Южные рубежи (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович Страница 6

– Похоже, местным забиякам не надо много времени чтобы устроить дуэль, – сощурила глаза Анжела, чье лицо заметно раскраснелось от волнения. – Но дерутся без брони, не своими клинками и магии не применяют…Видимо, по условиям поединка сражаться надо исключительно белым оружием, лишенным чар и отравы. Учитывая живучесть одаренных и наличие поблизости целителей, убить таким еще надо постараться.

– Хорошо хоть Стефан. Святослав же фехтовать не умеет, – мелькнула в голосе чародея мысль, когда его лысый друг лишь слегка склонив голову влево увернулся от выпада одного из загнутых клинков, а самым основанием шпаги парировал второй. А после лишь слегка довернул кисть и двинул противнику в нос эфесом. Понятно, что особой мощи удар из-за скованности движений набрать не мог, но отскочивший назад дуэлянт разразился бранью, утирая сочащуюся кровь. Причем ругался неизвестный Олегу человек вроде бы на татарском, да и внешность его была типичной для этого народа: плосковатое лицо, узкий разрез глаз, черные волосы и желтоватая кожа. Толстяк решил не давать своему сопернику времени на передышку и последовал вперед делая глубокий выпад кончиком шпаги в район головы, но потом слегка приседая с одновременным изменением траектории клинка, нацелившегося на выставленную чуть вперед ногу. В результате пытавшиеся заблокировать угрозу сабли лишь впустую разрезали воздух, а штаны над коленкой противника оказались порваны и начали окрашиваться кровью. – Да и сдерживаться тоже. Прибил бы он этого типа, даже если бы не забыл о необходимости сдерживать свою магию. Просто подставил бы под удары сабель чего-нибудь не сильно важное, а после сомкнул свои медвежьи объятия и раздробил грудную клетку. Или просто голову оторвал. С его силищей Святослав способен провернуть подобный фокус немногим хуже оборотня в боевой ипостаси.

На одежде Стефана кровоточащих ран было штуки пять, но четыре из них выглядели скорее царапинами, да и насчет последней, наискось пересекающей живот, Олег не особо переживал. Тело его друга представляло из себя выдающийся образчик магических модификаций организма, а покрывающий буквально все защитный жировой слой по своей эффективности мог посоперничать с кольчугой. Если сабле и удалось прорваться через эту природную броню и достать до кишок и прочего ливера, то повредила она их совсем несильно, и в настоящий момент внешнее и внутреннее кровотечение уже могло прекратиться само по себе благодаря усиленной свертываемости крови. А вот его противник пропустил минимум уже десяток ударов, некоторые из которых поставили бы крест на возможности продолжать схватку для обычного человека. Восемь глубоких порезов на ногах, торсе и плечах по отдельности не представляли из себя угрозы, но в совокупности могли бы свалить почти любого здоровяка, но все они казались чем-то несущественным по сравнению со следами, оставшимися после глубоких уколов. Одним из них Стефан пробил бедренную артерию на левой ноге своего соперника, а второй так и вовсе пробил грудную клетку, и теперь кровоточащая дыра при каждом вздохе издавала сипение, похожее на звук спускаемого воздуха из порвавшейся гармошки.

Понимая, что время и общая эффективность размена ударами играют против него, любитель двуручного сабельного боя вновь попер на Стефана подобно взбесившемуся кабану, пластая воздух своими клинками. Казалось, пробитое легкое и общая кровопотеря его вообще не волнуют ни капли, а через мерцающую стену из общей стали не прорвется вообще ничего. Подобно половинкам ножниц загнутые лезвия метнулись к телу своей цели одновременно. Одно справа и сверху, второе слева и снизу, норовя сомкнуться наискосок и делая невозможной блокирование обеих угроз. Но вместо того, чтобы поменять свою позицию и выйти из диапазона досягаемости врага, толстяк встретил этот напор, словно скала, не сдвинувшись ни на сантиметр. Шпага столкнулось с правой полосой остро отточенного металла и остановила её, но дотянуться до левой, метящей в шею сибирского татарина, она не могла уже никак. И даже если бы обладатель блестящей лысины выдернул из-за спины вторую руку, ее длины бы не хватило чтобы достать до противника…Но тут от пола под треск рвущихся штанов и с достойной балетного танцора гибкостью взметнулась обутая в сапог ножища и врезалась снизу в кисть, сжимающую рукоять оружия, ломая траекторию удара и подбрасывая его высоко вверх. Сосредоточившись на чистом фехтовании, любитель сабельного боя забыл о существовании у человека нижних конечностей, которые по досягаемости несколько превосходили верхние. А потом в не ожидавшего достойного циркового акробата или восточного мастера боевых искусств и невольно раскрывшегося противника ударил наконец-то метнувшийся вперед рука, с треском врезаясь в переносицу. Но била она не сжатым кулаком, а растопыренными пальцами и прежде чем Стефан отдернул свою конечность обратно, похожие на сосиску пальцы сгребли чего могли, с немыслимой для нормального человека силой пройдясь по нежным и уязвимым глазам, давя их словно спелые виноградины. Во всяком случае, нечто полужидкое с лысого толстяка ногтей теперь капало.

