black__tiger - Зеркало иллюзий Страница 6

— О! Эврика! Я пошлю твоим дружкам к завтраку сову с известием о том, где ты, а когда они явятся…

Невероятное зрелище: по–настоящему испуганный Блэк:

— Не смей! Они тут ни при чем, ты это знаешь! Эти счеты – между нами!

Снейп усмехается, наставив на него волшебную палочку:

— Знаю, знаю… Значит, вот что тебе не безразлично – твои приятели!

Блэк бросается вперед, прямо на палочку Снейпа:

— Не смей их трогать, слышишь?! – и на хладнокровное:

— Ступефай!

Гриффиндорец спотыкается о заклинание и неуклюже валится на пол, вниз лицом.

“Так вот где у тебя слабое место! Надо запомнить”.

Как ни приятно видеть Блэка валяющимся у своих ног, это не то, что нужно Снейпу сейчас. Наклонившись над поверженным противником, он торжествующе вопрошает:

— Назовешь хотя бы одну причину, по которой я не смогу расквитаться с тобой – через них?

Черноволосая голова чуть заметно дергается – надо полагать, это попытка кивнуть – и Снейп, взмахнув палочкой, помогает ему подняться на ноги и толкает обратно в кресло.

Блэк – как только Снейп отменяет заклятье – бурно протестует:

— Так нечестно!

— Я слизеринец, – напоминает его оппонент. – Мне на честность наплевать.

Блэк все же находит, к чему можно апеллировать:

— Хочешь, чтобы все узнали, да?

Снейп огрызается:

— Может, и хочу? – но уже ясно, что вопрос исчерпан и ситуация снова патовая.

Неугомонный Блэк не оставляет попыток подхлестнуть решимость противника:

— Мало ты, что ли, знаешь подходящих заклятий? Давай хоть как Джея – тогда, помнишь?

Он что – нарочно? Как будто это можно забыть!

— Да замолчи, ты!!.

— А ты не тяни. Я спать хочу.

— Мне надо подумать.

— Думай. Только не слишком долго, а то я передумаю.

Блэк достал‑таки Снейпа.

— Не передумаешь! – Снейп взмахивает палочкой, выстреливая в Блэка магическими путами.

Тот, если и удивлен, то лишь тем, что слизеринец не додумался до элементарных мер предосторожности раньше.

— Никуда не денешься, – шипит выведенный из себя Снейп, – подождешь, сколько потребуется, скотина гриффиндорская!

Он не прочь заодно заткнуть обидчику рот заклятьем, но “скотина” неожиданно согласно кивает, бормочет: “Разбуди, когда что‑нибудь дельное придет, наконец, в твою тупую башку”, – и закрывает глаза.

А Снейп уже ни на что не надеется, ни на свою фантазию, ни на жажду мести. Он садится – на ту самую скамью с фиксаторами, спиной к беспомощному врагу (видеть его сейчас – ни малейшего желания), обхватывает руками немытую голову. Во–первых, рука не поднимается – просто так, без повода. Во–вторых, один раз он уже последовал совету этого придурка – и что из этого вышло?.. А самое смешное – что придурок, кажется, искренен, явно чувствует себя виноватым (хотя и не обязательно перед ним, Снейпом; только вот Люпин, в отличие от Снейпа, придурку не врежет – ни по–магловски, ни по–магически) и все его предложения от души… От черной, хитрой и коварной Блэковской души…

Стоп. А если без всяких хитроумных вывертов, просто старое доброе известное еще со второго курса (а Снейпу и того раньше) заклинаньице? И никаких терзаний. Много ты терзался, указывая на тот сучок, Блэк?

— Блэк, а вот как тебе понравится самая обыкновенная… – Снейп поворачивается, и его голос машинально понижается до шепота, а возмущение, наоборот, возрастает:

— Блэк?!.

Спит! Эта гриффиндорская зараза спит!!!

Может быть, он все‑таки притворяется?

