Выбор (СИ) - Лисий Хвост Страница 6

Наблюдая за побледневшей тавернье, я положил руку на рукоять меча.

— Пойдёшь добром?

— Куда? — неуверенно глянув на мой пояс, спросила она.

— В тюрьму, — удивился я, — куда, по-твоему, попадают шпионы и работорговцы?

— Я не шпион! — возмутилась она.

— Прекрасно, значит, работорговлю признаём, — довольно кивнул я.

— Что? Нет!

— Пять минут назад ты предлагала мне три золотых за вон ту тушку.

— Я бы отпустила его.

— А я чесал дракону уши. Будем продолжать?

Посмотрев на закусившую губу женщину, я жёстко сказал:

— Или прямо сейчас я услышу правду и ничего кроме правды. Или я ухожу. Но вернусь со стражей. Твоё решение?

Глава 5

Всё же, Тамкарра решилась на разговор. Хотя, в какой-то момент я уж было решил, что она вот-вот бросится на меня. Не уверен, что именно её остановило. То ли понимание, что за нападение, а тем более убийство наследника её будут искать, пока не найдут, то ли она сомневалась, что сможет со мной справиться. Все же, понимающему человеку было видно, что я, по крайней мере, знаю, с какой стороны держат меч. А уж Тамкарра-то как раз относилась к понимающим. Наёмники вообще многое понимают. По крайней мере, те из них, кто ухитряется выживать в приграничье в течение десяти лет. Дочь Кинара относилась к таковым даже с избытком. На вопрос, что же побудило её избрать такую дорогу для себя, мне был дан ответ: «пьяная свинья». Оказывается, тринадцать лет назад её, тогда еще совсем мелкую соплюшку, зажал в углу какой-то недоносок. С вполне понятными намерениями. Которым, хвала Аруну, не суждено было сбыться. У барона, поваром которого и служил тогда Кинар, был в гостях лидер одного из отрядов наёмников. В тот вечер они достигли соглашения, и капитан спустился в кухню, чтобы договориться о еде в дорогу. Как и положено порядочному солдату удачи, он бы прошёл мимо, но в её пользу сыграли два момента. Во-первых, капитан мог оказать услугу нанимателю. прекратив бардак. И во-вторых, он всё-таки хотел есть. Ему потребовалась всего пара ударов и пинок, чтобы негодяй заскулил и стал умолять о пощаде. Посмотрев на всхлипывающую и пытающуюся прикрыться рваным платьем Тамкарру, наёмник велел:

— Позови стражу. Потом собери еды в дорогу.

Перемежая слова благодарности хныканьем, она выбежала за дверь. После этого происшествия в её сердце поселился страх. Что, если на неё еще кто-нибудь нападёт? И рядом не окажется никого, кто мог бы помочь. Тамкарра понимала, насколько сильно ей повезло в тот вечер. И понимала, что рассчитывать на повторную удачу нельзя. Всё чаще она проводила вечера не на кухне, а на городской арене, наблюдая за боями. А в какой-то момент даже пыталась упросить капитана взять её в стражу, но тот, разумеется, отказал. Тогда она попросила у него личные уроки. Не сразу, но седой ветеран согласился. Но сразу сказал, что если он уделяет внимание кухарке, та должна быть внимательной к нему. И предупредил, что будет долго, больно и тяжело. И не соврал. С тренировок она возвращалась, чуть живая, и сразу падала в постель. Чтобы встать раньше всех и приготовить обед капитану. В таком ритме пролетело почти два года. Пока в какой-то момент Кинару не надоело мириться с видом постоянно побитой дочери, с которой даже синяки перестали сходить, и он не потребовал прекратить. Тогда они крепко поссорились, и Тамкарра, хлопнув дверью, ушла. За прошедшее время она много думала о дальнейшей жизни. Таланта отца у неё не было, и место повара ей не светило. Разве что можно было без конкурса в горничные пролезть. Но такой судьбы она не желала. А, с другой стороны, тренировки нравились ей. Страх подвергнуться нападению уходил с каждым взмахом меча. С каждым выполненным упражнением она становилась сильнее и чувствовала себя лучше. Так может, стоит попробовать? Это только в стражу женщин не берут. Наёмники куда менее привередливы. Взвесив всё, она собрала вещи и отправилась в гильдию.

— Вот, вкратце, моя история. Дальше было много глупостей, дорога в пограничье и служба там.

— А как ты узнала, что Кинар умер?

— Он нашёл меня. Через несколько лет после нашей ссоры он покинул двор барона и отправился на поиски. Уж не знаю как, но старику это удалось, пусть он и потратил на это ещё два года. А потом он поселился неподалёку, открыл вот эту таверну и слал мне письма. В которых рассказывал, как идут дела, и расспрашивал про мои. Я редко отвечала. Так и не простила, что он не понял меня тогда. В последнем письме он сообщил, что болен. И вложил в него завещание. Я рванула сюда, как только смогла. Но застала его уже при смерти. Он шептал моё имя и, хотя я держала его за руку, так и не узнал меня.

— Ясно, — протянул я. — Что ж. Полагаю, пока мы можем обойтись без стражи. В конце концов, Кинару это не понравилось бы.

— А что вас связывало, виконт?

— Ну, он помогал мне с закупками.

— Одну минуту, господин.

