Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии Страница 6

Конан залюбовался великолепным изделием и невольно положил ладонь на его манящую поверхность. И тут… сердце его, казалось, остановилось, а все тело пронзил ледяной холод — под его рукой была волокнистая масса живого существа.

Конан отдернул руку, ужас и отвращение охватили его. Скатившись вниз по стеклянным ступеням, Конан обернулся. Страшное существо не двигалось, оно продолжало спать на медном троне.

На лбу Конана выступил пот. Он подошел к бронзовой двери и попытался открыть ее, дверь поддалась, и Конан выскользнул из комнаты.

Он оказался в широком коридоре с декоративными стеклами. Свет здесь был сумеречно-красным. Вдалеке были видны неясные тени. Они встревожили его, вызвав ассоциацию со змеей.

Ближайший гобелен на стене висел так, будто за ним был проход. Конан осторожно отогнул его и обнаружил ступеньки, ведущие вверх.

Немного поколебавшись, он стал подниматься, но внезапно сзади послышалось шарканье. Мог ли кто-нибудь последовать за ним по коридору?

Он быстро поправил гобелен.

Поднявшись по ступенькам, Конан попал в извилистый коридор. Он подошел к первой двери и вошел внутрь. В своих хаотических скитаниях он преследовал двойную цель: не встретить или, по возможности, избежать хозяев и конечно же найти Немидианскую девушку. Он чувствовал, что она была именно в этих палатах или храмах. Он верил, что этот гигантский купол в центре города именно то место, куда рано или поздно должны привести пленную рабыню.

Конан хотел вернуться назад, так как оказалось, что эта лестница никуда не вела, но застыл, услышав голос, проходивший через одну из стен. Подойдя ближе к этой стене, Конан разобрал немедианскую речь, но голос не был человеческим. Звуки напоминали колокольный звон.

— Нет ничего лучше жизни. Опасаясь, все воссоединилось во мне, — сказал голос. — Не было ни света, ни движения, ни какого-либо звука. Только ощущение одиночества впереди и позади привело меня в движение и направило в путешествие через века, над веками, сквозь неизменные эпохи тьмы.

Забыв обо всем, Конан подчинился гипнозу колоколоподобного голоса. Казак услышал историю человека по имени Кхосатрал Кхел, который приполз из НОЧИ И ПУЧИНЫ, век за веком превращая себя из субстанции в материальное вещество.

Но человеческая плоть была хрупкой, хотя и содержала такую великую вещь, как разум Кхосатрала Кхела. Он принял облик человека, но его плоть не была плотью из костей и крови. Он жил и думал, двигался и пульсировал, сохраняя свойства субстанции в человеческом бытии.

Божественная субстанция Кхосатрала была неуязвима для оружия, а земные столетия умещались в его сознании в один час.

Подобный богу, он снизошел до примитивного бытия людей острова Дагония, он помог людям создать культурное и цивилизованное общество, и с его помощью они построили город Дагон и жили там, и поклонялись ему. Чуждыми и страшными были его слуги, вызванные из темных углов планеты, где скрывались мрачные пережитки прошлых веков. Его дом в Дагоне был связан с каждым домом, из которых священники брали жертвы для приношения ему.

Прошло много лет, наполненных злобой и жестокостью. На побережье континента появились люди, звавшие себя Юнетши. Но после жестокой битвы они были разбиты и порабощены, и несколько поколений их умирало на алтарях Кхосатрала.

Но однажды он со своими священниками, существами нечеловеческой расы, удалился в пустыню. Вернулся он один, с кинжалом, выкованным из металла метеорита. Его колдовская сила пропала. Рабы-юнетши, поняв это, восстали и уничтожили почти всех дагонцев.

Во время кровавой резни откуда-то появился священник. Он проник во дворец Кхосатрала и с помощью обмана усыпил его на золотом ложе в зале, отделанном шкурами змей.

Минули века, башни и дворцы пустынного Дагона разрушились. Предания об этом богатом и красивом городе начали стираться из памяти немногочисленных потомков. Голод, чума и беспрерывные войны почти истребили народ Юнетши, жалкие остатки которого обитали на морском побережье материка.

Рыбак Юнетши обнаружил Кхосатрала на золотом ложе среди руин купального зала. Кхосатрал ожил и с радостью осознал, что колдовская сила вернулась к нему.

Он восстановил город таким, каким тот был многие века назад. Поклонявшиеся ему люди, умершие века назад, снова вернулись к жизни.

Но узнавшие смерть, жили только частично. В темных коридорах их душ и разумов таилась непобежденная смерть. К ночи люди Дагона оживали и двигались, а их собственная смерть казалась им ужасным сном.

С приходом дня они погружались в сон и просыпались только с наступлением ночи, которая сродни смерти.

Их жизнь была ужасной, и все это открылось перед Конаном в то время, как он согнувшись сидел у обтянутой декоративными тканями стены.

Теперь все случившееся с Конаном на острове стало ему понятно. Вдруг Конан услышал истерические рыдания женщины.

Он непроизвольно вскочил.

6

Джехангир Агха становился все более мрачным, сидя в своей лодке в камышах.

Больше часа прошло, а Конан не возвращался. Агха был почти уверен, что девушка скрывается на острове.

Джехангир сказал что-то гребцу, и длинная лодка скользнула среди тростников и поплыла к каменным ступеням.

Понаблюдав за людьми, плывшими с ним в лодке, Джехангир успокоился, десять могучих наемников из Кхваризма в остроконечных шлемах и в плащах из тигриных шкур, не считая гребцов, — похоже на охотников, едущих в убежище льва. Они поднялись по ступеням и прокрались под деревьями к стене. Тишина царила вокруг. Внезапным жестом Джехангир остановил свой отряд.

— Тарим! — прошептал Джехангир. — Пираты восстановили руины! Укрепленный город на таком острове! Пойдем! Несомненно, Конан там.

Они осторожно прошли вдоль стены. Вороты были открыты.

Они двинулись к смерти более страшной, чем смерть от отравленных стрел.

Звенящий голос замолк. Постояв в нерешительности, Конан пошел назад. В комнате было сумрачно… Всмотревшись внимательней, он увидел голову и пару гигантских рук, выступавших из темноты. Звука шагов не было, но существо приближалось, и гетман различил фигуру человека.

Он был одет в сандалии, юбку и широкий шагреневый пояс. Его подрезанная квадратом грива была охвачена золотым обручем.

Конан пристально посмотрел на размах его плеч и широкую грудь. Силачи и борцы из цирка могли только мечтать о подобном.

Лицо было исполнено решимости, глаза испускали молнии. Конан знал, что это был Кхосатрал Кхел, посланник Пучины, бог Дагонии.