Олаф Локнит - Видение былого Страница 6

Истинным шедевром была признана совершенно антигосударственная выходка, когда подгулявший монарх с сообщниками в течение ночи сумел развесить на главной улице Тарантии больше сотни черно-золотых флагов Стигии; такой же штандарт украсил флагшток здания городской управы, ремесленной и купеческой гильдии, а заодно и особняк старого канцлера Публия. Шутка готовилась довольно давно и была приурочена к празднику основания Аквилонии – на следующее утро должны были состояться парадное шествие короля и гвардии, а заодно всеобщие гуляния. Замечу, что вниманием не обошли даже статую святого Эпимитриуса, прикрутив к его руке древко с золотистым знаменем, в центре которого свернулась кольцом угольная змея.

После рассвета страже прибавилось заботы – приходилось бегать и снимать враждебные символы, прецептор столицы выдвинул против неизвестных злоумышленников обвинение в «оскорблении государства и величества», посулив тысячу полновесных золотых тому, кто изловит злодеев или донесет о них. Король только ухмылялся, когда торжественное шествие началось и на стенах зданий пылали золото-алым штандарты с аквилонским львом. После чего Конан не преминул заметить господину прецептору, как красиво украшен город по случаю праздника. Именно тогда градоправитель, сразу догадавшийся, кто приложил руку к столь вопиющему неприличию, и озаботил как тайную службу, так и самого канцлера {поступило множество доносов и жалоб), впервые осмелился заявить Конану, что его шуточки переходят все и всяческие границы. Не пора ли остановиться, ваше величество? Столь неразумными действиями вы только подрываете свой авторитет в глазах верноподданных!

Конан проворчал тогда что-то на предмет скуки, полного отсутствия у некоторых государственных деятелей чувства юмора, однако впредь развлекался более невинно.

…Мы сидели у камина, посмеивались, вспоминая старые проделки, обменивались соображениями о будущем Аквилонии и лениво жевали жареную свинину – Конн и Ротан все-таки сумели добыть небольшого кабанчика.

– А помнишь,- в сотый раз сказал Конан,- как нас завалило в Граскаале? Когда Тотлант обрушил Небесную Гору в озеро лавы?

– Я очень хорошо помню, как некоторые хотели повоевать с подземным демоном,- съязвил я.- А также все еще желаю раскрыть самую страшную тайну Полуночной грозы – кто все-таки наставил рога Мораддину, ты или Тицо?

– Неважно,- откровенно фыркнул король.- Главное, что Тицо именно на этом и прокололся. Ринга сразу поняла, что это был не я.

Тут расхохотались все – и старики, и молодежь. Конан, утерев слезы, добавил:

– А вообще, Рингу стоило задушить в темном углу за ее шашни с Тот-Амоном. Между прочим, именно она виновата в том, что вызванный стигийцем демон сломал Веллану несколько ребер и едва не порешил всех нас. Помнишь?

Во время запоминающихся событий ночи Мятежа Четырех, когда мы пытались вернуть Конану трон, захваченный ямурлакским найденышем, в замке неожиданно объявилось жутчайшее чудовище, которое, собственно, и предрешило исход заговора. Потом выяснилось, что очаровательная госпожа Ринга, графиня Эрде, просто решила подстраховаться и шантажом заставила Тот-Амона (колдун в те времена жил в Тарантии) предоставить ей самого злобного и сильного демона, какого только можно найти в Черной Бездне. Дело закончилось бы плачевно, не снизойди на нас милость Митры – в ход событий вмешались божественные силы. Разобравшись, что произошло, мы посчитали странное видение явлением самого Митры или его посланца, легендарного Эпимитриуса.

Много всякого можно вспомнить… Конн с Ротаном, развалившиеся у самого очага на медвежьих шкурах, наперебой требуют рассказать еще что-нибудь, бурлит в чане красное вино с водой я специями, свечи горят. Ужасно не хочется, чтобы этот вечер заканчивался. Возможно, это последняя наша с Конаном встреча. Если только король, действительно, решил выполнить свой замысел и добровольно уйти.

Я никогда не жаловался на отсутствие воображения, однако плохо представлял, как именно варвар осуществит свою затею. Уйти… Ну не покончит же Конан с собой, бросившись на меч, и не отправится в пиктские пущи искать смерти? Он затеял нечто более возвышенное и интересное – зная Конана почти три десятилетия, я уверен, что он, обладая весьма своеобразным характером и редкостно изощренным умом, не станет «просто умирать». А с учетом весьма широкого круга его знакомых, среди которых имеются и боги, и великие маги, не решился ли варвар на что-нибудь вовсе невероятное? Может быть, «смерть» подразумевает под собой гораздо более широкое понятие, нежели обычное путешествие бесплотного духа на Серые Равнины?

Позвольте, при чем здесь Серые Равнины и Царство Нергала? Нижняя Сфера – место отдохновения усопших – к Конану не имеет никакого отношения! Конан происходит родом из Киммерии, его сородичи (да и он сам) не верят, что их души уходят в мрачные Нергаловы подземелья. А если ты во что-то не веришь, следовательно, этого не существует. Или у Конана собственные планы, с которыми приходится считаться даже богам? Солнцезарный Митра, что же это за человек такой, который даже на собственный уход из обитаемого мира смертных строит какие-то замыслы? Или Конану будет оказана особая милость? Непонятно… Жаль, что я так и не сумею этого узнать – варвар отказался дать даже малейший намек на события, долженствующие произойти после коронации наследника.

А на мой крайне навязчивый вопрос, вроде «Может, вместе отправимся?» было весьма невежливо сказано, что у каждого своя дорога, а кое-кто излишне любопытный однажды нарвется на оч-чень серьезные неприятности. Но, с другой стороны, эту фразу я слышу всю свою жизнь, вовсе не переполненную помянутыми «неприятностями».

Видимо, Конн что-то знает, но спрашивать у него просто неудобно. Впрочем, наследник ничего не скажет – скрытная киммерийская порода.

– Поднимаемся с рассветом,- распорядился варвар, допивая горячее вино.- Хальк, скажи конюхам, чтобы были готовы заводные лошади…

– Зачем? – удивился я.- Ямурлак не столь уж велик, Забытую Землю можно пересечь из края в край за два полных дня. Мы же не в Пограничье отправляемся, здесь все рядом. Вот провизией надо запастись – в Ямурлаке живут оборотни, в крайнем случае мы можем поискать их деревню, но, видишь ли… э-э…

– Что? – насторожился Конан.

– Забытая Земля весьма изменчива. В Ямурлаке, это я по прошлому путешествию помню, есть несколько основных ориентиров, вроде озера Зеленой Тени или вересковой пустоши, где обычно отдыхает Тач. Скалы там всякие, река… А вот остальное меняется, причем довольно часто. Утром ты видишь сосновый лес, а проезжая в этих местах ближе к закату, оказывается, что лес пропал, на его месте образовалось болото с зарослями камыша, в которых свили гнезда водяные дракончики. На следующий день дракончики перемещаются на пять лиг в сторону гор, их заменяют поющие жабы – знаешь, такие здоровые, розовые в фиолетовую крапинку? – на месте же болота вырастает пальмовая роща…