– Полагаю, ты уже готов принести извинения от лица своего рода? – Не меняя застывшей на его лице улыбки, осведомился толстяк у своего ослепшего соперника, который повалился на пол, выронив сабли и зажимая ладонями пострадавшие глазницы. Причем кончик опустившейся шпаги завис прямо над темечком поверженного, и Стефану не нужно было замахиваться, дабы проткнуть кости черепа поверженного противника, непоправимо повредив его мозг. – Или все еще настаиваешь на том, что мой отец грабил путников на дорогах, чтобы купить своему сыну нормальное оружие?

Глава 2

О том, как герой отбивается от общей массы, соглашается с начальством и радуется скорому столкновению с противником

– Стреляй в него! Стреляй, разиня, вон же он, у стеночки! – Надрывался какой-то артиллерист, сжимая и разжимая затянутые в белые перчатки пальцы, не то желая физиономию начистить объекту своих эмоций, не то просто его задушить. – Из магазинных пистолей! Очередями! Пока патроны не кончатся!

Словно услышавший его вопли алый металлический солдат, сжимающий в каждой руке по массивному пистолету с отходящими в бок рожками честно навел оружие на противника, однако открыть огонь так и не успел. В голову ему вломилась кувалда, что с треском проломила изображающую лицо маску, и из оседающего на землю магического механизма в грязь просыпался буквально целый водопад мельчайших деталек. Столь необычный снаряд метнул с расстояния в пару метров высунувшийся из прибрежных зарослей кусок грязи и водорослей, в котором с трудом угадывались гуманоидные очертания. Но долго радоваться своему триумфу владелец молота не смог, поскольку берег крохотного озерца, где он до поры до времени сидел в засаде, накрыли сразу пятью гранатами товарищи поверженного алого бойца. Только щепки в разные стороны полетели, а среди изрытой осколками земли осталось лежать металлическое тело, с которого ударные волны сорвали часть маскировочного мусора, обнажив синюю краску.

– Неправда ли эти малыши просто очаровательны, господин Коробейников? – Вежливо осведомился у Олега смугловатый и худой кавалерист в темно-синем мундире, вышитом изображением какой-то хищной птицы, тащащей в когтях змею. Бокал с вином, который он сжимал в руке, был направлен в сторону занимающей около двадцати квадратных метров арены, на которой сейчас сражались миниатюрные магомеханические големы. Причем это были не какие-то абстрактные машины, а копии активно использующихся в армиях России или сопредельных государств боевых машин. Только в масштабе один к ста или даже меньше. – Они не знают страха, сомнений, голода, болезней…Идеальное воинство, которое рано или поздно может заменить нас с вами.

– Сомневаюсь, уважаемый Бимурат, – покачал головой Олег, наблюдая за тем, как матч подходит к концу, поскольку против десятка синих машинок осталось всего три алых металлических бойца. Управлялись они при помощи блестящих медных обручей, которые сейчас напялили на себя некоторые из одаренных. Минимизировать ущерб искусственным гладиаторам или поменьше крушить заставленную микроскопическими деталями ландшафта арену никто не собирался. По обмолвкам азартно болеющих за своих любимчиков офицеров, уже обсуждающих условия следующего матча, получалось, что обломки буквально за минуту соберутся обратно в целеньких магических роботов, а их место боя можно менять практически как угодно. Хватило бы энергии в накопителя, питающем все детали этого единого артефакта. Но уж недостатком волшебства зрители не страдали, пусть большая их часть и обладала всего лишь вторым рангом, но несколько десятков учеников с заметными вкраплениями подмастерий – это сила, в совокупности превосходящая резерв большинства магистров. – Одна удачная диверсия с перехватом управления, и подобная армия развернется против своего хозяина. Я помимо всего прочего техномаг и одно время работал погонщиком големов, а потому знаю о чем говорю…Но не могу не согласиться с тем, что эти малыши настоящий шедевр. Их сделал кто-то из присутствующих здесь магов?