Андрей Бондаренко - Утренний хоббит Страница 6

— Да нет, конечно же, в хоббитанских хороминах. Просто подумалось…. Вдруг, здесь они устроены как-то по-другому? Тем более что амнезия донимает до сих пор…

К северу от дороги наблюдалась глубокая лощина, над которой поднимались рваные клочья светло-фиолетового тумана.

— Надо до вечера отъехать от Фиолетовой лощины как можно дальше, — обеспокоено посоветовала Мари. — Говорят, что ночами оттуда выходят — по своим тёмным надобностям — оборотни и призраки.

— Призраки?

— Ну, да! Белые такие, полупрозрачные, глухо ухают, скрежещут зубами, поют песни на незнакомом языке…

Часа в два пополудни они остановились передохнуть на берегу звонкого ручья, который протекал под Трактом по широкой каменной трубе. Над полукруглым тоннелем на гранитной плите было вырублено — "1972 г.".

— И, что это значит? — поинтересовался Томас.

— Этот тоннель гномы складывали, очень много лет назад, — невозмутимо ответил Кот. — Наверное, «г» и означает — гномы. А «1972» — не знаю, что такое. Может, стоимость данного инженерного сооружения — в серебряных монетах…. Ладно, отойдём от дороги чуть в сторону, расседлаем пони, пусть пощиплют травку.

— А лошадки не разбегутся?

Мари достала из кармана сюртука необычный двусторонний медный свисток и успокоила:

— Наши пони, они очень хорошо обучены. Если дунуть сюда, то они незамедлительно прибегут на зов.

— А для чего предназначено второе отверстие?

— Если подуть в него, то это будет сигналом, говорящим о приближающейся опасности. Лошадки тогда начнут — в срочном порядке — искать надёжное убежище. Например, просто залягут в высокой траве, или же спрячутся в ближайшем овраге.

Томас умело развёл маленький костёр, Мари расстелила на траве светлую холстину, развязала вещмешок и занялась приготовлением обеда. А Кот, достав из маленькой деревянной коробочки рыболовный крючок средних размеров, мечтательно пообещал:

— Сейчас я срежу крепкий и в меру длинный ореховый прут, настрою удочку и наловлю рыбы. Как котам можно обходиться — без жареной рыбки?

И, действительно, уже через пятнадцать-двадцать минут он появился у костра с верёвочным куканом, на котором висели три полукилограммовые радужные форели.

— Жалко, что у нас туго со временем, — всерьёз закручинился Кот. — Я из плоских камней и красной глины смастерил бы маленькую коптильню. У ручья много трухлявых ольховых пеньков…. Такая бы получилась форель — язык проглотишь! Ладно, прочь — глупые мечты! Запечём по-простому, безо всяких кулинарных изысков…

Он ловко выпотрошил рыбин, удалил жабры, насадил тушки на ореховые пруты, и пристроил — на каменных подставках — над тёмно-малиновыми углями костра.

Рыба получилась просто великолепной: ароматной, духовитой, в симпатичной золотистой корочке. Даже отсутствие соли её совершенно не портило.

"Экология-то здесь идеальная, ни каких тебе дымящих труб и прочих благ цивилизации", — подумал Томас. — "Хотя, какая такая «экология»? Для Средиземья этот термин не имеет никакого смысла. Впрочем, как и "цивилизация"…".

После обеда они немного передохнули. Томас выкурил трубочку. Кот тщательно убрался на стоянке, закопав при помощи кинжала в землю рыбьи кости и прочий мусор. А Мари, подойдя к каменной россыпи, принялась подбирать подходящие для пращи камни.

— Лук — исконно мужское хоббитанское оружие, — пояснила девушка. — А праща — исконно женское. Непременно надо иметь в карманах с пяток дельных камушков. Вдруг — что…

Ловко у неё получалось — надо признать — метать камни. Вложит подходящую округлую гальку в специальную кожаную нашлёпку, покрутит перед грудью (высокой и аппетитной грудью!) полоску крепкой ткани, вытянет вперёд руку — и через секунду-другую с ближайшей ёлки падает крупная шишка.

Томас немного понаблюдал за своей невестой (да, именно так он уже — в глубине души — относился к Мари!), и тоже решил проверить свои хоббитанские навыки. Взял в руки лук, достал из кожаного колчана оперенную стрелу с бронзовым наконечником, пристроил, с усилием натянул тетиву, старательно прицелился в одинокую тонкую сосёнку, до которой было метров тридцать…. Стрела (или тетива?) пропела тягуче и печально, сосна послушно задрожала…

— Ох, уж, эти хоббиты! Никакого тебе почтения к окружающей их природе! — возмутился Кот. — Теперь придётся срубить это молодое и сильное дерево. А ему бы ещё расти и расти, вырабатывая живительный кислород, радуя шустрых белочек и прочих зверушек…. Почему — срубить? Стрелу-то надо достать, а она ствол сосны пробила наполовину. Теперь попробуй, вытащи! Придётся кинжалом поработать от души. Бронзовые наконечники, они в Средиземье не валяются на просёлочных дорогах.

Очень скоро поля, густо заросшие чертополохом, сменились густыми лесами — с редкими травянистыми полянами и проплешинами старых гарей. Один раз дорогу путникам пересёк длинноухий заяц, за которым гналась поджарая лисица. На разлапистой берёзе дремала большая молочно-белая сова. В верхних ветвях кряжистой сосны увлечённо гонялись друг за другом белки: огненно-рыжие, со светло-серой опушкой.

"И, всё же, судя по окрасу белок и наличию ольхи, это Канада!", — решил Томас. — "Впрочем, уже наступает вечер. Пора останавливаться на ночлег, сидра глотнуть. А то лезет в голову всякая несусветная чушь…".

С правой стороны от Тракта взглядам путников открылась большая овальная поляна, дальний край которой пересекал голубой ручеёк.

— Командир, предлагаю заночевать здесь! — громко прокричал слегка отставший Кот. — До заката осталось чуть больше часа! Где мы в лесу найдём воду?

— Вот, ты уже — командир! — одобрительно подмигнула Мари. — Так и до попадания в легенду недалеко. Сам решай, милый, раз — командир…. А Кот, ему-то что? Увидал ручей, значит, есть шанс — разжиться свежей рыбкой…

На берегу ручья, под трёхсотлетним дубом путники установили палатку, разожгли костёр, расседлали пони и определили их на "вольные хлеба", благо вокруг было много высокой и сочной травы.

Мари на плоском гранитном валуне расстелила льняную скатерть и занялась приготовлениями к ужину, нарезая на тонкие ломти пшеничный хлеб и буженину, расставляя по периметру оловянные миски и стаканчики, раскладывая железные вилки и ножи. Томас залез в ближайшие заросли лещины — набрать спелых лесных орехов. Кот, как и предполагалось, настроил удочку и отправился на рыбалку.

Впрочем, вернулся он уже через пятнадцать минут, без добычи, заявив крайне недовольно и чуть встревожено:

— Одни ратаны клюют, а я их терпеть не могу. Болотом оттают…. Плохо это: раз в ручье нет нормальной рыбы, значит, это место недоброе. Впрочем, менять стоянку уже поздно, приближается ночь….