Papirus - Барс - троглодит Страница 6

— Уходи! — вскрикнуло это чудо. — Уходи, а то ударю!

Я пожал плечами, развернулся и, моментально забыв про встречу, пошел своим путем. Девушка — не котенок. В таком возрасте она уже должна уметь позаботиться о себе. Во всяком случае, у нас даже вольные с десяти лет на недели в одиночку уходили в лес. Например, доставить продукты отцу семейства на дальнюю заимку. Ну, так пусть, стало быть, и заботится о себе сама. Мне-то что? Может ведь и обидеться, что полез помогать без спросу. Будто слабой посчитал.

Отчаянный писк за спиной не дал мне перейти на бег:

— Постой! Куда же ты?!

Я повернулся и честно ответил:

— В Вармок.

— А… а почему ты уходишь?

— Потому, что мне надо в Вармок, — терпеливо ответил я на глупый вопрос.

— А… а как же я?

— А что ты? — теперь не понял уже я.

— Ты… так и… бросишь меня одну? Здесь.

— Я тебя не подбирал, чтобы бросать. Иди себе своей дорогой, а я пойду своей.

Я снова развернулся, собираясь уходить, как девчушка снова пристала со своими вопросами. Вот ведь говорливая попалась.

— Благородные люди так не поступают с дамами!

Это меня заинтересовало. Наш философ учил: умный человек учится всегда, всему и у всех. В знании сила! Поэтому я решил, пользуясь случаем, прояснить, чего я не знаю про благородных людей. Указом еще прапрапра…дедушки нынешнего короля все барсы поголовно за воинскую доблесть приравнивались к ненаследному, безземельному дворянству. Так что, я мог с полным основанием считать себя благородным. Осталось только выяснить, чего я не знаю про это сословие.

— С чего ты решила, что я благородный?

— У тебя шпага на поясе и… — она засмущалась и покраснела, — ты меня не… ну, это самое…

— Чего я не это самое?

— Ну, не разоружил и не… — она замолчала.

— Чего не? — тупо продолжал допытываться я.

Наш философ, умнейший человек, всегда говорил: умен не тот, кто много знает, а тот, кто не боится задавать глупые вопросы. Вот я и задавал. Не люблю туманные намеки невесть на что.

— Чего-чего! — вдруг разъярилась девчонка. — Не убил и не ограбил! Вот чего!

Я оценивающе посмотрел на нее. Девушка снова испугалась и прямо сжалась вся под моим взглядом.

— Да у тебя и брать-то нечего, — вынес я заключение.

— Как это нечего? — неожиданно обиделась потенциальная жертва. — А сапожки из кожи виверны, а колечко с изумрудом, а кинжал гномьей работы, а…

— Ты чего, продаешь себя, что ли?

— Я-а-а-а-а-а?!! — и куда только слезы делись. Под ее прожигающим насквозь взглядом они высохли прямо моментально.

— Ну, так. Нахваливаешь себя, как торговка на базаре.

— Да как ты смеешь! Троглодит несчастный! Дикарь необразованный! Да я!… да!… - ей уже не хватало воздуху, чтобы продолжить высказывать мне свое возмущение.

— Ну ладно. Пошел я.

Сказав это, я спокойно развернулся… в который раз.

— Стой! Подожди! Так не поступают благородные люди!!

— А что я должен сделать? Убить, ограбить и «ну, это самое»? — неподдельно удивился я.

— Да нет же! Благородные люди не бросают даму одну в лесу!

— Так я тебя не подбирал, чтобы…

— …Бросать! Знаю. Говорил уже. Но это говорится так. Когда кого-то покидают в опасном месте, говорят: «Он его бросил». Выражение такое! — как совсем тупому недоумку объяснила мне девушка.

— Ну хорошо. А прямо попросить о помощи ты могла? Чего вокруг да около впотьмах бродить?

— Не могла! — аж притопнула ногой моя собеседница. — Благородный человек сам должен догадаться, что нужно даме. Особенно… Особенно, когда она одна в диком лесу.

Что-то устал я уже от ее болтовни.

— Короче. Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты проводил меня.

— Нет.

— К-как это нет? — от удивления девчонка даже заикаться стала.

— Не маленькая. Сама дойдешь. Кинжал есть? Руки есть? Амулет зажигательный есть? Или хотя бы огниво?

Заворожено глядя на меня, она машинально кивнула, подтверждая, что все это у нее действительно есть.

— Ну вот и славно. Значит, с голоду не умрешь и от холода не окочуришься. Так что давай. Топай куда тебе надо. А я пойду, куда мне надо.

В очередной раз я развернулся уходить и в очередной раз меня остановили.

— Постой же! А если я тебе заплачу? Мне нужно в Торсель.

Я стал вспоминать уроки географии и карты, которые нам давали для изучения. Сейчас мы в предгорьях королевства Аталия. На северо-востоке от нас Швицерия. На северо-западе — Галлития. На севере — княжество Нибеллунг. На юго-востоке — Янчарское ханство. На юго-западе — королевство Конкиста. На юге — море, а за ним черный континент. Если я не ошибаюсь, Торсель — порт на западе Галлитии. Это ж месяц туда топать — не дотопаешь!

— Нет, красавица. Я иду в Вармок.

— А ты чудовище!..

— Я знаю…

— Ой! Прости! Я не хотела тебя обидеть. Само вырвалось!

— Ладно. Забыли.

— Вот и хорошо, — облегченно вздохнула девушка. — Ну, хотя бы до Вармока проводишь?

Чувствую, не отвязаться мне. Да и зарабатывать пора бы уже. А тут работу почти по специальности предлагают.

— Хорошо, — девушка обрадовалась, но рано. — Сколько?

— Чего сколько?

— Сколько ты предлагаешь за услуги?

Моя предполагаемая нанимательница видно совсем растерялась.

— А сколько это может стоить?

Я прикинул плату начинающему барсу-телохранителю и уменьшил ее вдвое. Потом подумал. Учел обстоятельства и… не стал уменьшать.

— Восемь ящериц…

— Ско-о-о-олько?!

— В день, — невозмутимо закончил я.

— Это же наглый грабеж!!

— Я не навязываюсь.

— Это не благородно! Дикарь! Троглодит! Как так можно? Использовать бедственное положение девушки!

— Какое же оно бедственное? Руки есть? Есть. Кинжал есть? Есть.

— А еще есть огниво, сапожки и ноги, — в ярости крикнула благородная дама. — Я согласна!! Придем в Вармок, возьму деньги в банке и расплачусь с тобой! Даю слово. Этого достаточно?!

— Достаточно, — невозмутимо ответил я. — Кроме платы все дорожные расходы, включая мое питание, проживание, лечение и снаряжение за твой счет, леди.

Она закатила глаза к небу и простонала.

— И на это согласна. Кровопивец! Вампир!

— Вот и договорились. Если ты уже готова, прошу следовать за мной.

Я сделал приглашающий жест, развернулся и, наконец-то, продолжил свой путь. Правда, уже с неожиданной попутчицей.

Глава 2

— Да постой же! — скорее недоумевающий, чем рассерженный, возглас в очередной раз развернул меня к лесу задом, к девушке передом.