С этими словами Тамкарра вышла из-за стойки и вскоре вернулась, держа в руках мешочек с фиолетово-чёрным шнурком. — Ваши цвета.

Я взвесил кошель в руке и задумчиво посмотрел на неё.

— Десять лет в приграничье, да?

— Верно, господин, — кивнула она.

— Хорошо. Знакомо ли тебе понятие «преемственности»?

— Боюсь, не совсем понимаю вас.

— Полагаю, за годы работы у тебя появилось немало самых разных знакомых верно?

Дождавшись кивка я продолжил:

— В таком случае, вот тебе моё предложение. Время от времени мне может что-то понадобиться. Какая-то информация, или, может, что-то достать. Тогда я буду приходить к тебе. Это аванс! — я положил кошель на стойку. — Ну, и, зачем тебе кобольд, спрашивать не стану.

— Исключительно приятно иметь с вами дело, виконт! — широко улыбнулась Тамкарра, сгребая кошель. — Кстати, вы не собираетесь его развязать?

Позабытый всеми, Чол так и лежал на столе. На секунду мне померещились вилка и нож по бокам от него, но, откинув заманчивые фантазии, я всё же разрезал верёвки.

— Ну? — спросил я, дождавшись, когда растирающий конечности хвостатик посмотрит на меня.

— Что это было, Чол? Зачем ты следил за мной?

— Не следил, нет! Подойти к одному. Разговор важен. Решался долго. Господин большой мастер. Важная просьба.

— Конечно, стало гораздо понятнее, — прервал я возбуждённо тараторящего кобольда. — Что за просьба?

— Смотрите! — неожиданно Чол вскочил, и метнувшись к весело потрескивающему очагу, разлегся вдоль него, выставив на обозрение нос. — Видно? Видно! Сверкает. Как дракон!

Издав восхищённое, по всей вероятности, шипение, Чол вернулся за стол.

— Ни у кого нет. Только у Чола красивый нос. Благодаря зелье господин.

— Я рад за тебя, Чол, — сказал я, — но чего ты от меня хочешь?

— Сделка. Чол предлагает сделку. Зелье для хвоста на штуковину. У Чола есть штуковина.

Всё. Это уже край. Обхватив голову руками, я вспомнил всё, что уже успело сегодня произойти. А ведь меня еще ждёт ужин с роднёй.

— Хорошо, мой носатый друг, — тяжело вздохнул я, — я верю, что у тебя самая штуковинистая штука для меня, в обмен на зелье. Ты ведь не обманешь меня?

— Нет! — подскочил на стуле тот, замотав своим носом во все стороны. — Всё честно. Ценность на ценность. Договор?

— Договор, — кивнул я, — куда от тебя денешься-то. Завтра найдёшь меня на рынке.

— Да, да.

— И, Чол… Не болтай.

Проводив взглядом стрелой умчавшегося кобольда, я поднялся на ноги.

— Хорошего вечера, Тамкарра.

— И вам, господин. Только позвольте один вопрос…

Увидев поощряющий кивок, она продолжила.

— Что за зелье привело его в такой восторг?

— Да не зелье это, а, скорее, паста. Мыльный корень с золой и песком. Нанеси на нос и три тряпкой до блеска. Все кобольды завидовать будут.

Глава 6

Как пусть и формальный, но всё же наследник, я сидел прямо напротив отца, возглавляющего стол. Место справа от него принадлежало моей матери и пустовало с тех пор, как четыре года назад она, забрав Эринию, уехала к своим родственникам в Умелан. Там она обучала мою маленькую сестрёнку тайнам родовой магии. Ей предстояла непростая задача. Обычно на пробуждение и стабилизацию родовой магии уходит лет 5 минимум. Именно поэтому, несмотря на то, что церемония пробуждения источника проводится в 10 лет, демонстрация силы происходит только в 16. Чтобы все успели. Сестрёнка же скоро должна была отправиться в обратный путь. Как же я скучаю, мама, Эри. Вздохнув, и устроившись поудобнее, я принялся разглядывать тех, кто по идее, должны были быть мне самыми близкими людьми. По левую руку от графа восседала, иначе и не скажешь, леди Ингилио Тарсэ. Родная сестра отца, мать двух дочек, что учились сейчас в королевской академии. Наверное, именно она наглядно продемонстрировала мне, что такое двуличие. Насколько хорошо она ко мне относилась в детстве, настолько же я стал ей противен позже. Она никогда не упускала случая каким-либо образом поддеть меня, и можно было быть уверенным, что сегодняшний день не станет исключением. Помню, как, после инициации, пока мама с отцом о чём-то разговаривали, я пошёл к ней за утешением. Тётушка вылила на меня ушат помоев, и, доведённый до слёз, я весь вечер прятался в конюшне. Кстати. в клане она как раз отвечала за лошадей и всё живое. Наши пастбища, птичники, стада — всё находилось в её компетенции. Рядом с ней сидел её муж, Менулис Тарсэ. Он контролировал всю алхимию и зельеварение графства и был, надо сказать, достаточно странным типом. Во всём, что касалось его непосредственных обязанностей, он был безупречен. Но когда дело выходило за привычные ему рамки, он отчебучивал что-нибудь эдакое. Однажды у нас в гостях были представители рода Амелир. Одна из них после торжественного ужина принялась настойчиво интересоваться мнением Менулиса о модной столичной пьесе. Какое-то время он молчал, после чего резко встав, выпалил: