За пазухой у дракона (СИ) - Соловьева Елена Страница 6

— Демоны побери Бэлтрена Драко! — ругнулась я.

Спасаемый застонал и перекатился с бока на спину. Это был мужчина — мы с Тучкой отчетливо рассмотрели, невзирая на темноту. Еще бы, ведь из одежды на драконе было сплошное ничего, ведь при обращении в дракона человеческие одежды не выдерживают.

— Мр-ра-а?.. — удивленно спросил Тучка.

— Сама в шоке, — подтвердила я.

Все дело в том, что было нечто, смутившее меня больше, нежели мужская нагота. Спасенным драконом оказался не кто иной, как причина моих бедствий и скитаний. Бэлтрен Драко собственной персоной.

— Напился и упал? — предположила я. — Взорвался от собственной злости и гордыни?

Гадать можно было сколько угодно, вот только спасать до конца все равно пришлось. Ну не могла я оставить его беспомощным и умирающим на мокрой земле. Это же верная гибель, даже для дракона.

Кое-как погрузила бессознательного Бэлтрена на возмущенно вякнувшего кота и, придерживая по дороге, повезла к себе. Всю дорогу прислушивалась к дыханию, ругая себя почем зря. Вот сдался мне этот дракон?! Мало мне было бед, так еще теперь и это.

Матушка Грэси встречала на крыльце. Кажется, как в моем детстве, почуяла беду и проснулась. А увидев, с какой добычей мы с Тучкой прибыли, встрепенулась не на шутку.

— Ох, да кто же это его так?.. — забеспокоилась она, промакивая раны на лице дракона салфеткой и отправляя с кончиков пальцев слабые магические импульсы. — На наместника-то нашего напали. Кто-то очень сильный, раз так его отходил. Ох…

Сказав это, матушка пошатнулась и прикрыла глаза. В последний момент я успела удержать ее и не дала упасть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Только этого нам не хватало, — проворчала я. И предупредила матушку, вознамерившуюся снова ринуться к Бэлтрену Драко: — Не прикасайся к нему, и так еле стоишь. И уж тем более не пытайся лечить магией, иначе потеряешь ее. Все знают: драконы не поддаются чужому воздействию, даже самый мощный лекарь не в силах исцелить его. Либо он выкарабкается сам, либо…

Не договорила — в этом не было смысла. Жизнь сеньора Бэлтрена Драко теперь в руках самого Бэлтрена Драко. В прямом и переносном смысле.

Но кто рискнул сразиться с ним? Не мог же он повредиться сам.

Что ж, тот, кто рискнул напасть на наместника короля и могучего дракона, очень силен. Или безумен. И он до сих пор может быть рядом.

— Тучка, заноси сеньора наместника в дом, — попросила я, открывая дверь и помогая войти матушке. — И прикрой его чем-нибудь. Антия наверняка уже проснулась, а она очень любопытная девочка.  Да и мне, признаться, как-то не по себе от наготы сеньора Бэлтрена.

Если бы пару дней назад мне кто-то сказал, что я буду сидеть возле кровати Бэлтрена Драко и чуть ли не с нежностью обмывать его раны, не поверила ни за что в жизни. А говорившего сочла идиотом. Но вот я, Каталина Эстебан, прислуживаю дракону, притом по собственному желанию.

Нет, это не должно считаться прислуживанием.

Я всего лишь помогала пострадавшему, помогать всякому нуждающемуся — долг любого арагосца. И не важно, кто нуждается в помощи: человек, маг, некромант, ведьма. Или дракон. Теперь, после заключения мира, все мы едины, а потому должны помогать друг другу и поддерживать.

— Он совсем плох, — покачала головой матушка Грэси. Поставила возле кровати новый тазик с целебным отваром и чистую тряпочку. Промыть раны, удалив из них остатки грязи, травы и Великая праматерь знает, чего еще — единственное, чем можно помочь дракону. — Бледный какой, измученный…

— Ну да, больная собака не может кусать, — согласилась я, осторожно удаляя из груди Бэлтрена воткнутый шип, — а потому кажется безобидным щеночком. Подожди, матушка, вот придет в себя и покажет нам, где ведьмы зимуют.

