Галина Романова - Дом с привидениями Страница 6

Скрипнула дверь.

— Не нужен приют. И монастырь тоже отменяется, — раздался незнакомый женский голос. — Девочка поедет со мной.

Все — даже Анна Рита — повернули головы. На пороге стояла пожилая дама в дорожном платье, с саквояжиком в одной руке и тросточкой в другой. Эффектная, хотя и старая шляпка решительно сдвинута набок так, что из-под нее выбиваются седеющие букольки. На лице гримаса скорби пополам с презрением, как будто умер некто, при жизни не достойный сочувствия и понимания. Она решительно прошла на кухню и постучала тросточкой по стулу, на котором сидел городовой:

— Уступите даме место!

Тот встал. Даже не встал — вскочил, словно его дернули за шиворот, и сделал движение, словно хотел поклониться.

— А вы, простите, кто? — опомнившись, одернул сам себя.

— Не ваше дело, — гордо отрезала пожилая дама, но потом сменила гнев на милость: — Мое имя — княгиня Дебрич. Я прихожусь девочке двоюродной тетей. Ее мать была моей родной племянницей.

Взгляды гостьи и мужчины встретились.

— Тетя? — переспросил городовой. — Но откуда вы взялись?

Он как зачарованный смотрел в глаза пожилой дамы. Лицо его окаменело, двигались только губы.

— Я приехала погостить, — объяснила та. — У меня есть письма моей племянницы, в которых она настойчиво просит меня приехать и немного пожить у них. Я откликнулась на просьбу — и вот я здесь. Но, судя по тому, что узнала, не мне надо гостить здесь, а моей внучатой племяннице — у меня.

Откуда-то в ее руке взялась пухлая пачка писем, перетянутых шелковой ленточкой. На конвертах был четко выведен адрес — письма действительно были отправлены отсюда. Гостья развязала ленточку, достала одно наугад и протянула городовому. Тот вздрогнул, словно пробуждаясь от сна, взял письмо, послушно пробежал глазами несколько строк. Потом распечатал второе, третье…

— Ну? Вы убедились? — усмехнулась княгиня Дебрич.

— По-моему, — не сдавался служитель закона, старательно отводя взгляд от гипнотизирующего взора собеседницы. В ее глазах было нечто странное. Он едва не утонул в них — спасли только письма. — По-моему, надо сначала спросить мнение девочки!

Пожилая дама подалась вперед, вперив взгляд своих ярко-голубых, чуть навыкате глаз в самое лицо Анны Риты:

— Ты поедешь со мной, девочка?

Та сидела, затаив дыхание, и не могла понять, что происходит, тоже зачарованная этим взглядом.

— Но простите, — не сдавался почуявший что-то городовой, — есть же закон…

— Закон гласит, что дети должны жить в семье или у родственников, — отрезала гостья. — Семьи у девочки нет, но есть родственница, которая готова позаботиться о сироте. Так и запишите! Тем более что мы уже знакомы. Ты ведь помнишь меня, моя милая?

Анна Рита как парализованная смотрела в лицо приезжей дамы. События в ее маленькой жизни развивались так быстро, что ей требовалось время на то, чтобы понять происходящее. Но едва прозвучало слово «милая», как ее словно ударили. Она вспомнила…

Уроки в третьем классе кончились всего несколько дней назад, но девочка уже успела соскучиться. В женской гимназии Реченска занималось примерно две дюжины девочек от восьми до четырнадцати лет, так что все ученицы были друг другу подружки. С некоторыми она болтала на переменках и потом играла и делала уроки после занятий в одном из свободных классов. Потом за девочками приезжали лакеи и няни, а Анна Рита оставалась в классе до последнего — папа много работал, и мама часто помогала отцу, хотя это и выглядело нелепо и предосудительно в глазах соседей. Елена Сильвяните была единственной женщиной в городе, которая работала, и забегать за дочкой в гимназию могла только вечером. Елена Сильвяните не доверяла свою дочь служанкам.

Но сейчас были каникулы. Занятия в гимназии прекратились, и девочка целыми днями была дома. Кухарка Мавра Игнатьевна и очередная новенькая горничная, как могли, развлекали ее, отправляли гулять и кормили обедами, но Анне Рите все равно было скучно.

Конечно, в комнате она не сидела — как-никак на дворе было лето. Большую часть дня девочка была во дворе перед домом или бродила с горничной по улочкам их маленького городка — в основном эти прогулки совмещались с походами на базар и в лавку. Но в тот день, разморенная жарой, та задремала на скамейке в тени кустов сирени, и Анна Рита потихоньку ушла. Задумавшись, она направилась не в ту сторону, куда они обычно ходили гулять, а в противоположную. И сама не заметила, как забрела на окраину города к раскинувшемуся под летним солнцем зеленому лугу. Весной они с мамой несколько раз ходили сюда за первоцветами.

Сейчас здесь было полным-полно одуванчиков, чистотела, клевера, подмаренника, мышиного горошка и многих-многих других цветов, названия которых девочка не помнила. Было светло и жарко. Гудели пчелы. Замирали на миг, а потом срывались с места мухи-журчалки, порхали бабочки.

Девочка долго бродила среди разнотравья, собирая букет. Потом, утомившись, прилегла в траву, бросив сорванные цветы рядом. Тут было так тихо, спокойно. В вышине, далеко-далеко, даже не вдруг увидишь, слышалась песня какой-то птицы. От сладкого запаха травы и цветов, от тепла нагретой земли, от яркого солнца глаза закрывались сами собой. И Анна Рита только собралась вздремнуть, как на нее упала чья-то тень.

Какая-то пожилая дама в строгом темном платье, наглухо застегнутом на все пуговицы, в шляпке и с зонтиком стояла перед нею, поджав губы. Застеснявшись, девочка поспешила вскочить.

— Ты что тут делаешь? — поинтересовалась дама. — Совсем одна и так далеко от дома? Ты разве не знаешь, что маленьким девочкам нельзя ходить в одиночестве?

— Я уже большая, — попробовала заспорить Анна Рита. — Я в гимназию хожу.

— Ходишь? Одна?

— Нет. Меня водят мама или папа по очереди. А забирают меня только вечером, потому что маме и папе надо, — она смутилась, зная, что многие не одобряли ее родителей, — маме надо много работать…

— А где твоя няня? — Дама зорко оглядела луг. Но сегодня на нем не было ни души, как, впрочем, и в другие дни. — Почему ты убежала от своей няни?

— Она… у меня ее нет, — со вздохом призналась девочка.

— Почему?

Анна Рита пожала плечами. Что сказать? Не любят няни их дом, и все тут! А как это объяснить постороннему человеку?

— Не можешь или не хочешь говорить? Хорошо. — Дама посмотрела на нее испытующе, окинув цепким взглядом с ног до головы. — Придется мне заняться тобой! Как тебя зовут?

— Анна Рита. Анна Рита Сильвяните.

— Отлично, милая. Ты ведь дочь Елены?

Девочка кивнула, даже не подумав поинтересоваться, откуда незнакомой даме известно ее имя. От соседей, наверное. В Реченске половина народа друг друга знает лично, а про другую половину много раз слышала.