Оценщик. Одноразовый кумир - Шаргородский Григорий Константинович Страница 6

– Хорошо, тогда обсудим, что вы хотите от меня и что можете предложить взамен.

– Обсудим, – покладисто согласился Майкл. – Могу я предложить вам что-нибудь выпить или перекусить?

– Давайте не будем затягивать и сразу перейдем к делу. Мне не понравилось, чем закончились предыдущие переговоры, но как минимум порадовала их оперативность.

– Хорошо, тогда начну с того, что я могу предложить вам. Тут все очень просто: если наше сотрудничество окажется продуктивным, то вы получите лицензию оценщика, оформленную по всем правилам. Причем если не хотите, то в профсоюз можете не вступать.

– Мне казалось, что это обязательное условие, – удивился я, потому что изучал этот вопрос достаточно подробно.

– Я могу сделать его необязательным – конечно, если мы договоримся.

Приманка, скажу я вам, жирнющая. У меня из-за отсутствия лицензии и права выдавать легитимные экспертные заключения слетело несколько очень богатых клиентов, так что предложение этого странного итальянца было очень соблазнительным. И именно поэтому оно сильно напоминало сыр в мышеловке.

– Ну и какие двенадцать подвигов Геракла я должен совершить для этого?

– Почему двенадцать? – фальшиво удивился Майкл. – Лицензию вы получите сразу же после того, как окажете мне первую услугу. За все остальные вы будете получать адекватную оплату.

– И эти услуги связаны с моим даром оценщика, а не с умением пользоваться револьвером и щитовиком? – на всякий случай уточнил я.

– Если честно, и с тем и с другим. Вы правильно заметили, что мы с моими коллегами слишком уж расслабились, почивая на мягких лаврах. Именно поэтому вы сумели отщипнуть себе часть рынка, но, поверьте, это всего лишь крохи. Существует достаточное количество очень богатых клиентов, которым нужна оценка, но ее проведение может быть связано с определенным риском. Именно поэтому я вмешался в вашу конфронтацию с Эмилем и организовал эту проверку. Еще раз извините, если подверг вас чрезмерному стрессу.

В голове тут же всплыли воспоминания о хватающем меня за ногу морлоке, а еще о гоблине-малефике; ну, и вишенкой на торте – жутковатого калейдоскопа теневой голем, пытающийся содрать с меня шкуру.

Да уж, вот это был стресс, а то, что устроил пугливый искусствовед, – так, возня в песочнице.

Судя по всему, внимательный итальянец сумел многое прочитать по моей невольной улыбке.

– Я так и думал, что не ошибся в вас, – удовлетворенно кивнул итальянец.

– Хорошо, давайте перейдем к тому, что именно я должен сделать, чтобы получить лицензию.

– Давайте, – согласился Майкл. – Дело в том, что я являюсь заядлым коллекционером. Как вы наверняка догадываетесь, моей страстью стало собирание произведений искусства, наполненных энергией творения до уровня проявления в них энергетических сущностей.

Меня тут же охватило нехорошее предчувствие, но Майкл опять верно прочитал мою реакцию.

– Успокойтесь, месье Петров, я не претендую на вашего ангела. И прекрасно понимаю ваши эмоции. Окажись такое чудо в моих руках, отнять его можно было бы только перешагнув через мой труп. Все намного проще и одновременно сложнее. У меня есть картина, которая почему-то очень нужна одному довольно опасному человеку. Он тоже является заядлым коллекционером, и в его собрании наверняка найдутся произведения, наполненные энергией творения высокой концентрации.

– И вы хотите, чтобы я поехал к этому опасному человеку и выбрал для вас в его горячо любимой коллекции что-нибудь уникальное? А сами почему этого не сделаете? Как я понимаю, ваш дар вряд ли слабее моего.

Каюсь, я не хотел вкладывать в свои слова издевку, но все равно она прорвалась. Нужно отдать должное, Майкл хоть и нахмурился, но не стал язвить в ответ.

– Потому что с этим человеком у меня связана одна не очень приятная история. Оценивать свои экспонаты он позволит только у себя дома, и есть опасения, что оттуда я могу уже не выйти. Вы же человек со стороны, к тому же, как я понимаю, имеющий покровителя в жандармерии, так что вряд ли вам может что-то грозить.

– Понятно, – с легким чувством раскаянья кивнул я. – И с каким именно человеком мне придется иметь дело?

– Вы узнаете это позже, – мотнул головой Майкл. – Думаю, пока будет достаточно вашего предварительного согласия на наше дальнейшее сотрудничество. Итак, что скажете? Очень надеюсь, вы не попросите время на раздумья.

