Майкл Муркок - Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха. Страница 6

Корнеруж был огромный бык, футов пяти в холке. Он бил хвостом по своим бокам как лев, красные глаза сверкали, толпа встретила его появление громкими криками. На арену полетели цветы, падая на его широкую спину. Он быстро развернулся, роя песок арены копытами и топча цветы.

Внезапно, с непринужденной легкостью, появился тореадор в черном плаще с красной шелковой отделкой, в обтягивающем черном кожаном жакете и брюках, отделанных золотом, в высоких черных кожаных сапогах с серебряными шпорами. У него было молодое, подвижное, настороженное лицо. Он кинул в публику свою широкополую шляпу и повернулся к быку. Хотя ему едва и сравнялось двадцать лет, Махтан Джастил сумел отличиться на трех предыдущих фестивалях. Теперь ему кидали цветы женщины, и он галантно поднимал их, посылая воздушные поцелуи, но не забывая при этом приближаться к быку. Он изящным движением сбросил с плеч свой плащ, одновременно показывая быку красный цвет подкладки. Корнеруж сделал несколько танцующих шагов вперед, вновь захрипел и опустил рога.

Потом он напал.

Махтан Джастил чуть отступил в сторону и рука его метнулась вперед, срывая одну из лент с рогов быка. Толпа зашумела, восторженно затопала ногами. Бык мгновенно развернулся и снова напал. И вновь Джастил отступил в сторону в самый последний момент и вновь сорвал одну из лент. Он взял оба трофея в белые зубы и широко улыбнулся сначала толпе, потом быку.

Первые две ленты, завязанные на бычьих рогах высоко, были легкой добычей, и Джастил снял их почти без труда. Сейчас надо было снять с рогов ленты, завязанные ниже, а это было опасно.

Граф Брасс наклонился из своей ложи далеко вперед, восхищенно глядя на тореадора. Ийссельда улыбнулась.

— Разве он не великолепен, отец? Совсем как танцор!

— Да, танцор со смертью, — сказал Боджентль с шутливой серьезностью.

Старый фон Вилак откинулся в своем кресле, испытывая скуку от этого зрелища. А может, зрение у него ослабело, а он просто не хотел в этом признаваться.

Тем временем бык на арене мчался прямо на Махтана Джастила, который стоял на его пути, положив руки на бедра, бросив плащ на песок у своих ног. Когда казалось, что бык сомнет человеческую фигуру и отступить невозможно, Джастил прыгнул высоко вверх, чуть не задев телом рога, и перелетел через Корнеружа, который уперся копытами в песок и удивленно захрипел, пока не повернул голову, услышав за своей спиной окрик Джастила.

Но раньше, чем бык успел развернуться, Джастил прыгнул еще раз, но на этот раз на спину животного, и несмотря на то, что бык начал отчаянно вскидывать задние ноги, изо всех сил уцепился за один из рогов, одновременно снимая с другого ленты. Очень скоро бык сбросил его, но в руках у Джастила была еще одна лента, которой он помахал в воздухе, потом перекатился с боку на бок и только успел подняться на ноги, как Корнеруж напал на него в очередной раз.

Толпа ревела, хлопая в ладоши, крича изо всех сил, топая ногами и бросая на арену море цветов. Вокруг арены бежал Джастил, преследуемый быком.

Потом он несколько театрально остановился и повернулся, как бы недоумевая, что бык все еще здесь и преследует его.

Джастил снова прыгнул, но на этот раз острый рог задел его куртку, разорвал ее, и тореадор потерял равновесие. Он соскользнул со спины быка и упал на землю, но неудачно, перекатываясь с боку на бок, а бык продолжал лететь на него.

Джастил откатился в сторону, все еще контролируя свои движения, но не в силах подняться. Голова быка опустилась, рог ударил по телу. В солнечном свете сверкнули капли крови, и, как один человек, застонала публика, испытывая смешанные чувства жалости и жажды крови.

— Отец! — Рука Ийссельды сжала плечо графа Брасса. — Он погибнет! Помоги ему!

Граф Брасс покачал головой, хотя он и сделал непроизвольное движение в направлении арены.

— Это его личное дело. Он прекрасно знал, на что шел.

Бык подкинул тело Джастила высоко в воздухе. Его руки и ноги болтались, словно у тряпичной куклы. На арену выехало несколько солдат охраны с длинными копьями, чтобы отогнать быка.

Но, бросив тело Джастила на песок, бык не желал уходить, стоя над телом своей жертвы.

Граф Брасс перепрыгнул через высокий борт арены раньше, чем осознал, что он делает. Словно металлический гигант, закованный в медные доспехи, он побежал вперед, прямо на быка.

Всадники расступились перед стремительностью его бега, а граф Брасс бросился к голове быка и схватил его за рога. Когда он начал наклонять голову быка, вены на его висках набухли и налились кровью.

Потом голова дернулась, и ноги графа чуть не оторвались от земли. Но руки не ослабили хватки, он лишь переместил вес своего тела в сторону, направляя голову быка так, что стало казаться, что он склоняет ее.

Наступила мертвая тишина. В своей ложе Ийссельда, Боджентль и фон Вилак подались вперед, лица их были бледны, как бумага. Амфитеатр, затаив дыхание, глядел, как граф Брасс усиливает нажим.

Ноги Корнеружа задрожали. Он захрипел, и его тело задергалось. Но граф Брасс не покачнулся. Напряглись, казалось, даже его усы и волосы, шея вздулась и покраснела, но постепенно бык начал ослабевать и затем медленно упал на колени.

Подбежали солдаты, оттащили раненого Джастила и унесли его с арены.

Затем рывком граф Брасс бросил быка на бок.

Корнеруж лежал абсолютно спокойно, признавая себя полностью побежденным.

Граф Брасс выпрямился и сделал шаг назад, но бык так и остался лежать, глядя на него помутневшими удивленными глазами, чуть ударяя хвостом по песку. Его огромная грудь тяжело вздымалась и опускалась.

Тогда раздались приветственные возгласы. Они ширились и усиливались.

Толпа, как один человек, встала, приветствуя Лорда-Хранителя, а Махтан Джастил с трудом появился на арене, прошел ее, зажимая рукой рану, и в знак признательности пожал руку графа Брасса.

В ложе Ийссельда плакала слезами облегчения и гордости, и Боджентль, не стыдясь, отирал слезы. Лишь фон Вилак не поддался общему взрыву сентиментальности, только кивнув головой в знак одобрения действий своего старого господина.

Граф Брасс пошел к ложе, улыбаясь дочери и друзьям. Он вновь перепрыгнул через каменное ограждение ложи и очутился на своем месте. Он смеялся, наслаждаясь жизнью, подняв руки и приветствуя толпу, которая кричала ему громкое «Ура!».

Он стоял с поднятыми руками, пока не затихли приветственные возгласы. После этого он обратился к людям с речью:

— Не надо устраивать оваций мне — лучше устройте их Махтану Джастилу. Он выиграл трофеи. Смотрите…