Александр Тюрин - Цикл "НФ-хокку" Страница 6

Тут на столбе зажглась тусклая лампочка Ильича, Ася обернулась и увидела Пахомыча, тощего седого гражданина, немножко похожего на Бельмондо.

– Comment ca va?– непринужденно пошутил Пахомыч, подчеркивая свое сходство с французским актером.

– Что это вы подкрадываетесь аки тать в ночи!– Ася выплеснула накипевший страх на первый попавшийся живой объект.

– Аки-каки. Ну чего ты спужалась?– откликнулся необидчивый селянин. – Я вот тоже сперва подумал – вор подкрался, чтоб пеструшек моих унести.

– А чего они молчат так?

– Спят они поди, поздно уже.

– Да-да, простите меня, я лучше завтра.

Ася спешным шагом пустилась к своему дому, чувствуя что Пахомыч лыбится и охаживает взглядом ее босые ноги.

Ночью ей стало плохо. Асе показалось, что внутри ее, в нижней части живота, растет твердое как камень яйцо, сдавливая все вокруг.

"Что-то с маткой, лишь бы не кровотечение,– думала она, стиснув зубы.– Дотянуть бы утра, утром доберусь до почты и позвоню тетке, чтобы забрала."

Но до утра было далеко. Ася решила, что непременно умрет, когда "яйцо" как будто двинулось из нее. Ей даже показалось что у нее разорвалась промежность.

Но потом и боль и прочие неприятные ощущения исчезли. Наоборот пришла легкость и приятная пустота. Ася мигом заснула и наутро у нее не было ни малейшего желания просить помощи у моторизированной тети.

День восьмой выдался на редкость удачным. Ася преодолела робость перед речкой и дала унести себя течением на полкилометра вниз, не побоялась збрести далеко в лес, где нашла и малинное изобилие, и потревожила сонное семейство гадюк. Не просто потревожила, но и пришибла палкой одну из них – и вовсе не от страха, а от чистого озорства. Еще день назад такое себе Ася и вообразить не могла.

Однако вечером женщина ограничилась кормлением кошек и собак, а к курятнику не пошла. Может именно потому, что ее тянуло туда.

Перед сном Ася приняла ответственное решение, не закрывать окно на ночь.

Проснулась она посреди ночи, как ей показалось, от сквозняка.

Ася встала, зажгла керосиновую лампу, сделала шаг к окну и ...

Она едва сумела не обмочиться от ужаса. На подоконнике стояла курица.

– Тьфу, кыш, нечисть.

Курица стояла неподвижно и грозно, как памятник самой себе.

Ася потянулась к старой отцовской двухстволке, которую захватила с собой на всякий случай – для обороны от возможных насильников. Взвела курок.

Курица наконец что-то усекла, и, выйдя из величественной позы, слетела с подоконника.

А женщина взялась рукой за ставню и тут заметила, что перед окном стоит целый взвод пеструшек. Именно слово "взвод" пришло ей первым делом в голову.

А потом Ася поймала себя на том, что страха сейчас нет, скорее уж какое-то очарование. И, пожалуй, дерзость.

Она бросила двухстволку на кровать и легко взобралась на подоконник, не выпуская лампу из руки.

В этот момент взвод перегруппировался, явно давая ей место в середине.

Ася спрыгнула во двор и побежала к забору. Куры устремились за ней, выдерживая походный порядок в виде клина.

Ася никогда не отличалась особой ловкостью, но сейчас она не ощутила никакой робости перед преодолением высоты, и легко, с одного прыжка, перемахнула через забор. Куры не отстали от нее и на сей раз.

Женщина и куриный клин понесся по темной деревенской улице, храня полное беззвучие, хотя в душе у нее играли трубы. Освобождение. Ничто сейчас не играло для нее роли. Неприятности на работе, неудача в поисках нового места, уход друга, скандалы с родителями, никчемность бегущихв какую-то прорву дней. Всего этого не стало сейчас.

К Асе и ее "стае" прямо на улице присоединилось несколько собак, кошек, а также одна коза.

Ася почувствовала себя властительницей в этом пространстве, единственным источником и потребителем времени.

Она швырнула керосиновую лампу в какую-то развалюху. Лампа была больше не нужна, теперь Асе хватало луны и пожара.

На мосту через речку женщина вскочила на перила и побежала по ним, ощущая легкость и управляемость своего тела.

Какую-то шавку, что со злобным лаем бросилась на нее, Ася ухватила за хвост и, пару раз крутанув, швырнула с берега в воду.

На еще багровеющем западе проглядывались очертания полуразрушенной птицефабрики, которые всегда вызывали робость у нее. Но не сегодня ночью.

Ася побежала по заросшему бурьяном полю к этим останкам цивилизации. Куры и другие прибившиеся животные, с "полуслова" уловив ее мысли, лихо устремились следом.

Точно также, как и ей, им хватало сейчас лунного сияния, никто из них не застрял в бурьяновых зарослях и не переломал ноги в дренажных канавах.

Ася и животные пробежали по полуразвалившемуся пандусу, по которому когда-то въезжали грузовики, пересекли цех, слегка напоминавшему древнеримские развалины, и оказались в дизельгенераторном зале...

Вернее там, где был когда-то дизель-генераторный зал.

– Ну, бон-суар, мои дорогие.

С кресла, стоявшего на помосте, поднялся человек, в котором Ася едва признала Пахомыча. Не в полинявших пузырящихся трениках, а в сверкающем яркой чистотой голубом комбинезоне. К уху прицеплен безшнурный наушник, на воротнике крохотный микрофон.

Несмотря на грязные обшарпанные стены Пахомыча окружала современная аппаратура, среди которой, Ася как программист, распознала суперкомпьютер, сложенный из шестидесяти четырех мощных персоналок.

– Посторонние объекты в контрольной зоне,– сообщил откуда-то сверху мягкий компьютерный голос.

– Ничего, пускай побудут,– отозвался Пахомыч.

– А что вы здесь делаете?– вдруг ощутив свое бурное дыхание едва проговорила Ася.

– Вопрос несколько неучтив по форме, но справедлив по содержанию. Это моя собственность. Уже три года как я купил этот участок земли и все что на нем находится.

Пахомыч вдруг стал Асе кого-то напоминать. Кого-то из крупных деятелей ушедшего десятилетия.

– Вы...

– Неважно. У меня достаточно денег, в том числе и на преобретение засекреченныых темпоральных технологий... Эти куры, собаки, кошки, козы, также как и вы получили привязку к прошлому с помощью так называемого темпорального сопряжения. Вы и они осознали свою общность на уровне предков. Они признали ваш интеллект и вы теперь их вожак, вы получили глубинную связь с миром природы. Скажу вам, как программисту, у вас теперь с ними стабильный интерфейс.

– И это все?

– Что значит все, девушка? Вам что стабильного интерфейса мало?

– Больше вам от нас ничего не надо?

– Нет. Ну может я хотел бы чтобы вы играли роль золотого петушка, способного оповещать о том, что знает природа.

– В самом деле? Тогда и нам от вас кое-что потребуется.