Дарья Кузнецова - Кошачья гордость, волчья честь Страница 6

После плотного ужина подобрели и расслабились даже эти два зануды. Пока пили чай, завязались тихие ленивые разговоры, кто-то из девчонок чистил оружие, близняшки заинтересованно изучали растущие в ближайших окрестностях травы, Багряница (вторая из вихрей) с видом бесконечно довольного жизнью существа переплетала птичнице Гневияре косу. Коса, к слову, у Яни была знатная, в две мои руки толщиной и длиной до бедра. Как шутила сама птичница, в уложенном вокруг головы состоянии заменяла любой шлем — что прочностью, что весом.

— Рян, а, Рян! Спой нам что-нибудь, а? — заканючила княжна.

Багряница рассеянно пожала плечами — мол, почему нет? — и, мгновение подумав, тихо запела. Голос у вихря — заслушаешься, так что просьбу Леды с энтузиазмом восприняли все. А вскоре вообще начали подпевать, да и я тоже не удержалась. Песня была старая, воинская, широко известная и любимая. Светлая и грустная, про дорогу, которая начинается от родного порога и в конце приводит к нему же, но — не всех.

Многоголосье вышло на редкость слаженным. Впрочем, чему удивляться, если целый год практиковались? Тренировки — тренировками, но при спокойной жизни и отсутствии необходимости куда-то ехать свободного времени у нас оставалось с избытком. Надо же его на что-то тратить!

К середине я поняла, что подпевает и Трай, только очень тихо, себе под нос, явно чтобы не портить стройный хор. Даже третий волк, чьего имени я не знала, беззвучно повторял себе под нос слова песни, прикрыв глаза. Один только Варс сидел молча, но не надувшись, а озадаченно-задумчиво. Он вообще с начала ужина не проронил ни слова и наблюдал за нами с растерянным выражением лица; кажется, не верил собственным глазам. Из-за этого мне даже лень было над ним подтрунивать.

В принципе удивление волка понятно. Он только-только начал привыкать к мысли, что его окружает некое подобие воинов, а тут вдруг такие типично девичьи посиделки, и надо начинать все с начала. Боюсь, завтра, окончательно разуверившись в наших профессиональных качествах, он мне вообще житья не даст. Вряд ли в его голове сумеют гармонично сложиться воедино солидный воинский опыт, безупречное владение клинками, вышивка и тайная страсть к сентиментальным книжкам про любовь — это я сейчас про Белолесу, не про себя. А между тем девчонки-то все молодые, и интересов, помимо войны, у всех хватает.

Белку, единственную из всей трипты, я могла бы назвать своей подругой. Не потому, что остальным не доверяла — я, не задумываясь, доверила бы любой из них жизнь — просто с ней у нас было гораздо больше общего, начиная с возраста. Обе значительно старше остальных, почти ровесницы, да и знакомы лишь немногим меньше, чем наша княжна прожила на свете. Еще, конечно, была Багряница, но у нас с ней слишком разные пути: Ряна, в отличие от нас, женщина семейная.

В общем, хорошая подобралась команда, сложилась и сплотилась очень быстро. Интересно, хотя бы к концу пути до Варса это дойдет?

За день никто особенно не устал, так что песнопения и тихая болтовня начали потихоньку сходить на нет уже в темноте, когда солнце село. Первыми нас покинули птичницы — единственные, работавшие днем, — и это послужило остальным сигналом разбредаться.

— Нирь, а пойдем, я тебе кое-что интересное покажу, — с многообещающей ухмылкой предложил рыжий. — Ты такого еще не видела, готов поспорить.

— Да ладно? — Я насмешливо вскинула брови. — А ты себя не переоцениваешь?

Мужчина в ответ весело фыркнул, пружинисто поднимаясь на ноги.

— Ход твоих мыслей мне нравится, но я вообще-то о другом.

— О чем же? — уточнила, не спеша вставать.

— Сюрприз. Тебе понравится, обещаю! — сказал он, протягивая ладонь. Еще немного посомневавшись для порядка, я уцепилась за его руку и тоже встала.

— Ну, раз обещаешь, — кивнула и обернулась к оставшейся у костра подруге. Правда, даже рта открыть не успела.

— Я поняла, я за старшую, — ухмыльнулась Белка, окинув нас задумчивым взглядом. — Будешь должна!

— Вот еще, — недовольно фыркнула в ответ. — Вспомни, сколько ты мне должна, и успокойся.

Вихрь рассмеялась, а я позволила мужчине утянуть себя с поляны. Даже ладонь, которую волк машинально поглаживал большим пальцем, отнимать не стала.

Ночное зрение — полезная вещь, а в свете полной луны мы и вовсе чувствовали себя как днем. Начинать разговор Трай не спешил, а я хоть и терзалась любопытством, сюрприз решила не портить и вопросами его не донимала. И так понятно, что рыжий придумал нечто действительно интересное.

Шли скорым шагом несколько минут, так что от лагеря успели удалиться прилично. Местность здесь была дикая, скалистая — и не скажешь, что совсем рядом широкий наезженный тракт. В конце концов мы выбрались на относительно открытое пространство у подножия высокого холма и еще пару минут прыгали по камням, двигаясь вокруг него и забирая немного вверх. Я, окончательно заинтригованная, уже готова была прижать спутника к стенке и потребовать пояснений, когда мы вышли к озеру. Совсем небольшое, плавать в нем не получилось бы; да и не следовало, судя по поднимающемуся над водой пару.

Я восхищенно присвистнула:

— Ого! Как ты нашел это место?

— Очень хотелось искупаться, — удовлетворенно усмехнулся Трай. — Ну что, составишь компанию?

— Кем надо быть, чтобы предложить честной кошке влезть в воду? — насмешливо поинтересовалась я, с интересом оглядываясь. Озерцо лежало в каменистой расщелине, со всех сторон его прикрывали скалы, что исключало как нежеланных свидетелей, так и вероятность случайного обнаружения его кем бы то ни было. Интересно, как мужчина все-таки на него наткнулся?

— Наверное, очень хитрым, умным, прозорливым и замечательным существом? — ехидно отозвался тот, снял свою косынку, следом — перевязь с мечом, жилетку из грубой кожи и свободную рубаху, после чего отвернулся, аккуратно складывая одежду. — Ну так что, будешь смотреть или все-таки — купаться?

— Ладно, твоя взяла, — мурлыкнула я, шагнула ближе к распрямившемуся мужчине и прижалась к его спине, уткнувшись носом меж лопаток.

Волки в целом, на наш кошачий взгляд, пахнут не то чтобы неприятно… просто непривычно и слишком резко, нужно немного притерпеться. Запах же этого рыжего нахала мне нравился; то ли я привыкла, то ли дурманящий терпкий привкус желания, ставший сейчас особенно отчетливым, сглаживал впечатление. Трай под моими руками напрягся, но замер, позволяя проявлять любопытство и дальше. Мои ладони погладили мощные мышцы груди, путаясь в курчавых волосках (готова поклясться — рыжих, жалко, что ночью цвета обманчивы), скользнули вверх, к плечам, потом — обратно вниз, по ребрам, к пояснице и спине. Попутно я нащупала несколько неровностей на коже — рубцы старых шрамов.