Василий Купцов - Две остановки до чуда Страница 6

— А разве шелк прочный?

— Куда прочнее стали. Шелковая нитка тонкая-претонкая, а какую нагрузку выдерживает! На единицу сечения — куда больше, чем любой материал, изготовленный людьми.

— А паутина, говорят, еще сильнее!

— Да, паутина еще прочнее, — согласился Семен Семеныч, — но вещество Артефакта ближе к шелку. И это один из факторов, играющих на идею обследования объекта с помощью радиоуправляемых роботов. Ведь шелк легко проницаем для радиоволн. По причине отсутствия электропроводящих и магнитных составляющих.

Витёк поймал себя на том, что вообще не подумал будет ли внутри артефакта радиосвязь. Эх, вот взрослые дяди — подумали!

Семен Семеныч тем временем продолжал говорить, и с каждым словом речь становилась все более эмоциональной. Глаза ученого блестели, как блестят у маленьких детей и людей одержимых большой идеей:

— Теперь устройство объекта. Внешне он повторяет форму холма, диаметр по кромке земли — сто шестьдесят метров, высота в холке, — раздался новый взрыв хохота, но уфолог его уже, казалось, и не заметил, — шесть метров. На сколько уходит под землю — неизвестно, но не менее чем на метр точно.

— Откуда знаете? — пискнул кто-то из мелких.

— Знаем, — улыбнулся уфолог. — Копали.

Ультразвуковое исследование показало, что внутри артефакта множество ходов-туннелей, их диаметр около сорока сантиметров. Есть наружный вход в систему этих туннелей. Какую-то карту составить пока невозможно… Да, и еще. Почему-то в туннелях не завелась никакая живность — не мышей, ни прочего. Сначала испугались радиоактивности, но — нет, померили — норма. Для начала — хватит, — закончил лекцию уфолог.

— Все просто, — тут же подхватил инициативу Валерий Павлович, — мы ставим на наши модели фары и видеокамеры, и запускаем внутрь. В поисках участвуют только модели с задним ходом.

— А остальные? — Спросил один из мелких.

— Остальные могут смотреть.

— Ура!! — Закричали ребята.

— А когда, когда отправимся? — Спросил Витёк.

— Если оборудуем хоть одну машинку — то завтра — на рекогносцировку.

"Какое трудное слово!" — подумал Витёк, а вслух сказал:

— До завтра фары поставим. А вот камеру… Где камера-то? Хоть взглянуть…

— Пока видеокамер нам не выделили, но обещают. Зато дали попользоваться сотовым телефоном со встроенной видеокамерой. Вот, — тренер извлек из кармана какой-то супер-пупер мобильник.

— Я друга захвачу с собой, — сообщил Витёк. Разрешения спрашивать не стал. Куда теперь им, взрослым, без него?

Фары к моделям прикрепляли в штурмовом порядке. Младшие уже разошлись по домам, остались только заинтересованные лица. Решили, что нужно, по минимуму, два автомобильчика, один предоставил Витёк.

Суперклей схватывает быстро, вот только держит так себе, но выхода нет. Проводки к аккумулятору, так, светят лампочки, не ахти, но для сельской местности — сойдет. Теперь телефон… Тренер предложил медицинский лейкопластырь, с телефонами ведь нужно поаккуратней, ими еще пользоваться будут потом.

Мобильник — верхом на машинке, весь обмотанный лейкопластырем — напоминал тяжело раненного, следующего в медсанбат. О чем Витёк незамедлительно и поведал окружающим.

— Да, есть что-то, — согласился Валерий Павлович, — как бы мы его не ранили сейчас взаправду!

— Свет выключаем?

— Давай. Только сначала наладим связь между телефонами.

При погашенном свете — первое разочарование: фары на машинках били совсем слабо, сантиметров на десять вперед, не дальше. "Были бы желтые, лучше!" — подумал Витёк. Но других фар не было. Ведь обычно фары на моделях не более чем декоративный элемент, ночных гонок автомоделей еще никто не устраивал…

— А что, ничего, — заявил Валерий Палыч, уткнув нос в экранчик второго телефона.

— Он с усилителем! — Воскликнул Толстик, едва ему удалось просунуть нос между тренером и телефончиком.

— Давай вперед, Витёк, — скомандовал Валерий Павлович, — просто подтолкни поближе к столу.

— Исполнено, — отозвался Витёк тоном "Исполнителя желаний" из фильма.

— Ага, вот и ножка показалась, — прокомментировал Толстик.

— Ну, дайте же и мне посмотреть! — вклинился Витёк.

Ему дали, но всего на несколько секунд.

— Двенадцатый час, пора закрываться. Быстро ставим аккумуляторы на зарядку, и ко мне в Ниву, — распорядился тренер.

— Да мы сами дойдем, — отмахнулся Толстик.

— Нет, поздно, мало ли что. Довезу каждого до подъезда, — настоял Валерий Павлович.

Выехали на другой день после обеда. Антон в кругу незнакомых моделистов робел, потому все больше отмалчивался. Зато Витёк трещал за двоих даже за троих. Его переполняла бурная радость, которой хотелось поделиться со всеми.

В голове возникали некие радужные картины. Его модель, обязательно его, Пробирается внутрь артефакта и достает оттуда самый важный, сенсационный материал. Какой именно материал — Витя представлял себе плохо, но перспектива всемирной славы уже затмевала глаза, ослепляла и грела, как весеннее солнышко. Витьке даже стало жарко. Не то — от такой перспективы, не то — от солнца, что нещадно жарило сквозь окно электрички. Парень полез открывать окно. А когда повернулся, чтобы сесть на место, там, нагловато улыбаясь, уже сидел Толстик.

— Витяй, у твоей — задний ход есть?

— Умеет, — кивнул Витёк. — Сдвинься чуть-чуть, я сяду.

— Не беспокойся, Козлодоев, сядем усе, — довольно процитировал Толстик и рассмеялся. К краю сидения он тем не менее сместился. — Так я про машинку. Моя, та, которая с задним ходом, сейчас не на ходу. Может свою уступишь, а то страсть как хочется в холм залезть первым.

От подобной наглости Витёк даже закашлялся, слова застряли где-то поперек горла, и Андронов застыл с глуповато раскрытым ртом. Зато нашелся Антон:

— С ума сошел! — тонким звенящим от возмущения голосом вскрикнул он. — А мы?! Мы тоже хотим… первыми.

Толстик гневный вопль Антохи пропустил мимо ушей, повернулся к Вите, поглядел на того удивленно. На Витька же вопль приятеля подействовал отрезвляюще, он зашевелился и рот закрыл.

— Это кто такой вообще? — теряя остатки улыбки поинтересовался Толстик.

— Это Антоха, мой друг и одноклассник. Это с ним мы к холму ездили. Его отец ученый из тех, которые артефактом занимаются.

— Так машинку не одолжишь? — будто не слыша последней фразы, повторил Толстик.

— Не одолжу, у меня ж она одна.

— Ладно, — подытожил Толстик. — Как знаешь.

Он встал поглядел на Антошку и нехорошо улыбнулся:

— Антон, говоришь? Антошка-картошка. Рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой.