Максим Субботин - Хозяин земли Духов - 1 (СИ) Страница 59

Я взял крынку с водой, которую нам принесли недавно, понюхал. Ничем не пахнет вроде.

— Кто-нибудь уже пил? И не надо. Не будем рисковать. И есть не стоит.

— Как же не есть?! — всплеснул руками Аеш, который как раз выбирал кусок мяса пожирнее.

— Своим обойдемся. Мало ли что… — Личных вещей и поклажи нас не лишили — и на том спасибо. — А с кем завтра играть будем?

Гуран-Абур нехорошо ощерился.

— Еше один шанш у наш — еше один шанш у Вургл-Сурума.

— Значит, точно своим обойдемся. Кстати, чем рискует Анум-Дараван? В чем цена поражения для него?

— Он лишитшя клана и отправитшя ш нами в Белую штольню.

— Понятно… Чего же вы не уйдете отсюда, раз должны платить за место?

— Шдешь бешопашно. Твари иш болот не бешпокоят. У наш ешть пиша и крыша над головой. Белая штольня — та плата, которую мы готовы платить ша то, чтобы оштаватьшя шдешь и дальше.

"Однако же после проигрыша ты сделал ноги, бросил своих… Обида от несправедливого проигрыша? Возможно… Но как-то натянуто. Уйти, чтобы сдохнуть в болотах, — отличная альтернатива месяцу работы".

Что-то в рассказе двоедушника не сходилось, но пока я решил не ворошить его секретов. Если что-то действительно скрывает — значит, имеет на то причины. Поживем — увидим, сейчас не время выяснять отношения.

— Предлагаю решить, что и как завтра делать будем…

Время — поганая штука. Когда хочется задержать мгновение, время несется взбесившимся паровозом. Когда торопишься и буквально зудишь от ожидания — тащится покалеченной улиткой.

Я ждал утра. За всю ночь (вернее, за то время, что мы провели в теле скалы) не спал ни минуты. Вроде бы и не мешал никто. Кругом ни звука, в меру тепло. Шкуры на полу не первой свежести, но после ночевки на болотах это совершенно не страшно. Но что-то тяготило. Поначалу гурьба разрозненных мыслей в попытке предугадать завтрашнюю игру, прикинуть варианты стратегии. А потом голова опустела, — и я просто лежал, смотря в потолок, вспоминая услышанное за день.

Мир, который после первых рассказов Аеша и Зосимы выглядел простым и понятным, постоянно преподносил сюрпризы. Одно дело, когда сила существ, обитающих с тобой на одной территории, соизмерима с твоими. Или ты хотя бы примерно понимаешь их природу и возможности. И совсем другое дело — создания, способные втроем поставить на колени целую крепость. Кто они? Зачем им ртуть? За те годы, что двоедушники выплачивают дань, наверняка "жидкого серебра" собралось приличное количество.

Жаль, но я не мог вспомнить, для чего алхимики древности использовали ртуть.

Наместники Духов… Название громкое, да и скрывает под собой, судя по всему, не уличных шарлатанов. Волхвов? Или это и вовсе не люди и не нелюди, а кто-то из болот?

— Тебе надо поспать… — Услышал тихий голос Найдены. Она сидела, привалившись спиной к стене — бледная, хищная.

— Не лезь завтра на рожон. Жаль, нельзя играть ночью.

Ворожея ощерилась.

— Обо мне не беспокойся. Дотянуть дотемна — а там все исцелится само собой.

— Все равно.

Гулкие шаги за дверью возвестили о приходе утра.

Ожидание подошло к концу.

К игровому полю вели какими-то узкими коридорами, а в конце концов, все равно вышли в уже знакомую большую пещеру. Прошли по улице внутреннего двора крепости, выбрались за стены. Что ж, можно было догадаться, что в качестве поля двоедушники используют поросшее травой пространство перед своим жилищем.

Из ворот выходили под трубные голоса рогов, звучащих со стен. Здесь же уже собрались зрители. Нас приветствовали свистом и унылым гулом, которые даже при большом желании нельзя принять за поддержку.

— Кажется, нам не очень рады, — сказал я.

— Вшя их шлоба направлена только на меня, — ответил Гуран-Абур. — Тот, кто утратил чешть, не доштоин увашения. Не принимайте эти крики на шебя.

— Как по мне — пусть бы они все разом обделались от недовольства, — сдержанно проговорил Аеш. Мне показалось, что выбираться за стены ендарю совершенно не хочется.

Нас догнал Анум-Дараван. Без брони и оружия, в одной металлизированной юбке.

— Ты еше мошешь откашатьшя, — сказал ему Гуран-Абур. — Это не твоя игра. Твоя чешть не шадета.

— Не думай, беглец, что я вштаю рядом ш тобой, — ответил тот. — Я вштаю рядом ш главой твоего клана. Твоя чешть для меня ништо.

Гуран-Абур резко дернулся, будто готов ударить союзника, но сдержался.

— Звери… — еле слышно подытожил Аеш и зыркнул по сторонам: услышали его двоедушники или нет?

Игровое поле представляло собой обложенный мелкими камнями прямоугольник, размерами с пару теннисных кортов. В самом центре уже лежал мяч — здоровый, больше баскетбольного.

Нас сопроводили к одной из коротких сторон поля, оставили готовиться. Приходилось подчиняться правилам и избавляться от доспехов. Нам с Найденой разрешили остаться в кожаных штанах и куртках.

Рев, раздавшийся на стенах, возвестил о приближении команды соперников. Их было десять. Все в металлизированных юбках, блестящих в свете восходящего солнца. Во главе шествовал двоедушник, ростом как минимум на голову выше всех остальных представителей этого племени, которых я успел встретить. Настоящий гигант.

— Почему их так много? — спросила Найдена.

— Шамена на шлучай тяшелой травмы, — пояснил Гуран-Абур. Он посмотрел на меня единственным уцелевшим глазом. — У наш нет права выходить иш игры.

— Понял уже…

Противники заняли противоположную сторону поля.

Я чувствовал, как по спине бежит холодок. То ли от пронизывающего холодного ветра, то ли от страха. Очень хотелось быть настоящим героем и не бояться, откинуть забрало, а потом с громкими матюгами броситься в бой.

Последним в воротах показался глава рода, а с ним двое плечистых двоедушников, каждый из которых нес по круглому щиту и целой связке не то коротких копий, не то просто палок.

"Интересно, а имя у него есть?"

Он не дошел до поля, преодолел примерно половину расстояния. Остановился и поднял руки. Зрители на стене стихли.

— Швободные шители Княшьей горы! — провозгласил громко. — Как шапишано много лет нашад на деревянных шкришалях нашими предками — долшно нам исбирать тех, кто шпуштитшя в лоно Белой штольни, дабы доштать оттуда шидкое шеребро. Но шеребро ядовито, потому повелели нам предки шменять друг друга, а выбор оштавить не на волю шлучая и не на пуштую ошередность. Выбор оштавить за раздрягой!