Анна Дубчак - Осенние любовники Страница 6

И вдруг он бросился на нее и повалил на диван... Этот мальчик оказался не таким уж и ребенком, потому что губы его просто впились в ее губы, а руки с силой заскользили по мягкой ткани джемпера, задирая его...

– Пусти, негодяй... Что ты собираешься сделать?

– Лежи спокойно... Тебе понравится...

От такой наглости Наталия озверела и принялась хлестать Германа по лицу, а потом, когда почувствовала, как этот молодой хам раздвигает ей рукой ноги, окончательно разозлилась и расцарапала ему щеку...

Появившаяся на шум Соня ахнула:

– Может, милицию вызвать? – Она испугалась не на шутку.

Герман, вскочив, резко повернулся и, увидев Соню со скалкой в руках, попятился к окну.

– Спокойно, – тяжело дыша, проговорил он, морщась от боли и касаясь рукой разодранной щеки, – кошки... Да вы просто кошки... Суки...

И выбежал из квартиры...

Наталия бросилась следом, чтобы убедиться, что этот подонок не оставил на вешалке свои вещи: нет, он все успел схватить перед тем, как сбежать.

– Ничего себе попили чаю, – сказала она, все еще не в состоянии прийти в себя. – Ты видела, что он со мной делал? Он силен, как молодой волк... А какой грубый...

– Но так он же предупреждал, что хочет тебя...

– В следующий раз буду осторожнее... Если честно, Соня, то мне было просто любопытно, чем все это закончится... Я ведь предполагала, что он начнет мне рассказывать про свою первую любовь или, уж во всяком случае, про свои чувства ко мне... А он меня чуть не изнасиловал... Мрак!

– Я думаю, тебе лучше выпить чаю со мной... Тем более что наконец-то мы с тобой остались вдвоем и мне надо тебе что-то сказать...

– Уж не собираешься ли ты наконец выйти замуж за Сережу?

– Я беременна...

– Ну наконец-то, я уж думала, что ты никогда мне об этом не скажешь...

– Ты хочешь сказать, что знала об этом?

– Конечно... Я это почувствовала еще перед отъездом в Лондон. Ты изменилась и внешне, и внутренне... Я даже чуть было не спросила об этом у Сергея...

– Нет-нет! Ему ничего не говори... Я не хочу, чтобы он женился на мне лишь по необходимости... Я дала себе, а вернее, ему – срок. Если в течение месяца он мне не сделает официальное предложение, я порву с ним... Это решено.

– Но ведь он тебе уже делал предложения...

– Все это было не то... Это было – как бы получше объяснить – не официальное предложение, а просто какие-то намеки, фразы...

– Не переживай, думаю, что он уложится в срок...

– А ты можешь пообещать мне, что ничего ему не скажешь? Понимаешь, я хочу, чтобы у нас было все по-настоящему и чтобы он женился на мне не из чувства ответственности, а из-за любви...

– Хорошо, обещаю... А теперь скажи, у нас еще остался торт?

– Опять торт? Ты же разжиреешь, Ната! В тебе уже и так пятьдесят один килограмм...

– Логинов говорит, что это верный признак дистрофии при моем высоком росте, а ты упрекаешь за торт... Что-то я вас не пойму...

Глава 3

Поминальный обед в лицее

После чая она заперлась в кабинете, села за рояль и взяла несколько аккордов. Постепенно из звукового хаоса выделилась грустная плавная мелодия...

На этот раз Наталия оказалась на берегу реки... Она думала об Ирине Литвиновой и хотела увидеть нечто, что могло быть связано с ее смертью, и она увидела.

Бегущую девушку в клетчатой мужской рубашке... Она бежала прямо по земле, босая, с голыми ногами... Лица девушки не было видно... Судя по открывшемуся перед ней пейзажу, была поздняя осень, приблизительно такая же погода, как и сейчас, начало ноября... Ветер, снег с дождем, река рябит и пугает своей свинцовой поверхностью... Слышен вой ветра, шум шагов и тяжелое дыхание... И еще плеск воды... И вдруг возник крупный план: синевато-белое, искаженное до неузнаваемости лицо и воротник клетчатой рубашки... И еще запах... очень странный запах воды, земли, водорослей и чего-то сладковатого и мерзкого, что ассоциировалось почему-то с комарами...

Она вышла из кабинета с неприятным чувством, словно только что наяву видела утопленницу.

Она рассказала об этом Соне.

– Слушай, ты мне лучше такие вещи не рассказывай, а то я чувствую, что не доношу своего ребенка в этих стенах... Такие страсти рассказывать беременной женщине...

– Да, Соня, ты права... Но где мне взять столько мозгов, чтобы понять, при чем здесь эта мертвая девушка, которую я только что увидела? Как можно по таким вот идиотским картинкам вычислить мотив и тем более узнать, кто именно толкнул ее на подобный шаг... Я вот лично, что бы со мной ни случилось, никогда в жизни не брошусь в холодную воду... Разве что если по моей вине погибнет все человечество... Но и тогда какой смысл мне будет расставаться с жизнью, раз меня никто не осудит? Буду себе жить одна... Пока не съем все, что найду на этой планете, не умру...

– А как же насчет того, чтобы потрудиться, чтобы добыть себе пропитание?

– С этим покончено, Соня. Я развратилась окончательно. Обленилась, просто сил никаких нет... Скорее всего от лени-то я и умру... Просто поленюсь открыть холодильник и умру голодной смертью... – Опомнившись, что уже с минуту несет полную ахинею, Наталия усмехнулась: – Я же еще не рассказала о том, что произошло со мной в Лондоне... Ты можешь мне, конечно, не поверить, но и там, в гостинице, на меня напал солдат конного караула с Хорс-Гардс подразделения «Блюз-энд-Ройлз», представляешь?

– Как ты все это выговариваешь?

– Да никак... Звали его очень просто – Гарри. Гарри Робинсон. Мы познакомились с ним на Пиккадилли, и он вызвался быть моим гидом...

– Неужели ты настолько хорошо знаешь английский?

– К сожалению, нет, просто у него отец русский...

Женская гимназия на улице Гончарова, несколько лет назад отреставрированная как памятник архитектуры и представляющая собой большое четырехэтажное здание, всем своим видом напоминавшее рождественский торт, была превращена в престижный лицей, где учились за большие деньги дети богатых людей города.

Рядом с лицеем всегда стояло много иномарок, но только не сегодня, не первого ноября, когда дети были отпущены на осенние каникулы, а учителя собрались, чтобы помянуть погибшую трагически в прошлом году преподавательницу математики Ирину Валентиновну Литвинову.

– Вы на обед? – спросила Наталию солидная дама в темно-красном костюме и с трагическим выражением на лице.

Наталия столкнулась с ней как раз возле гардероба, где стояла в нерешительности, не зная, где же будет проходить поминальный обед.