Picaro - Хромой дукат Страница 6

— После того, как тело несчастного герцога, преданного товарищами по мятежу и проклявшего своих палачей, попало в озеро, — завершал рассказ стрелок, — вода в нем превратилась в яд и отравила реку. Каждый, кто брал из нее воду для питья и готовки, заболевал смертельной болезнью. Вот так начался Мор, от которого перемерло больше людей, чем… — Вальтер запнулся, подыскивая подходящее сравнение и торжественным голосом закончил:

— Чем от стали в последнюю войну.

— А куда делся Далербергский палач? — спросил Пауль. — Он тоже заболел и умер?

— Нет. Человек, у которого в кармане Хромой или Неразменный дукат ничем заболеть не может. Потому что монета — дьявольская: бережет своего владельца от любых напастей, — Лонгвий завистливо вздохнул. — Живет себе где-нибудь, на все поплевывает.

— А откуда Дьявол берет Неразменные деньги? — в глазах мальчика горел огонек любопытства. — Гномы делают?

— Не-а, — зевнул Глонвий. — Один монах болтал, что их чеканят попавшие в Ад фальшивомонетчики…

Кто-то загрохотал бронзовым кольцом во входную дверь дома. Пауль побежал открывать. Из прихожей послышались голоса: вернулись хозяин с женой. Раздеваясь, они обменивались впечатлениями от увиденного на Ратушной площади и охотно отвечали на расспросы ученика. Рассказывая о покаявшихся перед казнью злодеях, набожная супруга мастера Штерна цитировала святое писание. Лекарь же ругал непрофессиональную работу местного палача. Как повелось с давних пор, люди его профессии состояли с экзекуторами в конкуренции: те неплохо разбирались в анатомии, изготавливали снадобья и зачастую отбивали у медиков клиентов. Вот и сейчас хозяин дома брюзжал по поводу лишних мучений, которые мастер Иоган доставил приговоренным.

На это его супруга заметила, что легкая смерть без страданий не поможет преступнику искупить грехи и хотя бы чуточку приблизиться к спасению. К тому же вид злодея четверть часа корчащегося в затянутой петле производит на подверженных соблазнам людей более сильное впечатление. Теперь кое-кто в городе трижды подумает, прежде чем позарится на чужое. Лекарь привычно согласился и пошел в кабинет, размышляя вслух над тем, стоит ли покупать у палача труп для анатомических опытов. Хозяйка дома надела фартук, занялась на кухне приготовлением обеда. Через полчаса она послала Пауля спросить — не хочет ли стрелок чашку бульона.

Войдя в комнату раненого, мальчик показал ему кусок толстой веревки с туго затянутым узлом.

— Это мне мастер Герберт принес, — похвастался он. — На ней повесили самого атамана разбойников.

— Покажи-ка, — Глонвий взял у мальчика подарок. — Такая штука хороший талисман… И сколько мастер дал за нее?

— Не знаю, — пожал плечами Пауль.

— Мне бы она пригодилась, — стрелок покатал веревку в ладонях. — Для солдата оберег — вещь нужная… Хочешь за нее имперский талер?

Глаза Пауля загорелись. Помявшись, он с надеждой в голосе спросил, не двоюродный ли брат этот талер Неразменному дукату?

— Не-а, и рядом не лежал, — хитро прищурился солдат. — Лучше ответь мне, как мастер Штерн купил у палача кусок веревки повешенного, если казненные будут висеть еще целую неделю?

На лице мальчика отразилось недоумение. Поджав губы, он посмотрел на веревку, которую стрелок держал в руке. Недоумение быстро сменилось обиженным выражением.

Лонгвию стало жаль ученика. Пришлось высказать догадку, что палач отрезал кусок с другого конца. С того, которым она крепится к перекладине…

— Там, обычно, после узла еще целый локоть висит, — уверенно говорил Вальтер.

— Можешь мне верить: чего-чего, а как вешают, я насмотрелся.

Пауля предположение слегка утешило, но он рассудительно заметил, что из такой веревки талисман, наверное, не получится. Слишком слабый будет.

— Почему не получится? — спросил Лонгвий. — Конечно, получится. Тут же все дело в том, кого повесили. Если атамана, то там с какого конца не режь, все равно оберег выйдет.

Чтобы окончательно вернуть мальчишке хорошее настроение, стрелок подарил ему монетку в три гроша. Отдав веревку, раненый попросил Пауля к бульону разбавленного вина: единственный крепкий напиток, дозволенный ему лекарем. И не больше кружки за день.