Вечное Царствие - Грэнди С Страница 6

А у Настеньки глаза закатывались, но свое недовольство пришлось засунуть поглубже в душу. Еще пару ложек пюре она дала новенькой, после чего помогла подняться. Снегурку надо было обязательно помыть. Ложиться спать такой грязнючей — просто недостойно для царевны. Снегурочка оказалась настолько легкой, что Настя даже и не поняла: взвалила ли всю тушу на себя или только руку. Кости Снегурки впивались в тело. Так больно, словно Настя всем весом наваливалась на сучья деревьев.

— Твою ж… лесом… хренатень, — бурчала она.

— Прости, тебе тяжело?

Похоже на издевку. Настя зыркнула через плечо. Но Снегурочка говорила в полусне — теряла сознание. Она не понимала ни собственных габаритов, ни чувств Насти. Стало немного жаль новенькую. Незавидная у нее получается участь. Ожидающая впереди боль хуже нынешней.

Настя притащила Снегурку в баню. Сама стянула сарафан, оставшись в одной сорочке. А с одегой новенькой и делать ничего не пришлось: стоило Насте потянуть за рукав, так лохмотья рассыпались, как обычно рассыпались трупаки от удара. Не мудрено, земная ткань не способна выдержать путешествия в иные миры. Пока придется привыкать к простым наскоро сшитым тряпкам. Вместе с ростом сказочной силы она бы обрела и достойное одеяние. Раз новенькая — Снегурочка, то, наверное, получила бы голубую шубу и блестящий кокошник. Хотя будущего у нее не будет.

Чтобы не погружаться в эти мысли, Настя принялась за работу. Она схватила веник, окунула его в воду и спрыснула на камни, комнату заволок легкий дымок. Веник нужно еще немного подержать над горячим, чтобы запах прутьев раскрылся. И только после того, как Настя учуяла ноты березы, она вновь подошла к Снегурке. По бессознанке в бане не парятся, но организм у царевен сильнее, чем у обычных людей. Да и такая процедура скорее приведет ее в чувства, чем что-либо другое.

Уже после первого хлыста веником по спине Снегурка очнулась:

— Ай-йа-йай! Ты что делаешь! С ума сошла! — воскликнула она и голой забилась в угол. Глаза у нее теперь были ясные, этот проблеск означал, что все с новенькой будет в порядке, скоро она начнет вспоминать.

— А че ты хош в грязи утонуть или сдохнуть из-за слабости? Банька поставит тебя на ноги на раз-два! Подь сюда.

— Ну уж нет, — Снегурка выставила руки вперед, но Настя была сильнее и увереннее. Она схватила новенькую за запястье, развернула спиной и вновь хлестанула веником. — Ай-йа-йай!

— Терпи, говорю! Потом спасибо скажешь, дура.

И новоиспеченная царевна покорилась. Она уперлась руками в стену и опустила голову. Когда веник касался кожи, Снегурка вскрикивала, но не дергалась, словно принявшая свою участь рабыня. После болезненной процедуры Настя выволокла новенькую в предбанник, окатила прохладной водой и укрыла одеяльцем, которое напоминало огромный рушник. Первые десять секунд Снегурочка тряслась, а после — лицо ее стало блаженным, почти счастливым.

— Как хорошо…

— А я те че говорила, дурья башка, — Настя натянула свой сарафан и достала из левого рукава чашку чая с лимоном и плошку с медом. — На вот, попей.

Снегурочка округлила глаза и недоверчиво взяла чашку:

— Как у тебя так получилось?

Сначала Настя не поняла, о чем толкует Снегурка, она настолько привыкла к своим способностям, что не видела в них ничего особенного. Но вскоре до нее дошло, что новенькая, пожалуй, и слыхать не слыхивала о сказочной силе царевны Настеньки.

— Моя способность — золотые руки. Любую ткань я могу превратить в скатерть-самобранку.

— Вот это чудо, — в голосе Снегурки послышалось искреннее восхищение, что вызвало у Насти искривленную улыбку. Ничего особенного в ее сказочной силе не было.

Царевна Настенька — самая слабая из всех в Вечном Царствии. Остальные обладают по-настоящему поразительными умениями: управляют стихиями. Кому подвластна вода, кому — камень. Василиса повелевает растениями. Снегурочка — стужей. Выбиваются только две девицы: Марья Моревна и Настенька. Но у Марьи есть богатырская сила. Она валун может поднять одним мизинцем. А что Настенька? Фокусы-покусы всякие показывает да портки подшивает. При жизни-то Настенька была обделенной: жила в нищете и выполняла в доме самую грязную работу, а погибла от рук отчима в холодном погребе. Сейчас, после смерти, ей досталась роль сомнительной царевны. Сомнительной, потому что и царевной-то Настеньку как назвать? Во всех преданиях — обычная сиротка. Ни рыба ни мясо, ни кафтан ни ряса.

Как жаль, что не ей досталось место Снегурочки. Конечно, она переродилась в Вечном Царствии до кончины прежней Снегурочки… Но можно же помечтать о сверкающем кокошнике, о заклинании стужи, о гладкой фарфоровой коже. Так бы не пришлось пресмыкаться перед Василисой. Но со своими способностями Настенька не могла защитить себя даже от хилых представителей нечисти вроде трупняков и болотников. О таких как Кощей и говорить нечего! Хорошо, что Василисе по нраву вкушать жареную рыбку и ходить по натертому до блеска полу. То-то и держат Настеньку.

Снегурочка зевнула — Настя уже успела забыть, что новенькая сидит тут рядом да чай потягивает. Лицо ее наконец прояснилось: заблестели зенки, порозовели щеки, ушли отеки. Какая же все-таки необычная внешность была у Снегурочки: белые брови и ресницы обрамляли небесно-голубые глаза. «Красивая», — подумала Настя и закусила губу. И ведь жутко завидно, что кому-то достается все, а ей вот — чертова скатерть-самобранка.

— Пойдемте-с в опочивальню, царевна, — злобно и ехидно произнесла Настенька.

— Спасибо тебе, — а Снегурочка похоже и не обратила внимание на тон, наверное, она пока еще не чувствует тонкостей эмоций других да и себя не понимает. Бесит… как же бесит.

Две девицы выдвинулись из бани. Хоромы, конечно, для Снегурочки не предполагались: кровать, сундук да зеркало — но вполне себе чистенько и уютненько. Жить можно. По крайней мере, эту ночь, а на большее новенькой рассчитывать не стоит.

Стоило только Снегурке коснуться щекой подушки — она тут же засопела. Настенька стояла над ней и завороженно смотрела, как вздымается худое тело. Новенькая лежала на животе, поэтому видно было, как сводятся и разводятся лопатки. Такая хрупкая и беззащитная. Настя достала небольшой ножичек из рукава. Металл блеснул, отражая свечение луны. Один взмах и нескончаемая несправедливость закончится или, может, хотя бы на пару секунд Настя почувствует облегчение. Боль червем ползала под кожей уже больше… Времени нет счета в Вечном Царствии, но, казалось, что прошло сто, двести, нет целых триста лет! Боль грызла Настеньку, не давая хотя бы одной спокойной ночи, чтобы вот так сладко поспать, как спала сейчас Снегурка. И хочется вздремнуть, ощутить сладость умиротворения. Всю черную зависть слить в единственный удар.

Настя бы