Анна Михалевская - Золотые нити сердца Страница 6

Однако есть нечто, лежащее за пределами бесконечных вселенных и одновременно принадлежащее каждой из них — это Золотые Нити Сердца. Некоторые люди могут чувствовать их, но никто и никогда не сможет их увидеть. Так решили зальи, хранители Золотых Нитей. Последние, как и положено любым нитям, соединяют миры гигантскими стежками; через них, например, в ваш мир приходят необычные волшебные истории; кажется, вы называете их сказками? Соседние вселенные получат по этому же каналу историю про вашу жизнь, которая для них будет выглядеть не менее удивительной…

И тут мы подходим к самому главному. Все дело в зальях, хранителях. Эти существа вполне реальные, такие как мы с вами. Но только в своем мире, в мире Ангарон. Пока вы живете здесь — зальи вас беспокоить не будут, но стоит только вам начать путешествия по соседним — вы неминуемо попадете в их власть. Они не плохие и не хорошие, они просто делают свое дело. Любое путешествие между мирами лежит через Ангарон — так уж все устроено — там вы должны пройти проверку на готовность увидеть новое. Если вы не готовы, зальи в лучшем случае вышвырнут вас обратно домой. Отделаетесь лишь продолжительным испугом. В худшем — останетесь в их заложниках и скоро, вероятно, умрете, так как Ангарон мало пригоден для жизни человека.

Но есть исключение и в этом правиле. Раз в семнадцать миллионов лет и девять месяцев рождаются существа, которые могут скользить по Золотым Нитям и без разрешения залий. Не боги, не ангелы, не духи, внешне мало отличные от своих собратьев, они обладают таким редким качеством. И, как правило, у таких существ есть выбор. К ним приходят посланники и рассказывают то, что я сейчас рассказываю вам. Им предлагают возможность уйти в любой мир, самый фантастический, какой они только захотят (благо у вселенной нет недостатка в разнообразии), но там они должны кое-что сделать. Если у них не получится, то они потеряют свой исключительный дар и зальи их уничтожат в мгновение ока, даже быстрее…

Рассказ Аль закончился. Дети понимали, что они должны дать ответ. Формально у них был выбор, или какое-то его слабое подобие, но фактически все присутствующие знали, что где-то очень далеко и давно все уже решено за них. Каким бы страшным не было задуманное путешествие, но отказ от него смахивал на предательство, позорное и недопустимое, особенно для детей, которые еще не научились мыслить полутонами взрослых.

И Миа решилась:

— Мы согласны, — не сказала, прошептала она.

— Да, мы согласны… — будто эхо повторил Марк.

— Вы все еще можете уйти… Но не уйдете, я вижу это! — голос Аль звучал даже весело, как будто она говорила про прогулку в парк или посещение каруселей. — Напоследок несколько подробностей: через пару минут за вами придет Ше, и скоро вы окажетесь в новом мире. Ты давно его выбрала, Миа, и мы знаем твой выбор!

И действительно, Миа так часто представляла себя там, что ошибки быть не могло. Иногда ей казалось, что она родом оттуда, из того, придуманного мира, а сюда забрела не помнит как и осталась здесь не знает почему. Иногда, наталкиваясь в книгах на его описание, или узнавая в фильмах его обстановку, она плакала оттого, что не может вернуться туда, не знает как это сделать, и, возможно, не узнает никогда!

— Марк, дорогой мой, тебя ждет сюрприз! Ты последуешь за Миа, сомнений быть не может. Но встретитесь вы не сразу. Будь готов к этому!

Аль подошла к Марку, и внимательно посмотрела ему в глаза. Марк, казалось, был где-то далеко. Более того — он и выглядел по-другому! Замкнутый в себе, сутулящийся, угловатый подросток вдруг превратился в мужчину с отважным лицом. Спокойным и отважным. Да, он действительно сделал свой выбор, когда последовал за Миа в это странное место. Он хотел быть с ней рядом. И если ее не будет здесь, то зачем ему этот мир? В тринадцать лет все случается только раз и навсегда, и именно этот раз и есть последний. Он не верил, что Миа можно кем-то или чем-то заменить. Так какая разница, в каком именно мире он найдет ее или окончательно потеряет???

— Я согласен, конечно! — и чуть тише, как будто говорил самому себе, — Я смогу, обещаю, у меня получится!

Аль кивнула и без предупреждения исчезла. Да, да, именно исчезла. Вот сейчас она была здесь, рядом, и в следующий миг ее не стало. Одновременно с ее исчезновением на столик приземлился сложенный в несколько раз листик в клеточку, будто только что вырванный из обычной школьной тетрадки. Миа развернула его, и к своему удивлению обнаружила, что лист был совершенно чист.

Дети недоуменно переглянулись, но даже и слова не успели сказать, как в дверь вежливо постучали. Миа машинально сунула листик в карман, в этот же миг дверь сама собой отворилась и они увидели Ше, на сей раз одетого в костюм дворецкого. На его голове, однако, красовался совершенно неуместный разноцветный клоунский колпак. Ше подчеркнуто церемонно поклонился, важно поджал губы и жестом предложил детям следовать за ним. Клоуну действительно удалось почти полностью "переродиться" в дворецкого (за исключением выдающего его с головой — в прямом смысле слова — колпака), и это выглядело бы смешно, если бы Марк и Миа были в настроении смеяться.

Они вновь следовали за Ше по бесконечному залу меняющихся узоров. Только если в начале пути калейдоскоп окружающих их рисунков был апельсиново-желтых тонов, то теперь они продвигались по синему полу, обходили синие колонны, со стен на них смотрели чудо-существа пронзительно синими глазами. И эта синева грозила перерасти в фиолет, а фиолет и вовсе в темноту в самые ближайшие десять шагов.

— Уважаемые дамы и господа, берегите ноги! — начало фразы у Ше получилось произнести в довольно приличном и даже где-то подобострастном тоне, но ее окончание он уже выкрикнул голосом пьяного грузчика. И вместе с этим забавно подпрыгнул вверх, поджав под себя ноги и расправив руки, будто так и собирался планировать на корточках в полуметре от пола всю оставшуюся жизнь.

Не успели дети открыть рот, чтобы задать свой любимый вопрос "зачем", как они уже копировали движения Ше, полностью отдаваясь ощущению полета.

Все втроем одновременно выпрямились на ногах, наклонились вперед и стали похожи на лыжников, мчащихся по невидимой снежной горе. Они летели в темноте навстречу такой же темноте, и их головы были пусты, а глаза широко открыты. Был ли виноват в этом ужас или восторг — автору остается неизвестным.

Последнее, что увидел Марк в их сумасшедшем полете — это удивительно красивую взрослую Миа в ярком солнечном свете, странно контрастном окружающей тьме. Она улыбалась Марку и что-то говорила ему, но что именно, он не расслышал.