Window Dark - Лаура - королева призраков Страница 6

«18.12.91. Голога напился. 26.12.91. Голога напился. 28.12.91. Голога завалил экзамен по физике. Все! Конец! Здравствуй, Советская Армия.» Ниже рукой какого-то доброго человека было добавлено: «1.01.92. Голога повесился.»

Не успел я посочувствовать разбившейся судьбе несчастного Гологи, как подбежали те, кто несколько отстал от меня по дороге. Я тут же осведомился о состоянии их носков и получил в ответ массу добрых слов в адрес водителя, его жены и тех, кто придумал перевести нас сюда из главного корпуса два года назад.

Возвратились и ранее прибывшие. Оказывается, первые признаки буфета в лице соответствующей таблички уже появились. Но дверь надежно приколотили к косяку толстыми гвоздями. Так что до завершающего этапа было еще ох как далеко. Затем в аудиторию влетела очередная группа, а ровно в девять появился преподаватель.

Третьим протянув зачетку, я получил билет № 20 и, усевшись на место, погрузился в мир сигналов, специальных фильтров и злосчастного модального управления, которое значилось третьим вопросом. На сорок минут для меня исчезло лето, голубое небо с убегающими обрывками туч, береза, приветливо тянущая навстречу ветви, и солнце, освещавшее, впрочем, противоположную часть корпуса.

Экзамен описывать бесполезно. Какие слова могут представить ту кропотливую работу, когда каждая ячейка памяти проверяется на наличие информации, а информация со всех сторон пытается либо удрать, либо выявить свое полное несоответствие выбранной теме. Из найденных крупинок старательно выстраивается конструкция ответа, а провалы недостающих знаний маскируются громкими фразами или отвлеченными рассуждениями. Кто сам этого не испытал, тот вряд ли поймет.

Гораздо легче представить то летящее чувство, когда через час я вывалился в коридор, сочувственно кивая тем, кто еще только готовился вступить на тропу мучений. «Ну как?» — посыпались со всех сторон вопросы. «Пятерка!» выдохнул я и сразу же полез в зачетку, чтобы убедиться, не ошибся ли, не принял ли желаемое за действительное. Нет, никуда она не делась! «Отл.» Стояло на своем месте, как и по остальным трем экзаменам. Фортуна не забыла улыбнуться мне и позволила еще семь месяцев получать максимальную стипендию, что по нынешним временам совсем не вредно. От радости хотелось подпрыгнуть, но я вовремя вспомнил, что являюсь еже солидным человеком, закончившим уже четвертый курс Политехнического института. Да, четвертый позади!

Я вышел из полутьмы коридоров корпуса на залитый солнцем асфальт и медленно побрел к автобусной остановке, впитывая в себя мгновения счастья. Вокруг меня взмывали в небо сосны, где, вероятно, дремало новое поколение клещей, о чем недвусмысленно и предупреждал плакат, откуда бдительно взирал наглухо застегнутый и затянутый в капюшон студент. Спереди к нему подбиралось громадное, никак не решающее напасть насекомое, ползущее по надписи «Осторожно — клещи!» С обратной стороны весьма логично смотрелся бы соответствующий плакат противоположного содержания: улепетывающий во все лапы клещ и разъяренный студент с громадными вилкой и ложкой, бегущий по надписи «Осторожно — студенты!»

Мои кроссовки упруго пружинили по асфальтовой дорожке, вокруг которой возникало зимой так много споров. Дело в том, что ее укладывали прямо на декабрьский снег. Не слишком маленькая часть студентов доказывала, что покрытие сойдет вместе со снегом. Весна опровергла их доводы — асфальт не исчез, а только потрескался. Теперь те времена, когда сотни ног ежедневно месили грязь и протаптывали окольные тропинки безвозвратно канули в прошлое и вспоминались разве что с улыбкой.

Упорные солнечные лучи трудолюбиво прокладывали дорогу сквозь густую хвою.

Обстановочка была донельзя торжественной. А я пытался запомнить бегущие секунды навсегда, потому что им уже не суждено повториться. Ведь это последняя летняя сессия. Ровно через год я буду защищать диплом. Но пока окончание учебы маячило в неразличимом туманном будущем, а я продвигался к остановке среди могучих деревьев и радовался каждому мгновению этого дня…

…Если дневное время суток выдалось удачным, то вечер получился просто замечательным. Солнце исчезло за крышами домов, а мою квартиру окутали тихие сумерки.

Надо сказать, она находилась в полном моем распоряжении. Родители заключили контракт на работу в Бразилии на пять лет, из которых истекло пока только два.

Раз в год, зимой, им удавалось вырваться в отпуск, и они приезжали, наполняя квартиру всякими экзотическими вещичками и фруктами, которых я до этого и в глаза не видывал. Тут же появлялась куча гостей, принося с собой шум и оживление. Они рассаживались за столом, завистливо слушали рассказы о том, как там, и на все голоса жаловались на то, как здесь. Я не вникал в суть разговоров, а занимался спортивной ходьбой из кухни в гостиную и обратно, обрабатывая грязную посуду.

Но две недели пролетали как миг. И мама с папой исчезали в свою далекую Бразилию. Поначалу в доме оставались запахи. Но заканчивались фрукты. Запахи становились все тоньше и незаметнее. Жизнь, наконец, снова вползала в свою колею, а в обе комнаты вселялась, казалось, совсем уже было скрывшаяся тишина.

Квартира моя была сквозной. Большое окно с балконом и кухня выходили во двор.

Окно спальни смотрело на улицу. Отсутствие проезжей части позволяло забыть про грохот трамваев и шиканье автомобилей. Прогуливаясь по нашей улице, пешеход всегда стоял перед выбором дороги, так как их в этом спокойном месте имелось целых три. Он мог идти либо около четных домов, либо возле нечетных, либо по самой середине сквера, вдоль раскинувшихся по обеим сторонам кустов и деревьев. Насаждения здесь росли самые разнообразные. Я же с детских лет выучил лишь самые практичные из них: шиповник, боярышник и яблоню с мелкими сладкими плодами. Впрочем, беспечный гуляка мог и не ходить никуда, а присесть и отдохнуть, благо, лавочки с удобными спинками стояли через каждые пятьдесят метров.

Ну ладно, я Вам о квартире, а забрел уже эвон как далеко. Кроме вышеназванных гостиной, спальни и кухни, в квартире еще имелся темный коридор, из которого четыре двери уводили в гостиную, уборную, ванную комнату и кухню, а также множество встроенных шкафчиков, что в детстве создавало превосходные возможности для игры в прятки.

Пока я все это описывал, лежа на мягком диване… За подобную вещичку всем известный царь немедленно согласился бы махнуться со мной даже своим знаменитым золотым петушком (правда, я меньше, чем на царевну, не согласился бы). «Надоел уже, — законно скажете Вы. — Предложение хотя бы закончи».