал на него сверху глазами, которые даже отдалённо не были человеческими, но пылающей энергией. В этот миг Ратма осознал пропасть между даже им самим и тем, кем был его отец. Мироздание подшутило, сделав их отцом и сыном; между Ратмой и поганкой было больше физической связи.

ТИРАЭЛЬ ИЛИ ТЫСЯЧА ТИРАЭЛЕЙ, ЭТОТ МИР МОЙ, ЛИНАРИАН! МОЙ.

Ощущение очень плотного закрытого пространства обуяло Ратму. Его отец сильно увеличился в размерах, очень быстро превратившись в гиганта.

Да нет… Вся комната выросла вместе с ангелом, что означало, что это отпрыск ангела изменялся. Без его ведома Инарий уменьшил Ратму до размеров крысы — и даже ещё меньших.

Крылатая фигура приземлилась и протянула руку к своему сыну. Дымчатая сфера немедленно образовалась вокруг Ратмы. Древний атаковал клетку всех магией, которой владел, но это ничего не дало. Один на один против отца он был ничем.

Крошечная сфера поднялась над полом и прилетела прямо в раскрытую ладонь Инария. К этому времени она была уже не больше горошины.

ТЫ ТАК ПОХОЖ НА СВОЮ МАТЬ, — сказал Инарий. — А ЖАЛЬ.