– Ну, если вы не хотите, чтобы я прямо сейчас что-нибудь подписывал кровью, то время подумать у меня еще будет. Предварительно все выглядит очень неплохо.

– Прекрасно, – растянул губы в улыбке итальянец, встал с кресла и протянул мне руку.

Я пожал ее и опять поставил небольшой минус напротив нескольких плюсов в оценке этого человека. Слишком уж манерным было его рукопожатие. Мелькнуло хулиганское желание пережать этого хиляка, но я быстро его отогнал. Тут такие бабки намечаются, что пацанячие закидоны лучше оставить как минимум в стороне, а как максимум – далеко позади, в своем детдомовском прошлом.

Не знаю, что он там прочитал в моих глазах, но либо изначально не собирался, либо прямо сейчас передумал предлагать мне совместное застолье. Так что на этом мы попрощались, и хмурая хостес отвела меня обратно к лифту. Настроение было неплохое, поэтому потянуло на шалости.

– Был очень рад нашему знакомству, мадемуазель. – Изогнувшись в кажущемся мне изящным полупоклоне, я протянул ей руку.

Девушка явно смягчилась и без колебания предоставила свою ладошку для поцелуя. Странно, конечно, что меня так расколбасило на политесы. С другой стороны, обстановка галереи склоняла к этому: пространство вокруг было пересыщено энергией творения, несущей в себе отголоски именно таких легких, изящных и слегка манерных настроений.

Глава 2

После посещения галереи хотелось закончить вечер в приятной компании, но, увы, пришлось обломать себя. У Бисквита какие-то посиделки с семьей, а в квартале художников мне пока лучше не появляться. Не скажу, что мои потуги наладить с Заряной дружеские отношения потерпели крах, но время от времени между нами пробегала искра раздражения, выливавшаяся в небольшие скандалы. Три дня назад, когда мы с Бисквитом в очередной раз посетили посиделки в парке, рыжая почему-то набросилась с упреками на Птичку, с которой у меня завязались на удивление продолжительные, но в то же время достаточно легкие отношения. Нет, она не разбрасывалась ревнивыми упреками, просто раздула на пустом месте какой-то давний, пустяшный конфликт, но всем было все понятно. Чтобы не портить людям настроение, я решил какое-то время там не появляться.

Развлекаться в одиночку или со случайными знакомыми не хотелось, так что просто назвал таксисту домашний адрес. В крайнем случае почитаю что-нибудь или поиграю в «Титанов». Когда-то давно, лишь мечтая о жизни в Женеве, я думал, что, если мои желания сбудутся, жизнь превратится в постоянный праздник, наполненный волшебными вечеринками, карнавалами с колоритными модификантками и сплошную, не прекращающуюся ни на мгновение сказочную оперетту. Реальность, конечно же, оказалась намного прозаичнее. Впрочем, я даже тогда понимал, что жизнь не бывает сплошным праздником и будни есть даже у тех, кто, так сказать, родился с золотой ложкой во рту.

Честно говоря, о том, что в моем доме сейчас царит безрадостная атмосфера, я вспомнил уже практически на пороге. Даже появилась трусливая мысль сбежать в какой-нибудь бар поблизости, но я отогнал ее и решительно открыл дверь. Там было пусто. Не сказать чтобы уныло, но необычайно тихо. И дело даже не в том, что Фа решила плюнуть на наши с ней странные отношения и, так сказать, пойти дальше, просто обычно, услышав звук открывающихся замков, Тик-так бежал встречать меня к двери. Но сейчас его в прихожей не было. Я даже забеспокоился. Неужели и этот рванул в неизвестные дали с непонятными целями? Теоретически такое невозможно, потому что у мышоура жесткая привязка ко мне. Привязка, которую он создал сам. Я к этому странному делу не стремился, и с моей стороны все получилось совершенно случайно. Озадаченный сложившейся ситуацией, я пошел искать малыша. Честно говоря, занятие практически безнадежное: когда Тик-так хотел спрятаться, найти его было практически невозможно. Вокруг по-прежнему царил идеальный порядок и чистота. В голове иногда ныла мысль насчет того, что появление у меня самого настоящего слуги как-то не демократично, но тот факт, что мне теперь не приходится убираться и даже мыть посуду, отодвигал идеи социальной справедливости куда-то на задворки сознания. Что поделаешь, слаб человек, особенно если ему приходится бороться с собственной ленью.