Ник Перумов - Воин великой тьмы (Книга Арьяты и Трогвара) Страница 6

Что-то ярко сверкнуло — там, внизу, подле безвольно упавшей правой кисти Арьяты. Она зажмурилась, уже готовая встретить свой конец…

Спустя несколько длинных мгновений она услыхала чуть слышный стук, точнее — мягкий удар, словно на пол бережно опустили тяжелую ношу, для сохранности обернутую тряпьем. Гибельного удара, последней смертельной боли все еще не было, и глаза принцессы раскрылись сами собой.

Возле ее ног лежало чье-то темное тело. Пальцы откинувшейся правой руки все еще сжимали нож, широкий и короткий.

Еще боясь поверить увиденному, она положила кричащего без умолку младенца, трясущимися руками высекла огонь… На полу лежал убийца в черном, и был он мертв, как камень.

На его спине, точно между лопаток, принцесса увидела недлинную прямую прорезь в одежде, словно бы оставленную клинком, насквозь пронзившим тело; ткань вокруг раны промокла от крови и потемнела еще больше.

Арьята выпрямилась. Она знала, что вся ее родня мертва — наставница учила чувствовать Смерть. Убийца был настоящим мастером своего дела, и на каждую жертву ему потребовался только один Удар.

Следовало также внимательно осмотреть тело страшного посланца, но принцессу затрясло от одной мысли о том, что придется прикоснуться к этому трупу. От внушаемых им отвращения и ужаса она готова была с истошным воплем кинуться куда глаза глядят, прочь из ужасной комнаты, забыв обо всем…

Однако долго размышлять над тем, что же делать, ей не пришлось. Убийца пришел в дом Гормли не один, и его собратья по ремеслу решили узнать, куда же запропастился их сотоварищ, посланный наверх с простым заданием: прикончить королеву и всех детей.

Они были опытны и осторожны, эти ночные мастера. Один из них не возвращался, и это означало, что пропавший встретился с чем-то совершенно непредвиденным. И потому остальные убийцы поднимались беззвучно, держа наготове оружие, — трое по лестнице, а еще двое ловко карабкались по гладкой стене дома к раскрытому настежь окну той комнаты, где разыгралась кровавая драма.

Арьята видела и чувствовала их всех. Оцепенев, онемев, она стояла с Трогваром на руках, глядя прямо перед собой невидящим взором. Сейчас она уже не думала о смерти, она считала ступени, что осталось преодолеть мягко ступавшим ногам убийц. Она считала их про себя и в то же время твердила как заведенная:

— Они не увидят нас… Они не увидят нас… они не увидят…

Даже Трогвар неожиданно умолк, сосредоточенно уставившись снизу вверх на Арьяту странным, слишком серьезным для младенца взором. И за миг до того, как одновременно в дверях и на подоконнике появились затянутые в черное фигуры, Арьята подобрала свой стилет, подняла правую руку с обнаженный клинком и тихо проговорила, точно маленькая девочка в детской игре.

— А я спряталась… а я спряталась…

И — замерла, обратилась в статую, даже, наверное, перестала дышать.

Дверь резко распахнулась, трое в черном ворвались внутрь; два стремительных гибких тела бесшумно перемахнули через подоконник. Первый, перешагнувший порог, ловко подпрыгнул, взмахнул коротким прямым мечом над притолокой — на случай, если там кто-то засел (створки открылись наружу, за открытой дверью никто не смог бы спрятаться); двое других убийц тотчас же метнулись по углам черными быстрыми ужами. Тускло блестело оружие.

Спустя одно короткое мгновение страшные гости замерли в странных, напряженных боевых позах — они ждали появления неведомого врага. Один из проникших через окно что-то коротко и гортанно вскрикнул, указывая на мертвого сотоварища.

Не потрудившись притворить дверь, пятеро убийц быстро и ловко обшарили комнату сверху донизу, — верно, в поисках тайного хода, которым сумели скрыться обе жертвы. Арьяту они словно бы и не видели.

Осторожно обойдя деловито снующие фигуры, принцесса медленно, шаг за шагом, двинулась к выходу. В тот миг она не задумывалась, отчего погиб тот, кто появился первым, почему остальные пятеро не обращают на нее ни малейшего внимания, хотя она проходит на расстоянии вытянутой руки от них. Она достигла порога и начала спускаться. Трогвар молча лежал у нее на руках.

На первом этаже она заглянула в ту комнату, где должен был остаться ее отец. Дверь была не выломлена, но аккуратно снята с петель, вещи, сваленные в угол, — нетронуты. Внутри горела масляная лампа, и в ее тусклом и неверном свете принцесса разглядела, что пол чист, на нем нет и следов крови.

По-прежнему двигаясь как во сне, Арьята бесстрашно подошла к их тюкам и неспешно достала небольшой кожаный мешочек. Спрятала его за пазуху и пошла к выходу. Дом был пуст, ее отец и старый Гормли бесследно исчезли.

За укрытый на груди Арьяты небольшой кожаный мешочек новые хозяева Халлана не пожалели бы никаких земель, титулов и золота, потому что лежавшие в нем три больших рубина и один необыкновенно чистый сияющий камень, которому так и не смогли найти подходящего названия, и были теми самыми Четырьмя Магическими Камнями Халлана, что сработал в незапамятные времена один знаменитый Маг, из Настоящих, из тех, что имели своим домом таинственный Замок Всех Древних на вершине Столпа Титанов. Камням приписывали самые необыкновенные волшебные свойства, они издавна украшали корону и скипетр Халлана; перед бегством отец Арьяты, рискуя жизнью, успел вырвать драгоценности из объятий мертвого желтого металла оправ.

Говорили, что эти Камни способны на все — даже исполнять любое желание владевшего ими. Последнее, конечно, было не более чем сказкой, но, по словам отца, Камни помогали обрести новые силы, поставить себе на службу — если ты колдун — целые рати волшебных существ из иных миров… Могли они и многое другое, но, увы, в магии этих камней сведущ был только один король, и для Арьяты они оставались лишь бесполезными красивыми игрушками. В лучшем случае она могла сохранить их до более счастливых времен.

Принцесса с Трогваром на руках вышла из дверей дома Гормли и, совершенно не скрываясь, медленно пошла по темному кривому проулку.

Она по-прежнему оставалась в том же странном состоянии, на середине пути между сном и явью, ничего не боясь и твердо зная, что ей сейчас нужно делать.

Она не плакала. Каждый миг ужасной расправы с матерью, братьями и сестрой навечно врезался в память, каждый прозвучавший в те секунды стон точно ножом резал ее слух — однако она не плакала. Глаза ее оставались сухими, движения — плавными, точными, хотя и чуть замедленными. Трогвар же, точно понимая все случившееся с ними, спокойно лежал на руках Арьяты и не отрываясь смотрел на нее своими странными серо-серебристыми глазами…