Слизеринец с надеждой прислушивается к ровному дыханию. Нет, не похоже на притворство. Надо же – спит… А он, Снейп – мало, что пострадавшая сторона, так еще и не выспится!

Интересно, а сам Снейп смог бы заснуть вот так же безмятежно и опрометчиво в компании своего злейшего врага?

Он предпочитает не отвечать. Какая, к Мерлину, разница? Сможет, если придется.

А этому – чего бы ему и не спать? Он же ничем не рискует. Ведь по большому счету – что Снейп может реально с ним сделать? Избить? Заклясть? А толку? Это же – только до визита в больничное крыло. Разве что душу отвести – что, впрочем, тоже немало…

Может, продержать его здесь весь завтрашний день, чтобы он прогулял уроки? Мелко, ой, мелко… Будто он и так не прогуливал!

…Неужели он действительно ничего никому не сказал?

Какое изощренное издевательство: враг в твоих руках – а руки точно связаны!

Напоить бы его одним из своих долгоиграющих зелий… Но Снейп – здесь, а зелья – там, в слизеринских подземельях. Да и нет под рукой подходящих. Вот если бы Блэк предупредил о своей выходке заранее… Ага, мечтай дальше! Или попроси его подождать, пока нужный состав заварится и настоится… Высшая степень идиотизма! Снейп бьет кулаком по скамье. Боль приводит его в чувство и встряхивает мозги. И вытряхивает из них – мысль.

Вернее – зародыш мысли. Снейп замирает с поднятым кулаком, чтобы не спугнуть ее прежде, чем она оформится.

Пара глубоких вдохов… Есть! Поймал! Вот оно!

Что бы он ни придумал сейчас… нет, что ни говорите, а в стенах Хогвартса достойная месть невозможна. И почему он должен идти на поводу у этого? Он предпочтет диктовать условия – сам.

Слизеринец шепчет контрзаклинание, освобождающее спящего, и выскальзывает за дверь.

Совы прилетают к завтраку. Как обычно.

Свиток падает рядом с тарелкой.

Черноволосый и сероглазый юноша в мятой (будто спал не раздеваясь) мантии разворачивает пергамент. На нем нет подписи, но адресат не сомневается в авторстве. Ни минуты. И смотрит на слизеринский стол. Взгляды двоих скрещиваются; ни один не сулит другому светлого будущего. Лохматый сосед слева сует нос в пергамент, Блэк отпускает верхний край, и свиток сворачивается у Поттера перед носом, закрывая две каллиграфические (по такому случаю!) строчки:

“Обойдешься, Блэк!

Месть – это блюдо, которое следует подавать холодным”.

ПОСЛЕ ВЧЕРАШНЕГО

Западный берег озера зарос ивами, местами кусты спускаются к самой воде. А еще вдоль воды тянется узкая полоска белого плотного песка, инкрустированного крупной каменной крошкой. Не ограненной, но пришлифованной. В жару кварцевый песок искрится на солнце, а воздух над разогревшимися валунами слегка колышется.

О камнях говорили разное. Кто‑то – что их принес древний ледник (ага, значит, и озеро – ледникового происхождения… и точно, вода в нем ледниковая, в смысле – ледяная; а когда прогревается, то зацветает). А кто‑то утверждал, что камнями пытались укрепить берег. Что там с берегом – неспециалисту не видно, а камни – будто испокон веков тут лежали.

Неспециалисты использовали оглаженные водой и временем валуны для своих надобностей. Кто‑то когда‑то переплел ветви рядом растущих ив наподобие шатра, натаскал в образовавшееся укрытие камней и сложил из них сиденье – каменное кресло (или, если угодно, трон) со спинкой и даже с подлокотниками. Сидеть на нем не очень удобно, зато аристократично. Сразу себя человеком чувствуешь. Листва, просвеченная солнцем, отбрасывает на песок, под ноги сидящему, кружевную, сквозистую тень.