Терри Пратчетт - Страта Страница 6

– Может быть. А что такое диск Олдерсона?

– Если соединить все планеты какой-нибудь системы, и раскатать всю эту материю в диск диаметром как раз в поперечник этой системы, и не забыть оставить в центре диска круглую дыру для солнца, и нанести на нижнюю поверхность диска слой нейтрония, чтобы создать нужную гравитацию…

– Как! Неужели вы умеете работать с нейтронием?… Кин сбилась и покачала головой.

– Ничего подобного пока еще не строили. И не находили тоже.

– Мой диск не такой уж большой. Возможно, тринадцать тысяч миль в поперечнике.

Их взгляды скрестились, как шпаги, и Кин произнесла слово, которого он ожидал: – ГДЕ?

– Без меня ты никогда его не найдешь!

– И ты думаешь, что это артефакт Веретенников?

– Там, на диске, есть такие вещи… Нет, ты все равно не поверишь.

– Ты меня заинтриговал, Джало. Назови свою цену.

Вместо ответа он полез в поясной кошель и вытащил оттуда толстую пачку вексельных ассигнаций Компании номинальным достоинством в 10 000 дней. Слово Компании было тверже подавляющего большинства мировых валют, а каждая из этих ассигнаций была равноценна почти 28 годам продленной жизни. Процедуру продления можно было пройти незамедлительно, как только владелец ассигнации учитывал ее в качестве векселя в любом представительстве Компании. С кредиторами Компания расплачивалась самым ценным, что было в Галактике: БУДУЩИМ.

Не отрывая взгляда от Кин, Джало небрежно скомкал в кулаке несколько купюр, подозвал к себе ближайшего официанта и отправил всю пригоршню в его мусорный лючок. Природные инстинкты Кин завопили благим матом, понуждая ее вскочить и сунуть руку в лючок, но Кин не пережила бы и первой сотни лет, невзирая на ухищрения науки, если бы, не задумываясь, повиновалась своим инстинктам. Встроенный в тело робота автоматический мусоросжигатель стал бы крематорием для ее правой руки.

– Зачем… – хрипло начала она, запнулась и откашлялась. – Как это по-детски, Джало! Фальшивки, разумеется?

Вместо ответа он вручил ей ассигнацию с изображением Мафусаила – наивысшая номинация, которую выпускала Компания.

– Двести семьдесят лет, – ухмыльнулся он. – Дарю!

Кин взяла плотный пластиковый листок, белый с золотом. Недрогнувшей рукой, к своей чести. Сам дизайн купюры был очень простым, но Кин было известно, что там зашито более 200 скрытых признаков подлинности. Никто даже не попытался подделать купюру такого достоинства. Все знали, что жизнь уличенного фальсификатора будет продлена на то количество дней, которые он успел сфабриковать; но провести все это время ему придется в загадочных закромах Компании и далеко не самым приятным на свете образом. Об этом было объявлено публично на всю Галактику.

– В мое время, – самодовольно похвастал Джало, – меня бы называли безумным богачом.

– Или безумным мертвецом?

– Не забывай, что я пилот Терминуса! Никто из нас не верил по-настоящему в неизбежность гибели. Люди, как правило, не хотят в это верить. Не знаю, как другие пилоты, но я-то оказался прав… В любом случае ты можешь проверить эту купюру. Она подлинная, уверяю тебя.

Помолчав, Джало сказал деловитым тоном:

– Я ничего не покупаю и не продаю. Я просто хочу тебя нанять. Через тридцать дней я собираюсь обратно на плоскую Зем… то есть в Плоский мир по причинам, которые в надлежащее время станут очевидны. В качестве платы я предлагаю тебе ответы на вопросы.

Эту ассигнацию, разумеется, можешь оставить себе, даже если откажешься от моего предложения. Засунь ее в рамочку под стекло и повесь на стенку. Или прибереги на старость.

Он исчез не вставая, словно король демонов. Руки Кин, простертые туда, где он только что находился, встретили только воздух.

Чуть позже она распорядилась тщательно проверять наличие лишнего человека во всех пассажирских шаттлах, стартующих на орбиту. Даже невидимка не в силах обмануть скрытые датчики, установленные в креслах и проходах между ними. Кин сильно сомневалась, что Джало рискнет забраться на борт грузового судна; по большей части они даже не были загерметизированы.

Разумеется, он ничего подобного не сделал. Кин в конце концов поняла, что Джало заранее приобрел билет на вымышленное имя и спокойно уселся на свое законное место.

ГЛАВА 4

Прошло двадцать пять дней. Главной Линии уже не было; ее втянул в себя, наматывая на барабан, линейный геостационарный спутник, который потом отправили в трюм грузового корабля. На всей планете оставалось лишь несколько косметических команд, наводивших порядок у антиподов.

Вокруг Кин, которая стояла на вершине холма в самом сердце буйных, переплетенных лианами джунглей, простиралась влажная, курящаяся, благоухающая земля без малейших следов человеческого присутствия. Прямо под ее ногами (на обратной стороне планеты, через восемь тысяч миль) люди, роботы и машины споро демонтировали последнее оборудование, торопясь загрузить самый последний шаттл. Мир следовало оставить девственным для первопоселенцев.

Невзирая на внешнюю суету, это была четко спланированная ретирада. Последними новый мир покинут чистильщики, уничтожив непредусмотренные проектом колеи и выбоины, протоптанные тяжелыми башмаками тропинки и проплешины. В одном из рекламных фильмов Компании однажды показали сюжет о том, как последний работник покидает новую планету. Этот человек начал было подниматься на лебедке по Линии, но внезапно встрепенулся, оглянулся… дал задний ход и старательно затер собственные следы. Трюк, разумеется, но очень близок к истине.

«Это хороший мир», – подумала Кин.

Лучше, чем Земля.

Однако и на Земле, как говорят, теперь уже гораздо лучше; население возросло до трех четвертей миллиарда, и людей при этом заметно больше, чем роботов. Да, намного лучше, чем во времена ее детства… Хотя Кин давным-давно избавилась от своих ранних воспоминаний, но кое-что все же сохранила.

Самое старое воспоминание… Холм, похожий на этот, но окруженный сумрачной пустошью, над которой колыхались призрачные ленты тумана; красное солнце уже почти зашло за горизонт. На вершине холма, куда привела ее мать, собралась не слишком большая и не слишком густая толпа: население доброй половины страны, все целиком, и большинство присутствующих составляли роботы. Один из них, универсал восьмого класса, весь в многочисленных шрамах сварных швов, подхватил ее и усадил себе на плечи, чтобы Кин было лучше видно.

Танцоры – все как один – роботы, но на скрипке наяривал человек. Над пустошью мелькали летучие мыши, по торфу топотали металлические ноги. Тумп, тамп, томп, тумп, точно в такт. А разве могло быть иначе? Роботы не люди, чтобы спотыкаться и мешкать.