Что бы я ни говорила, тоже жалела Бэлтрена. Невозможно было видеть, как он мучается от разрывающей боли. Кажется, чужая магия съедала его изнутри, делая слабее час от часу. Могучее тело дракона то сводило судорогой, то отпускало. Несколько раз пыталось остановиться сердце, и я, прижавшись к широкой груди, сама обмирала, прислушиваясь. Но приступы проходили — Бэлтрен все еще боролся. Надо отдать должное его мужеству и выносливости: ни разу с его тонких, но чувственных губ не сорвалось и стона. И только при самых сильных приступах он болезненно морщился и сжимал зубы до скрежета.

— Ох, хорошо бы, если пришел в себя… — проговорила матушка Грэси, с тревогой наблюдая за Бэлтреном. Его скрутила новая судорога. И он вцепился в простыню, чуть ли не разрывая ее. — Пусть бы уж лучше ругался и бесился, чем страдал так.

— Да, каким бы надменным грубияном он ни был, не заслужил таких мук, — согласилась я.

 Судорога прошла, и лицо Бэлтрена расправилось. Исчезли хмурые складки на лбу, чуть приоткрылись губы, лишь слегка подрагивали длинные, загнутые, как у девушки, темные ресницы. Сеньор наместник красив, этого не отнять, а ссадины и застарелые шрамы только придают ему мужественности. Теперь, когда он не чванился и не делал гнусных намеков, нравился мне гораздо больше. Настолько, что я невольно залюбовалась.

Прошло не меньше десяти минут, но судороги не возобновлялись. Кажется, Бэлтрен уснул.

— Передохни, деточка, — посоветовала мне матушка. — Поешь и поспи, и так всю ночь не сомкнула глаз.

Послушно спустилась вниз, в кухню и, почти не чувствуя вкуса, съела порцию каши на молоке. Как же мне не хватало спелых фруктов и ягод, но теперь о такой роскоши придется только мечтать. Угодья Эстебанов переданы некромантам, а о том, чтобы купить на рынке, не может идти и речи. Средства не позволят, да и чувство собственного достоинства.

— Что это ты читаешь? — спросила я у Антии, сидевшей на ковре возле камина. — О, тебе понравилась моя любимая книжка про собаку Локо?

Кажется, малышка уже разобрала привезенные вещи. На ней была моя любимая некогда пижама в зеленый горошек, которая так шла к ее глазкам. А книжкой Антия так увлеклась, что даже не услышала вопроса. Что ж, я в детстве тоже обожала истории об увлекательных путешествиях сумасшедшего Локо.

Позавтракала, но спать не пошла.

— Тучка, нужна твоя помощь! — решила я.

Отложила и уборку в доме. Вместо этого отправилась на место неудавшегося преступления. Вместе с котом мы выгребли из руин замка семьи Драко гору пепла и перенесли в заросли колючих кустарников. Кто бы ни напал на сеньора наместника, пусть думает, что тот погиб. Просто сгорел, обратившись в пепел.

К тому же я еще раз осмотрела место, где нашла Бэлтрена, но не нашла ровным счетом ничего, что помогло бы определить нападавшего. Ни оружия нападения, ни случайно оброненной вещи, ни следов на земле. Тучка лишь чихал и морщился, как видно, чувствуя остатки магии. Из чего следовало заключить, что на сеньора наместника напал кто-то очень и очень сильный.

— Идем, Тучка, — позвала я. — Говорят, преступник всегда возвращается на место преступления. Если это действительно так, нам в этот момент стоит оказаться как можно дальше.

 На обратном пути мы обнаружили склон, заросший розовым букашником. Редкое растение с уникальными целебными свойствами весьма пригодится нам. Тут тебе и болеутоляющее, и спазмолитическое, и дезинфицирующее, и кровоостанавливающее  — все в одном соцветии.

Набрав целую охапку, вернулись с Тучкой домой.

Отделив соцветия, разложила их на просушку, а сама занялась уборкой. Матушке Грэси с ее ревматизмом и больными ногами не справиться с такой непосильной задачей. Даже дар лекарства, так помогавший исцелять мои детские простуды и хвори, теперь не так силен, как прежде.

— Так, что тут у нас?

Первым делом разобрала кладовку и к собственному удовольствию обнаружила там метлы, ведра, чистую ветошь, а также щетки и огромные бруски хозяйственного мыла. Этот дом почти начал мне нравиться.

Труднее всего было с  окнами, ставни буквально приросли к ним, а мутноватое дешевое стекло покрылось налетом, который никак не хотел оттираться. Я оказалась упорней. Но протирая грязь, не могла не всматриваться в даль, туда, где упал сбитый, как дичь, могучий дракон Бэлтрен Драко.