Галина Гончарова - Эльфы, волшебники и биолухи Страница 6

Глава 2

— Твою мать!

Это были мои первые слова в другом мире. А как только я смогла дышать, слышать, видеть и говорить, я добавила к ним еще парочку русских народных. Я сидела в здоровенной луже, глубиной мне по пояс, и от любимых, чистых, выстиранных «миф-универсал» и пахнущих стиральным порошком джинсов остались лирические воспоминания. За шиворот тоже текло. С неба моросил мерзкий дождик. Стояла ранняя осень, судя по окраске листьев на деревьях, а осень я просто ненавидела. Это Пушкин мог писать: «Унылая пора, очей очарованье…» Он-то, небось, дома у окошка сидел, а не посреди этого, с позволения сказать, «очар-р-рования», в грязной луже. И штаны он сам себе тоже не стирал, после прогулки в такую очаровательную, мать ее трижды за ногу, погоду. С другой стороны, чего я сижу-то? Что я в этой луже забыла?

— Так, Вэл-не-Килмер, — скомандовала я себе, — Выползай из лужи, и будем с тобой лукать на обстановку[2].

Дурные привычки возвращались мгновенно. Еще когда мне было девятнадцать лет, мама вышла замуж в пятый раз, и перебралась к мужу, переписав квартиру на мое имя. До встречи с Ники я жила одна, радио я тихо ненавидела, телевизор смотреть было просто скучно, оставалось только разговаривать сама с собой. Выйдя замуж, я неохотно рассталась с этой привычкой, но, похоже, не до конца. Вот и сейчас, разговаривая вслух, я незаметно выбралась из лужи. Лужа была, как водится, посреди дороги, дорога посреди поля, а что было вокруг поля, я не видела. Наверное, лес. Он темнел далеко на горизонте. Но в лес мне не нужно.

— А куда тебе нужно? — спросила я у себя, любимой. — А черт его знает. Обещали же какого-то проводника! Вот крокодилы бессовестные!

— Это кто бы говорил о совести! — раздался позади меня скрипучий голос. — Ты еще о Боге вспомни, чудо природы!

— А чего о нем помнить? — спросила я, почему-то не оборачиваясь. — Неужели ему есть до меня дело?

— Ни-ка-ко-го! — ответил тот же голос. — Не забывай, ты теперь начинающая колдунья, точнее вэари, а они вне юрисдикции местных божков.

Это меня порадовало, но ненадолго. Навалились другие заботы.

— А ты кто?

— А я и есть тот самый проводник, — порадовал меня голос.

Я неосторожно обернулась, захлопала глазами, нога подвернулась, я взмахнула руками и повинуясь закону подлости, грохнулась в ту же лужу, но на этот раз спиной вперед. Теперь меня надо было стирать целиком. И лучше не с Миф-автоматом, а с пятипроцентной хлоркой.

— Молодец, — порадовал меня проводник. — Теперь твоя внешняя и внутренняя сущности стали еще больше похожи друг на друга.

— Иди ты знаешь куда, — предложила я. — Свинья безголовая! Предупредить нельзя было?!

— О чем? — невинно хлопнул ресницами проводник.

— О себе.

Я выбралась из лужи во второй раз, и сейчас тихо радовалась, что рюкзак уцелел и сделан из непромокаемой ткани. А в нем у меня лежат пакетики с отвратительным растворимым кофе «Моккона» и металлическая чашка. Хотя хрен мне удастся разжечь костер под таким дождем. Небось, тут все в округе на девять частей состоит из воды! Ну и фиг с ним! У меня еще и фляжка с водкой лежит. Я ее взяла исключительно в лечебных целях, для растирания. Вот и будем лечиться!

— Хороша, — одобрил проводник.

— На себя посмотри, — окрысилась я. — Может, представишься, невежа?

Мое возмущение имело под собой веские основания. Честное слово. Я ожидала многого, но ТАКОГО?! Я биолог и могу отвечать за свои слова. Так вот, передо мной стояла натуральная игуана! Такая симпатичная ящерица, с хвостом в чешуйках, длина сорок сантиметров, форма головы напоминает рыцарский шлем. И сейчас ее морда приобрела явно обиженный вид.

— Меня зовут Ганя.

— Ганя — он или она? — уточнила я.

— Она. У всех женщин проводниками служат только женщины, а у всех мужчин — мужчины. Считается, что они быстрее могут найти общий язык.

Интересно, кто это решил? По-моему с этой ящерицей общий язык могла найти только другая игуана. А я бы предпочла в проводники кого-нибудь посимпатичней и пообщительней. Например, лошадь. На ней еще и ездить можно. А эту ящерицу, чует мое сердце, еще и на себе тащить придется!

— Понятно. Раз ты проводник, давай, объясняй, что мы теперь должны делать?

— По счастью, у нас разные задачи, — фыркнула ящерица. — Ты будешь искать проход в нужный тебе мир, а я буду следовать за тобой, и говорить, что нужно сделать теперь. И не более того.

Эта система мне была знакома. Как говорил преподаватель по высшей математике, я ставлю вопросы, а вы ищете на них ответы. И конкретнее. Хоть вы и биологи, но не растекайтесь мыслью по древу познания.

— Конкретизируйте свои предложения, мадам, — попросила я. Боевой дух куда-то ушел. Наверное, замерз и решил поискать, где потеплее. А у меня хлюпали и кроссовки и нос — наперегонки. Игуана смотрела на меня без всякого сочувствия. Ей-то что, она рептилия. Хладнокровная во всех смыслах этого слова, зараза! А вообще, кажется, ящериц едят! Я плотоядно осмотрела игуану. Жирненькая. Вкусная, наверное. Ящерица как-то нервно дернула хвостом и заговорила.

— В этом мире, Валентина, тебе надо забрать учебник магии. С ее помощью ты сможешь открыть дверь в нужный тебе мир. А дальше посмотрим, что будет.

— А где он находится? — прохлюпала я.

— Не знаю.

— А как называется?

— Междумирианник.

— Так и называется?

— Да!

Я почесала репу.

— А где находится ближайший город, ты не знаешь?

— Не могу сказать.

Я развернулась и пошла на восток, не интересуясь, успевает ли за мной ящерица. Шагов через тридцать оглянулась. Игуана, с самой несчастной мордой, шла посреди дороги, обходя лужи и высоко поднимая хвост. Я подождала ее, потом взяла в руки и посадила себе на шею. Ящерица свесила хвост с моего плеча и кивнула.

— Спасибо.

— Всегда, пожалуйста.

Я шлепала по грязной дороге, моросил мерзкий дождик, хлюпали промокшие насквозь кроссовки. В общем, настроение было преотвратным. Но надо было как-то разговорить проводника.

— Слушай, Ганя, — неуверенно начала я, — а что ты еще можешь?

— В каком смысле?

— Да в самом прямом! Допустим, я попаду в переплет. Ты мне поможешь?

— Это не входит в мои обязанности.

— Но и запрета на это нет?

— Но и у меня нет желания помогать тебе!

— Лучше бы оно появилось.

— Зачем?

Замерзшие мозги работали плохо.

— Со мной весело. Со мной гораздо веселее, чем со всеми остальными колдунами!

— Не обольщайся.

— Ладно, с этим мы выяснили. Помощи от тебя не дождешься. А что ты еще обязана делать?