Изнанка Истины (СИ) - Алёхина Евгения Страница 6

… Ночь — единственный свидетель моих тренировок — незримо подбадривает меня, она на моей стороне.

Танцуй, Shaerriaenne. Танцуй…

Ты ведь за этим пришла?

Камнеломка меня порадовала. Первый же облюбованный мной камень оказался исключительно «урожайным». Россыпь тускло блестящих «капелек» так густо облепила плоскую поверхность, что казалось, будто кто-то разлил на ней жидкое алхимическое серебро. Я, не теряя времени, сняла с пояса небольшой холщовый мешочек и, аккуратно срезая соцветия острым ножом, быстро наполнила его до середины.

В двух шагах отсюда заснеженную землю вспарывал ещё один каменный «рог». Он и помог успешно завершить начатое…  Завязывая туго набитый мешочек, я подивилась, как быстро всё удалось. Порою цветков было настолько мало, что в их поисках приходилось углубляться далеко в холмы, внимательно обследуя крупные булыжники и обломки породы.

Эти холмы…  Их, пожалуй, даже можно было с натяжкой назвать горами. Я распрямила спину и посмотрела вдаль — туда, где с бархатной дымкой ночного неба почти сливалась громада плоской вершины. Немного дальше от неё к восходу возвышался горб второго холма в окружении свиты бугров и холмиков поменьше. Между холмами тянулось Урочище — каменистый котлован, местами заросший густым кустарником, местами потравленный очажками болот.

Лес океанской волною подкатывал к холмам и, лизнув самое подножие, отступал. Но именно тут, в преддверии Урочища, цвели самые красивые цветы, росли самые крупные ягоды и водилось в изобилии дикое зверьё, что делало эти места настоящим раздольем для охотников. Где-то здесь, по-видимому, обретался и тот самый медведь-шатун, в недобрый час встреченный приятелем Варды…

Я не боялась медведя. Ни одно животное в здравом уме никогда не причинит вреда Rocca, знающему Язык Леса…  На случай, если здравый ум у медведя отсутствовал, на моей шее болтался сделанный на скорую руку простенький амулет-«равнодушник». На лихого человека, пожалуй, не подействует — слишком много нужно использовать силы, чтобы погасить по-настоящему злой умысел. А вот зверя или мелкую нежить — тех немногих сущностей, что можно здесь повстречать — тут же заставит потерять интерес к предполагаемой добыче и пойти своей дорогой…

Хрустнула под ногой сухая ветка. С лапатой сосны неподалёку вспорхнула потревоженная ночная птица…  Я подавила зевок и поискала глазами в небе Miramirr — звезду, которую люди называют Путеводной. Путешествие в эту часть леса заняло полдня и порядком утомило. Если память мне не изменяет, избушку-заимку следует искать полуночнее, она совсем недалеко…

Очень кстати подвернувшаяся звериная тропка позволила существенно срезать путь. Раздвигая заледеневшие ветки кустов, я ускорила шаг, предвкушая скорый отдых, и на поляну, в дальнем конце которой темнело приземистое деревянное строение, выбралась уже почти бегом. Хмыкнула, усмехнувшись собственному нетерпению…  и застыла как вкопанная.

Узкие подслеповатые окошки старого домика тускло светились, разгоняя ночную тьму.

В заимке кто-то был.

Скорее всего, кто-то из местных охотников, накануне вылазки в Урочище или уже после таковой. Частенько выбираясь к Урочищу за растениями, я, случалось, заставала в избушке охотников на привале. Конечно, это было совсем некстати именно сейчас, когда я сама на неё рассчитывала — но, в общем-то, обычное дело…

Однако мой сон как рукой сняло.

Что насторожило меня, я поняла не сразу. Ещё несколько мгновений пристально всматривалась в домик, утопающий в снегу — и лишь тогда сообразила.

Первое, что сделает охотник, оказавшись на зимовье студёной зимней ночью — разведёт очаг, чтобы согреться и поесть горячего. Запас дров в заимке имелся всегда — всякий раз утром, покидая место ночлега, гость по неписаному правилу восполнял его из леса окрест. У заснеженной колоды под скатом крыши и сейчас лежали несколько чурок, аккуратно сложенные в небольшую поленницу…

Но из печной трубы не шёл дым.

Более того, светились не только окна, но и дверной проём — вначале мне даже показалось, что дверь распахнута настежь…

Очень странное поведение для того, кто вроде бы должен бороться за каждую кроху тепла.

