Ольга Романовская - Ледяное сердце Страница 6

Захваченный им мужчина поначалу сопротивлялся, но потом смирился со своей ролью и притих, безвольно повиснув на спине Эйдана.

Оказавшись на значительном расстоянии от деревни, посреди поросшего редким кустарником лога, вампир остановился и брезгливо сбросил свою ношу на землю.

Человек, сжавшись, лежал на земле и круглыми от страха глазами смотрел на своего похитителя. Воспользовавшись тем, что вампир на время ослабил бдительность, мужчина пополз, пытаясь укрыться за чахлыми кустами.

— Куда собрался? — Эйдан одним прыжком оказался впереди незадачливого беглеца.

— Никуда, — пискнул человек и пробормотал: — О, боги, спасите меня! Смилуйся, надо мной, Эйфея!

— Так, мешок с костями, у меня к тебе вопрос, — вампир взял его за плечи и хорошенько встряхнул. — Где охотники?

— Какие охотники? — вытаращился на него мужчина.

— Обыкновенные. Которые недавно убили вампиршу. Ты ведь что-то слышал об этом, не так ли? — прищурился Эйдан. — Ваш жрец ходил вместе с ними.

— Я не знаю, я ничего не знаю! Отпустите!

Он напоминал червяка, и вампир с трудом подавил в себе желание покончить с ним прямо сейчас. Но нужно было проявить выдержку, не идти на поводу у эмоций.

— А если подумать? — Эйдан больно приложил его о землю. — Как я посмотрю, оказавшись один на один с вампиром, ты растерял свою смелость.

— Если я скажу, Вы отпустите меня?

— Может быть, — уклончиво ответил вурдалак, он еще не решил.

— Они были у нас, но теперь их в деревне нет.

— Я знаю. Куда они ушли?

— На…н-на север. В город пошли.

— Какой город?

— Не знаю.

— Как звали этих охотников?

— Одного Агиш, имена других я не знаю. Эйфеей клянусь!

— Что-то мне не верится, — Эйдан провел клыками по шее вспотевшего от страха мужчины и поморщился: ему не нравился вкус человеческого пота.

— Да они же с нами не разговаривали, сеньор, они просто спросили жреца — и все.

— Но потом-то они вернулись.

— Вернулись, сеньор, на одну ночь вернулись. Выпили, похвастались, что убили… — он замялся, искоса взглянув на вампира. — В общем, сказали, что убили одного, и уехали. Отпустите меня!

— Чтобы ты их навел на меня, гаденыш? — осклабился Эйдан. — Я не так глуп.

Решение было принято: никчемный человечишко должен умереть. Сказано — сделано, и, перетащив обмякшее тело в заросли можжевельника, Эйдан пошел на север. Он надеялся, что охотники не успели уйти далеко, и он их обязательно настигнет. Как бы они ни старались, свой запах невозможно перебить и уничтожить, как они сделали с запахом своей одежды и сапог.

Эйдан проходил деревню за деревней, прочесывая все встречные кабачки, харчевни, постоялые дворы и таверны — ничего, ни единого намека на то, что здесь побывали убийцы Ульрики. Когда было солнечно, приходилось передвигаться по ночам, в пасмурные дни он мог позволить себе перемещаться по ночам, разумеется, за исключением времени, когда голод окрашивал глаза красным сиянием. Тогда вампир ждал наступления темноты, подкрадывался к любому питейному заведению и наугад выбирал себе жертву среди вышедших освежиться посетителей. Иногда приходилось выпивать сразу двух — впрок. Кровь вперемежку со спиртным имела неприятный привкус, но Эйдан по своему опыту знал, что смерть такого человека вызовет меньше шума.

В тот день голод начал мучить его с вечера, но, прорыскав по опустевшим полям, он не нашел ни одного человека.

— Да вымерли они, что ли! — с досадой повторял он, начиная посматривать на ворон. Но птицы — это не пища, нужно найти что-то более питательное.

И Эйдан искал, пока к утру не почуял запах человеческого жилья. Сглатывая слюну, он подобрался ближе. Пастух и стадо коров. Их аромат приятно защекотал ноздри.

Низко скользя над землей, вампир подкрался к дремлющему пастуху. Голод притупил бдительность, и он, не раздумывая, впился в горло «еды».

Оторвавшись от обескровленного тела, Эйдан хотел уйти, опасаясь, что испуганное мычание коров может привлечь внимание местных жителей, когда вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обернулся и увидел девочку лет двенадцати. Она стояла на противоположной стороне поляны и смотрела на нее своими удивительно спокойными синими глазами. В них не было ни страха, ни удивления, просто любопытство.

— Ты вампир? — у нее были чувственные губы и богатые естественными переливами цвета то ли русые, то ли каштановые волосы, падавшие мягкими, едва заметными волнами на высокий лоб.

Вампир замер, не зная, что ему делать с этим непонятным существом. Обычно люди пугались его — она не боялась. А ведь девочка, наверняка, видела, как он пил кровь пастуха.

— Ты не беспокойся, я никому не скажу, — обладательница синих глаз подошла ближе и одарила его внимательным, совсем не детским взглядом.

— Я ведь не лопоухий эльф, — ее поведения и слова обескуражили Эйдана, — и питаюсь людской кровью. Я бы на твоем месте вел себя осмотрительнее.

— Я знаю. Но ты сыт, значит, неопасен.

— Иногда я убиваю просто так. Могу и тебя убить, ты даже не заметишь.

— Нет, — девочка покачала головой и смело повернулась к нему спиной, — ты не убьешь меня.

— Почему?

— Потому что я не из тех, кто натравливает на вампиров охотников. Может, — она хитро улыбнулась через плечо, — я даже симпатизирую вампирам.

И он действительно не напал, позволил этой малышке свернуть к реке и набрать воды.

Глава 3

Девочка заинтересовала Эйдана. Странный ребенок! Жертва никогда не поворачивается спиной к охотнику, лань никогда не говорит волку: «Не бойся, я не выдам тебя другим ланям, не наведу на тебя собак». Но и волк редко не оставляет в живых лань, а уж вампир — никогда. Если он умен, то не допустит, чтобы его благополучие зависело от какой-то безвестной девчонки.

Но что-то в ней было, он не мог понять, что, но это было сродни силе вампирского обольщения, которым в совершенстве владела Ульрика. Мелькнула даже безумная мысль: вдруг изумившее его юное существо — тоже из рода детей ночи? Вампир принюхался: нет, она пахнет человеком, в ней течет теплая кровь, сердце бьется громко и часто, она дышит, передвигается медленнее, чем его собратья, хотя пластики у нее не отнимешь — но тоже человеческой, не вампирьей, звериной.

Эйдан одним прыжком оказался возле девочки; та лишь слегка вздрогнула, почувствовав дуновение воздуха возле своей щеки. Сидя на корточках, она наполняла водой большой сосуд с откидной крышкой.

Он улыбнулся: ее отражение дрожало в подернутой легкой рябью воде, а его отражения не было.