Николай Толстой - Пришествие Короля Страница 59

Это время, когда короли и королевы, юноши и девушки едут верхом с зелеными ветвями в руках праздновать приход мая. В зеленые леса направляют они свой путь, под сень переплетенных майских ветвей, в сладостный аромат цветов. И там, в тени благоуханного леса, добрые мужи и нежные жены играют в восхитительные игры, укрывшись в кустах. Нет в тот час на них ни греха, ни вины, ни принуждения, ни сожаления. Ах, нежная яблонька моя, растешь ты вдалеке от Рина на своем холмике, овеваемом ветром, если бы сейчас, как некогда, лежать мне под тобой, ища первых, робких наслаждений!

Жара лежит во впадинах между холмами, где дремлют олени, ласточки несутся к туманной ряби вод Хаврен, зов кукушки доносится из рощи, жаворонок весело поет в вышине — яркая стрела пронзила холодное сердце зимы, и золото ирисов говорит о том, что ее уже нет. Холодные веселые водопады бросают свой привет улыбающемуся зеркалу пруда, а дрозд в густом орешнике ведет веселый хор всех лесных птиц. Лира лесов, Арфа Тайрту, играет нежную мелодию теней листьев, сводя воедино все девять форм элементов, цветы колокольчика и бутоны первоцвета. Солнце с улыбкой смотрит вниз на землю, побеги травы зелены, соки и кровь мощно бегут по жилам деревьев и людей, прорастают семена, и чрево женщин оживает.

Ах, май, драгоценное сокровище поэтов, дева в лиственной мантии, пора охотящихся ястребов и заливистых трелей дроздов! Как долго мы ждали тебя! Всех тварей объединяет любовь и веселье, когда мрачный дух Зимы, прикрыв рваным плащом ободранные бока, удирает на север, через снежные горы Придина в свое убежище среди вечных льдов и снегов. Прощай, угрюмый тиран, больше не возвращайся!

На следующий день был назначен сбор войск, поскольку о Калан Май поэты поют так:

Бьется кровь, когда мчат скакуныИ король строит воинство для войны

На рассвете Дракон Острова, король Мэлгон Хир маб Кадваллон Ллаухир, поднялся на вершину холма Динллеу Гуригон и повернулся лицом к восходящему солнцу, чтобы видеть сбор войск Острова Могущества. Вместе с королем Мэлгоном поднялся на курган король прекрасного Поуиса Брохваэль маб Кинген, который приходился шурином Мэлгону Гвинеддскому.

По правую руку от короля сидел благословенный Гвиддварх, святой отшельник, чье каменное ложе — на сумрачном склоне горы Галлт ир Анкр, нависающей над Майводом. Он должен был благословить войска Острова Могущества. А по левую руку от короля был старец Мэлдаф, мудрость которого вела Мэлгона Высокого. Неподалеку на зеленом склоне расположились и мы с бардом Талиесином. Нам страшно хотелось все увидеть. Солнце только что взошло, лучи его пронзали утренние майские туманы. Воздух был прозрачен и чист, и мы видели почти весь распростершийся перед нами прекрасный Поуис, а за ним, в туманной дали, холмы и леса Ллоэгра.

Порыв чистого холодного ветра прошел по верхушкам утесника, холодны были ложбины, где еще затаился инистый мороз, но холмы и леса сверкали россыпью пестрых цветов, жаворонки звонко пели в вышине. Глаз отдыхал при виде богатых равнинных пастбищ, простирающихся к северу вплоть до долины Трен и к востоку вплоть до широкой мощеной дороги, по которой всего день пути или около того до Каэр Луитгоэд. Прекраснее всего был извилистый, мерцающий поток Хаврен там, где эта широкая река огибает южный склон Динллеу Гуригон Временами серебристая богиня быстро скользит между поросшими травой берегами, когда скот спускается на водопой под сень ив, а то лежит, широко раскинувшись среди лугов в истоме половодья, и ее искристые волны лениво шевелят тростники по берегам. Бывает, что племя бобров, искусных прибрежных плотников, строит из ивовых и тополевых бревен запруды и ради собственного развлечения устраивает прекрасные озера.

Небо было бледно-голубым и головокружительно чистым, лишь на земле лежали облака, там, где над луговыми реками рассеивались туманы и тонкие спирали дыма поднимались над разбросанными по равнине усадьбами. Солнце с улыбкой озирало землю. Воистину, Поуис — Рай Придайна!

По обе стороны от широкой дороги, что ведет от Каэр Гуригон[54] до Каэр Луитгоэд, у подножия холма, под которым мы стояли, лежали широкие зеленые луга — там мы разбили наши шатры и палатки. И вот вдалеке послышалась поступь могучего воинства, приближающегося к месту, где сидел король Мал гон.

Король окинул взглядом равнину. Показалось ему, что видит он огромное облако серого тумана, что затянул все от земли до неба. Мнилось ему, что видит он над туманом острова в озерах. Показалось ему, что в передней стене тумана разверзаются пещеры, что снежно-белые клочья льна или просеянного снега падают на него сквозь прорехи в тумане. Показалось ему, что видит он неисчислимые стаи чудесных птиц, или мерцание ярких звезд в чистом морозном небе, или брызжущие искры огня. Услышал он шум и грохот, звон и гром, рев и гам.

Спросил король Мэлдафа о том, что все это значит.

— Небо ли опускается на землю, или озера выплескиваются наружу, разметывая землю, или вижу я, как океан затопляет сушу? Ибо кажется мне, что сотрясается Придайн и близится конец мира!

— Нетрудно сказать, о король, — ответил старец. — Серый туман, который ты водишь, это дыхание коней и героев да облако пыли, что поднимается над дорогой, по которой едут они Острова в озерах — это головы героев и воинов, поднимающиеся над туманом и пылью. Разверзающиеся пещеры — это пасти и ноздри коней и рты героев, что дышат солнцем и ветром на всем скаку. Снежно-белые хлопья льна или мелкого снега, что падают на землю, — это пена, что летит с удил из пастей сильных, крепких жеребцов. Бесчисленные стаи птиц — это комья дерна, которые кони выбивают своими копытами. Мерцающие ясные звезды ночи или брызжущие искры огня — яростные, гневные глаза героев, что сверкают из-под их шлемов. Таких людей ни равным числом, ни большим числом никогда в бою не одолеть до самого Судного Дня.

Шум и грохот стали ближе — это гремели щиты, грохотали копья и мечи, звенели шлемы и нагрудники, топали конские копыта, и неистово кричали, приближаясь, герои и воины. Впереди ехал отряд всадников в зеленых плащах, во главе которого скакал красивый юноша, державший два дротика с серебряными древками, а рядом с ним бежала пара пятнистых белогрудых борзых. Это было воинство Гвинедда, в голове которого ехали, согласно своему праву, воины Арвона с красными копьями, а возглавлял их Рин маб Мэлгон.

Затем явилось воинство всадников в желтых туниках, по плечам воинов рассыпались красивые золотистые волосы.

— Мэлдаф, — вопросил Мэлгон, — чье это воинство?

— Нетрудно сказать, государь. Это войско людей этого края. Кинан Гаруйн, сын Брохваэля Клыкастого, едет впереди в своей белой колеснице из доброго дерева и плетеных прутьев, с колесами из белой бронзы, которую везут два его коня, Высокий и Черный. О воинах Поуиса говорят — неустрашимы в битве и бесстрашны в обороне.