Очень странное…

Коснувшись рукояти ножа, заткнутого за пояс, я сделала осторожный шаг назад.

Второй не успела.

На пороге избушки, заслоняя свет, выросла тёмная широкая фигура в длинном плаще. И смотрел человек прямо на меня…

Я не сразу узнала Брата Витина. Не только потому, что, вопреки обычному, он был одет в мирское. Определённо, он был последним, кого я ожидала увидеть здесь в такой час.

А вот он меня, похоже, узнал сразу. И этому явно не обрадовался. Мне не составило труда различить, что густые брови светлого жреца сошлись на самой переносице, и на лбу тут же пролегла глубокая складка…

Мы играли в гляделки ещё пару мгновений, после чего Витин соизволил заговорить первым:

— Зачем ты здесь?

Вопрос повис в воздухе.

— Я тебя спросил, эльфа. Отвечай!

— Моё дело! Что тебе до того? — парировала я довольно грубо. — Я же не спрашиваю, что забыл здесь ты…

— Добрая ночь, Шаэриэнн, — прозвучало вдруг запоздалое приветствие, и моё имя, произнесённое почти без искажения, жутковато резануло слух…

Я резко повернулась вправо. В нескольких шагах от меня стоял, прислонившись к замёрзшему стволу дуба, Брат Дейарис. На нём тоже была мирская одежда. В отличие от Старшего Жреца, он выглядел абсолютно спокойным, и только в глубине узких чёрных глаз горел непонятный огонёк…

— Ты не спрашиваешь, но я отвечу, — псоглавец очень правдоподобно «не заметил» гневного взгляда Брата Витина. — Мы здесь по воле Пресветлого Яроша, Шаэриэнн. Его воля была грубо нарушена…

— Дейарис! — толстый жрец в волнении соскочил с крыльца. — Мы не знаем, что она делала в этом лесу…

— Возможно, она сможет нам помочь, Брат. — Дейарис отвечал Витину, но смотрел по-прежнему только на меня.

— Она эльфа! — выплюнул Старший Жрец, останавливаясь так резко, словно наткнулся на невидимую преграду.

— Именно поэтому. — Дейарис остался невозмутим. — Пусть посмотрит. Возможно, ей откроется что-то, мимо чего прошли мы…

Меньше всего на свете мне хотелось иметь что-то общее с человеческой Церковью. Однако и слугам Яроша не так часто надобилось что-либо от меня…

— Что здесь произошло? — услышала я свой собственный голос прежде, чем успела придумать, как бы исчезнуть поскорее и без особых для себя последствий.

— Убийство. — Псоглавец наконец прекратил подпирать дуб и сделал пару шагов мне навстречу. — Три дня назад деревенские охотники нашли здесь останки своего односельчанина, днём раньше отправившегося к Урочищу за добычей…

— Но ведь его убил пещерный медведь!

— … Мы хотели бы, чтобы ты осмотрела это место и сказала нам, что ты видишь, — Младший Жрец никак не отреагировал на мою фразу, и это навело на определённую мысль.

— Я не колдую!!! — выпалила я в лицо Дейарису.

Это была правда, и это прозвучало вызывающе. Слишком вызывающе, чтобы удалось скрыть настоящую боль.

Дейарис дёрнул уголком губы. Как всегда, непонятно, то ли усмехаясь, то ли щерясь…

— Но когда-то колдовала, не так ли?

— Теперь — нет! — Я рывком сорвала рукавицы, выставила перед собой обнажённые ладони так, чтобы псоглавец мог прекрасно видеть изуродованные пальцы. — И тебе это известно! Ты доволен, жрец??

— Но чувствовать магию ты можешь, — Четырёхпалая лапа внезапно накрыла мою ладонь, плавно, но с силой отводя её вниз.

Лицо-морда зверочеловека оказалась совсем рядом, наши взгляды скрестились, как два клинка, казалось, высекая искры…  И тут же, как ни в чём не бывало, Дейарис выпустил мою руку, отступил на шаг назад и продолжил совершенно спокойным голосом:

— Сейчас нужно только это.

Я мгновение постояла, переводя дыхание. Затем нагнулась, подняла со снега рукавицы, натянула обратно на руки. И медленно пошла мимо Дейариса, мимо Брата Витина, пожиравшего меня глазами, по направлению к охотничьему домику.