Андрей Назаров - Найти себя Страница 6

Он вскочил с топчана и, усадив на свое место юношу, стал со скептическим выражением лица на него смотреть и осторожно ощупывать его голову.

— Память, говоришь, потерял… Так, что тут у нас, на лице много царапин, но уже все они почти зажили, довольно внушительная шишка на затылке, но открытой раны не видно…

— А хоть что-нибудь ты помнишь? — спросил Брунил юношу.

— Ничего не помню. То есть, не помню, кто я, и как здесь очутился. Но что-то помню. Вон, оружие свое помню, говорить могу, всё понимаю. Может, чего и еще помню важного, но сразу не скажу, пока на деле не выяснится.

— Да, я слышал о таких случаях, — подтвердил Брунил, — когда после сильных ударов по голове люди память теряли. Некоторые вскоре всё вспоминали, а некоторые так до конца своей жизни ничего путного и не вспомнили. Ну что ж, буду тебя лечить.

— Снимай свои котомки, клади в уголок, никто их не украдет. А что там у тебя? Да, и раздевайся сверху до пояса, — продолжил лекарь.

— Мое оружие, — ответил, раздеваясь, юноша. — Показать?

— Ну, мне оружие совсем не интересно, — сказал Брунил. — Да и в лечении оно сейчас не поможет.

Пока юноша снимал котомки и раздевался, лекарь открыл какую-то круглую деревянную коробочку, стоявшую на столе. В ней оказалась бледно-зеленая мазь с приятным запахом. Из другой коробочки Брунил достал миниатюрную серебряную плоскую ложечку, и, зачерпнув ей мазь, стал наносить ее тонким слоем на лицо юноши.

— Это чтобы шрамов на лице не было, — пояснил он.

Потом из другой коробочки пальцем подцепил немного черной мази и стал, не торопясь, втирать ее в шишку на затылке.

— А это, чтобы шишка быстрее рассосалась. Но это всё просто, по мелочи.

— А ты здоров, парень, — продолжал Брунил, оглядывая мощный торс и покрытые бугрящимися мышцами руки юноши. — Как ты смог в таком юном возрасте такие мускулы нарастить? Наверное, это подарок от предков. По-видимому, у вас все мужчины в семье сыздавна очень здоровые. А может, по какой-нибудь тайной системе занимался.

— Ну, что, — чуть погодя сказал Брунил, — странно, но особых синяков или ссадин на тебе свежих не вижу, какие-то старые царапины. Только вот голова повреждена немного. Теперь будем пробовать память восстанавливать.

Он порылся среди склянок на столе, в которых плескалась жидкость разных цветов и оттенков, и, выбрав три из них, стал потихоньку отливать находящуюся в них жидкость равными порциями в пустую пиалу. После того, как пиала наполнилась наполовину, он протянул получившийся напиток юноше, — пей всё, залпом!

Юноша взял пиалу, недоверчиво посмотрел на мутноватую, чуть коричневатую жидкость, и одним большим глотком осушил ее. — На вкус неплохо, — удивился он.

— Да, я сам все лекарства свои делаю, — заявил Брунил, — люблю, когда лекарство на вкус приятное. Но это только тогда, когда его при мне принимают. А так, если с собой отдаю, особенно если нужно не все сразу принимать, а мелкими порциями, то всегда делаю его наоборот горьким и невкусным. Есть у меня такие добавки для придания противного вкуса, лечебные свойства не портят, но и лишнего употребить не дают. А то знаю я этих больных, некоторые всё сразу примут, проку никакого, а порой, и вред один. А так много не выпьешь. Теперь ложись на топчан и спи, я тебе снотворного и еще трав особенных дал для поднятия настроения, а я в твоей голове с твоего разрешения покопаюсь.

— Покопаешься? Это как? А хуже не будет? — спросил юноша, ложась на топчан, который под его тяжестью жалобно заскрипел.

— Не бойся, ручаюсь, ничего даже не почувствуешь. А же тебе добра желаю.

— Хорошо, копайся в моей голове, а я посплю.

Через несколько мгновений юноша спал.

Подождав немного, Брунил подошел к юноше, нагнулся и стал внимательно прислушиваться к его дыханию.

— Надо же, как быстро заснул, — удивился он.

Брунил вышел из шатра и махнул рукой. Вскоре подошел Голос.

— Ну как? — спросил Голос.

— Спит. Как наш Зверь?

— Наша собачка совершенно спокойна, даже не реагирует совсем, — ответил Голос. — Поэтому, думаю, нужды применять особые методы к нему не требуется, собака не чувствует от него никакой враждебности. Но на всякий случай доведем дело до конца. Мы не можем навлечь опасность на наш караван. А ты продолжай.

— Ну что, сказать, парень здоровый, — задумчиво произнес Брунил. — На вид, судя по всему, лет 20, может и меньше, а здоров не по годам, медведь прям. Наверное, наследственное, да, небось, еще с малых лет специальные упражнения делал.

— Это уж точно здоров, ты видел его «дубинку»? У нашего герцога булава есть, так она раза в два легче. А наш герой машет своей, как веточкой, — подержал его Голос. — Может он старше?

— Да нет, кожа совсем молодая, и на нем я никаких старых ран не нашел. Все только свежие — морда вот поцарапанная, да шишка на затылке. Был бы старше, раз он воин, наверняка бы уже не раз подранили.

— Он не воин, скорее из охраны каравана, из вольных наемников, — сказал Голос.

— Вольные наемники тоже воины, по сути. Они же телохранителями важных господ или в охрану тех же караванов нанимаются. И нанимают их, когда действительно опасность есть, недешево их гильдии берут, сам знаешь, — возразил Брунил.

— Ну да ладно, не будем спорить, приступим к моим методам, — продолжил Брунил. — Твои уж методы, Голос Правды, хорошо мне известны. Значит, как всегда? Ты же знаешь, я хоть и адепт 3-го ранга, а, может, и 2-го уже, но этого делать не люблю, потом сутки ходишь, как рыба, выброшенная на берег.

— Давай, давай, знаешь же, в случае чего, герцог тебя не забудет. А мои методы служат для блага Императора и герцога. Бывает, конечно, что после них от людей мало что остается целым, если они очень упорствуют…

— Конечно, конечно, я твои методы не оспариваю. И герцог меня не забудет, как уж тут забыть, коль буду бродить по его замку, высунув язык и пуская слюни, или еще чего хуже, — было видно, что Брунил был не в большом восторге от предстоящих действий и немного нервничал.

— Хватит причитать, за дело.

— Хорошо, барон.

— А вот титулов, сэр, никаких не надо здесь говорить, мало ли что. Может кто-нибудь услышать, кому этого слышать совершенно не надо, — сказал Голос. — Пошли в шатер.

Голос и Брунил вошли в шатер. Брунил шагнул к сундуку. Подняв крышку, он покопался в нем и вытащил маленький сверток. Развернув, он достал из него маленькую золотую статуэтку Богини Жизни — божественной супруги Великого Лика.

— Приступим, — сказал он.

Брунил взял пустую плошку, положил туда статуэтку и сделал ножом разрез у себя на ладони, чтобы пошла кровь. После этого он, нашептывая фразы на непонятном языке (Голос спросил его однажды, что он шепчет и на каком языке, но Брунил лишь загадочно улыбнулся в ответ; безусловно, это была тайна адептов Богини Жизни), стал поливать кровью, лившейся тонкой струйкой из раны, статуэтку. Прошло некоторое время, статуэтка открыла свои золотые глаза и неярко засветилась.