Александр Прозоров - Жребий брошен Страница 6

— Проще два бревна кинуть, связать, да самим сверху сесть и сундуки поставить.

— И то верно, — всплеснул руками Любовод. — Веревок-то у нас ныне в достатке! Так отчего и не связать? Ох, умен ты, колдун, ох, хитер…

Олег думал, что труднее всего будет снять под водой в одиночку тяжеленную крышку трюма, закрытую вдобавок промасленной парусиной. Но все оказалось донельзя просто. Стоило ведуну, поднырнув к судну, срезать две веревки на углах — как крышка вдруг сама прыгнула вверх, из-под нее вырвался гигантский воздушный пузырь, который не просто освободил лаз в грузовое нутро ладьи, но еще и выкинул наружу огромное количество ковров, мехов, обуви, одежды, что было награблено в трех ка-имских городах. Трюм опустел почти полностью, и найти в нем ровные прямоугольники завернутых в полотно зеркал труда уже не составило.

Вот только извлечь сокровище оказалось намного сложнее, нежели предполагалось. Хотя каждое из медных зеркал весило всего килограмма три или чуть более, форма у них была крайне неудобной: плоский прямоугольник в локоть шириной и два длиной. Попробуй с таким грузом поплавай! Поступить с ними, как с сундуками, было невозможно — на зеркалах не имелось ручек, чтобы привязать веревку. Обвязывать же медные прямоугольники крест-накрест Олег просто не успевал — воздуха не хватало.

Первый день был растрачен на бесплодные попытки вытянуть на берег зеркала. На второй Ксандр придумал веревочное кольцо с деревянным сучком. Кольцом с привязанной к нему веревкой надлежало обхватить медную пластину через углы, сучок использовался вместо крючка. Конструкция казалась очень хлипкой, и поэтому зеркала следовали к берегу не сами по себе, а в сопровождении ведуна: Олег держался за веревку и на протяжении всего пути следил, чтобы драгоценная добыча не выскользнула из петли.

За каждым из зеркал приходилось плавать отдельно, ради каждого — нырять три раза: чтобы найти, чтобы обвязать и чтобы сопроводить от трюма до берега. Непривычный к подводным работам, Середин выдыхался быстро, и поэтому за второй день смог достать только двенадцать покрытых амальгамой медных листов, на третий — десять, на четвертый — опять десять, и только на пятый день работ последние четыре зеркала были доставлены на берег.

В завершение ведун в несколько попыток тщательно обшарил трюм. Там еще оставались суздальские клинки, киевские мечи с драгоценными рукоятями, какие-то бочонки, тяжелые, не всплывающие узлы неизвестно с чем — но зеркал не нашлось ни одного. Поколебавшись, Олег прихватил один из бочонков: зря, что ли, нырял? Обмотал веревкой, зацепил сучком и поплыл к берегу, удерживая его перед собой.

— Хозяин, ты глянь! — обрадовался кормчий, увидев добычу. — Мед хмельной! Вот те крест, мед!

— Значит, и отметим заодно, — перевел дух Середин. — Все, нет там больше ничего!

— Оружия жалко, — с тоской поглядел на реку Любовод. — Столько серебра за него отдано было.

— Имей совесть, друже. — Олег скинул ремень и начал одеваться. — Чтобы все забрать, новую ладью строить придется. Самое ценное спасли, и то хорошо. И за то Сварогу поклон глубокий.

— Выпить надобно за него, хозяин. За милость Сварога, да за сотоварища твоего… — предложил Ксандр, видимо, забыв на время, что является христианином. — Теперича не с пустыми руками вернемся. Прибытка большого не получим, но и разор стороной минует. А, хозяин?

Купец осмотрел зеркала, расставленные в кустарнике под сохнущими на ветвях тряпицами, решительно махнул рукой:

— Меда не выпить, коли он есть, грех будет. Открывай!

Кормчий довольно хмыкнул, поставил бочонок на землю, резким ударом кулака вбил одну из верхних досок внутрь. Наружу немедленно полезла пена. Молодец, не давая драгоценной влаге стекать на песок, вскинул емкость и принялся пить большими глотками. Оторвался он от бочонка лишь минуты через три — Олег как раз успел вернуть на ремень саблю, сумку, ложку и опоясаться.

— Эх, хорош медок. Никак, стояночный?[1]

— Вареный с собой не больно-то повозишь. — Купец забрал у него бочонок, громко забулькал хмельным напитком. Спустя минуту, довольно крякнув, передал угощение подошедшему ведуну.

— Ну, за успешное окончание моих купаний, — произнес немудреный тост Середин и тоже прильнул к емкости. Правда, живот у Олега оказался не столь объемистым, сколь у бывалых путешественников, и уже через десяток глотков он вернул мед Александру.

— Теперича лишь бы до дому доплыть без напастей, — в свою очередь провозгласил кормчий. — А там как-нибудь поднимемся.

Он отпил — на этот раз уже не так много, — передал бочонок хозяину, размашисто перекрестился, вытянул нательный крестик и с искренней благодарностью поцеловал:

— Милостив Господь, велики деяния его.

— Токмо не бог твой распятый греческий нас из нищеты вытянул, — не удержавшись, напомнил Любовод, — а колдун русский, друг мой.

— Без божьей воли волос с головы человеческой не упадет, — парировал Ксандр.

Купец ответить не смог: снежно-белая пена сползала у него с бороды, а кадык прыгал вверх-вниз, пропуская в зажатое широким поясом брюхо драгоценную жидкость.

— Коли все по его воле, — вступился за исконных богов Середин, — стало быть, и зло тоже с его ведома и желания творится.

— Веру он испытывает человеческую, совесть и помыслы, — степенно пояснил кормчий. — Коли пред искусами устоял, то и дорога тебе в царствие небесное открылась. А коли нет — то в аду гореть станешь. Ради земного греха будешь вечностью расплачиваться.

И опять заявленный постулат оказался без ответа, поскольку мед перешел к ведуну, а реальное угощение показалось Середину куда большей ценностью, нежели никчемные схоластические споры.

Затрещали кусты, к костру выбрался Будута, вывалил собранные грибы, свернул к мужчинам:

— Я вот… На обед, мыслю, хватит…

— Ладно, глотни маленько, — разрешил ему ведун, и холоп с готовностью ухватился за бочонок.

— О, опять ветки трещат, — утирая усы, рассмеялся Любовод. — Видать, невольница твоя торопится. И как учуять все исхитрились, что тут хмелем пахнуло?

— Господин! — придерживая в руке кулек из лопуха, выскочила на песок Урсула. — Господин, там кони ржут!

— Где? — сразу посерьезнел купец. — Много? Далеко? А ну, братки, давайте быстро товар собирать. Опосля полотно просушим…

И, первым бросившись к зеркалам, стал снимать с веток тряпицы, заворачивать в них добычу и укладывать в сундуки. Ксандр поспешил следом.

— Може, тракт тут какой недалече? — помялся Будута. — Може, едет кто просто?