Урсула Ле Гуин - Маг Земноморья Страница 6

По-прежнему, никаких заклятий и колдовства. Только тяжёлые страницы Книги Рун да изнурительный труд — и так всю зиму, пока за окном бушевали ветер с дождём или стлался мягкий снежок; да ещё Огион иногда нарушал покой, когда входил неожиданно в дом, принося с собой холод заснеженного леса, где он искал свою пропавшую козочку, и устраивался после долгого дня поближе к огню, дабы обогреться и обсушиться, наконец. Это долгое выжидающее молчание мага наполняло комнату, вторгалось в душу, и казалось в такие минуты, что бедный неофит забыл даже, как звучат человеческие слова, но Огион нарушал, наконец, тишину: звук слетал с его уст, и казалось тогда, что это было самое первое из всех слов, произнесённых в мире. Но что же это были за слова? А были они просты и понятны: хлеб, вода, сон, ветер, снег.

Наступила весна, дружелюбная и счастливая, и Огион отпускал теперь Джеда в луга за травами, предоставлял ему полную свободу блуждать и бродить без дела сколько ему захочется, наслаждаясь видом лесов, покрытых молодой мокрой листвой, сияющей на ослепительно ярком весеннем солнце. С радостью Джед отправлялся из дома каждое утро и возвращался только поздно ночью, но в этих беспорядочных блужданиях не забывал он и о травах. Он думал о них, чем бы ни занимался в этот момент: карабкался ли на скалу, переходил ли вброд горный ручей или брёл по долине, и всегда Джед приносил что-нибудь с собой. Как-то раз он заметил прекрасные белые цветы и решил вернуться сюда на следующее утро, чтобы разглядеть их получше. Назавтра он без труда нашёл нужное место, но помимо цветов невесть откуда появилась здесь и девушка, дочка старика лорда Ре Альбы. Он никогда бы не осмелился заговорить с ней, но она сама приблизилась к Джеду и вежливо приветствовала его:

— Я знаю тебя, тебя зовут Перепелятник, и ты ученик мага. Я хочу, чтобы ты рассказал мне что-нибудь о колдовстве.

Он потупил взор, посмотрел на белые цветы, которые буквально облепили подол её юбки, и впервые в жизни не знал, что сказать. Но она продолжала говорить без умолку, и так просто и естественно у неё это выходило, что самому Джеду постепенно стало легче. Она была высокой девушкой приблизительно его возраста с болезненно-бледным цветом лица. Говорят, мать её привезли с острова Осскил, а у всех иностранцев такой странный вид. Чёрные волосы её легко и свободно падали на плечи. Когда первое смущение прошло, Джед понял, что она совсем некрасивая, но ему почему-то захотелось ей понравиться, захотелось произвести на неё впечатление, и желание это становилось всё сильнее и сильнее. Незаметно для себя самого он рассказал незнакомке историю с туманом, который он наслал на воинов Карга и, тем самым, спас людей. Слушала она его с нескрываемым интересом, но молча, не выражая вслух своего восхищения. Наконец девушка решила сменить тему разговора и спросила:

— А птиц и зверей ты можешь приваживать?

— Могу, — коротко ответил Джед.

Он знал, что рядом, в Ущелье, недалеко от луга, есть гнездо Сокола, и поэтому, недолго думая, быстро произнёс волшебное имя. Сокол появился тотчас, но спуститься на запястье Джеда не захотел. Присутствие незнакомки напугало пернатого слугу. Вскрикнув, птица вновь взмыла к небу и моментально исчезла, как будто растворившись в воздушных потоках.

— Что за чары используешь ты, чтобы вызвать Сокола?

— Я просто зову его.

— А можешь ты вызывать души мёртвых? Сначала ему показалось, что она смеётся над ним, ведь всё-таки Сокол не до конца был послушен ему. Но он никак не мог допустить, чтобы какая-то девчонка усомнилась в его мастерстве, и поэтому он соврал:

— Что ж, смогу и это, если захочу.

— А разве это не трудно, не опасно вызывать мёртвых?

— Трудно, пожалуй, но опасно?.. — И Джед пожал плечами. Наконец-то что-то похожее на восхищение сверкнуло в её упрямых глазах.

— А ты сможешь сплести любовные чары?

— Без труда.

— Правда? — не утерпела девчонка. — И что, действительно любая деревенская ведьма может приворожить? А обличье ты поменять сможешь?

И опять в сердце его закралось сомнение — уж не смеются ли над ним. Поэтому совершенно спокойно он произнёс:

— Смогу и это, если захочу.

Она тотчас начала умолять его превратиться хоть во что-нибудь: в быка, в огонь, в Ястреба, в дерево — не важно. Он легко мог отвязаться от надоедливой девчонки, произнеся несколько секретных слов, но Джед был совершенно бессилен перед её наивными и совершенно искренними просьбами, да, помимо всего прочего, он и сам стал сомневаться в своём умении — уж не прихвастнул ли он, чего доброго. Джед покинул девушку под тем предлогом, что учитель заждался его. На следующий день Джед решил не возвращаться на прежнее место. Но ещё через день он всё-таки вернулся, обманывая себя тем, что он якобы идёт туда за редким белым цветком, который надо сорвать в тот момент, когда он ещё цветёт. Она по-прежнему была здесь, и они вместе пошли бродить по лугу, ступая босыми ногами по траве, по белым цветам, за которыми он, кажется, и пришёл сюда. Весеннее солнце сияло с небес, и она разговаривала с ним так легко и просто, как обыкновенная пастушка из родных Ольховников. Снова девушка спросила его о колдовстве и, широко раскрыв глаза, жадно слушала всё то, что он рассказывал ей. Незаметно для себя самого Джед снова начал хвастать. И тогда она вновь попросила его превратиться во что-нибудь, и вновь он отказался это делать.

— Ты что, боишься? — спросила девушка.

— Нет.

Она кокетливо улыбнулась Джеду и сказала:

— Может быть, ты ещё молод для такого?

Этого он уже не мог снести. Не говоря ни слова, Джед решил во что бы то ни стало представить ей доказательства своего величия. Он попросил девушку прийти на луг завтра, а сам поспешил домой. Учителя ещё не было дома, поэтому Джед сразу кинулся к полке и снял оттуда два тяжёлых тома Книги Познания, которую сам Огион никогда не открывал в его присутствии.

Он искал заклятия самопревращения, но успехи его в изучении рун были ещё весьма скромными, поэтому он с трудом понимал написанное и никак не мог найти то, что хотел. Книги эти были очень древними, Огиону они достались ещё от Хелета Фарсира, его учителя, а к Хелету они перешли от Мага Перрегала и так дальше, начиная с того самого времени, когда мифы ещё были самой реальностью. Мелкими и странными были все эти письмена, испещрённые всевозможными пометками на полях и между строк рукой переписчика или владельца книги, рукой, которая, наверно, давно уже истлела и превратилась в прах. Здесь и там Джеду попадались отдельные знакомые слова, которые складывались постепенно в какой-то странный смысл; опять перед глазами предстал образ девушки, её насмешливая улыбка, и он остановился на странице, где речь шла о том, как вызвать из небытия умершего.