Наталия Ларионова - Где ни был бы ты Страница 6

Как я уже поминал, парень он был не трусливый, да и не глупый. Кинулся он скорее домой, прихватил кроме кирки, фонарь, веревку и обратно. Веревку привязал к кусту и смело полез внутрь пещеры. А там — катакомбы! Ну он поплутал, поплутал по ним и, наконец, в одном из дальних ответвлений нашел целый пласт руды. Пласт хороший был, толстый. Вот он этот пласт потихонечку и выковыривал. Наковыряет корзинку и несет к выходу из пещеры, высыплет и возвращается новую корзину ковырять.

Ночью же перетаскает корзины с рудой домой. Вот всем и невдомек, где он руду добывал, потому что корзины с рудой по кузням из дома носил.

Долго ли, коротко ли продолжалось это, не скажу. Только в один из дней кирка Рудокопа пробила стенку и, слегка расширив отверстие, выбрался он на берег ручья, текущего здесь в окрестностях. Вылез он, и сел, призадумавшись, где же ему теперь руду брать. Вдруг за кустом, чуть дальше по ручью, кто-то чихнул. Ну он не задумываясь и скажи:

— Будьте здоровы!

— Эх, не очень-то ты мне нравишься, парень, но коль уж так вышло, то деваться некуда..

Из-за куста никто не выходил, только были видны в просветах между ветками поля огромной шляпы.

— Так вот, во второй галерее от входа сразу за углом справа поковыряй стенку, там найдешь свое вознаграждение за пожелание мне здоровья. Там столько, что тебе на всю жизнь хватит, если с умом распорядиться.

Словно ветерок дунул. Ветки куста закачались, а когда все успокоилось, за кустом никого не было.

Боясь поверить в свою удачу, Рудокоп вернулся в свой лаз, нашел указанное место. И стоило ему пару раз ударить киркой, как из стены хлынул поток золотых кружочков. От неожиданности он не двигался, как завороженный, стоял и смотрел, как они, ссыпаясь на пол, образуют холмик. Пришел он в себя, когда последний золотой, звякнув, упал на пол. Тогда он лихорадочно сорвал с себя рубаху и собрал на нее все без исключения золотые. Потом облазил весь пол в поисках закатившихся монеток, и, ухватив кирку, перековырял всю стену, подарившую ему богатство.

И лишь не найдя больше ничего, немного успокоился.

У входа его поджидала жена. На небе уже вовсю горели звезды. Охваченный лихорадочными поисками сокровищ Рудокоп в своем подземелье совершенно утратил чувство времени и не заметил, как наступила ночь.

Жена стояла возле единственной корзины руды, накопанной им за этот день. Она уперла руки в бока и гневно смотрела на мужа.

— Бездельник, мало того, что ты сегодня ничего не накопал, так ты еще и заставил меня сегодня волноваться и бежать сюда смотреть, не случилась ли с тобой беда. Я прибегаю, не знаю, что и думать, а здесь всего одна-единственная корзина, муж невесть чем весь день да еще полночи занимался.

Она все голосила и голосила, но Рудокопа это мало занимало. Проходя мимо корзины, он с такой силой пнул ее ногой, что она перевернулась и куски руды рассыпались по склону оврага.

— Что ты делаешь, безумец, — вскричала жена.

— Идем домой, — он взял ее за руку, — мне больше никогда не придется ковыряться в этой грязи, добывая пропитание. Идем, — повторил он и настойчиво потянул ее за руку.

Не зная, что случилось, женщина замолчала и, подчинившись мужу, пошла с ним домой. Оказавшись дома, Рудокоп первым делом крепко запер дверь, потом, зайдя в комнату, плотно завесил окна и засветил одну из рудничных ламп. И только после всего этого подошел к столу и развязал рубашку, которую все время нес под курткой, прижав ее к груди. По столу рассыпалась куча золотых.

Они лежали на столе внушительной горкой, тускло поблескивая в свете рудничной лампы.

— Вот, — сказал он, — жена, теперь мы богаты и мне никогда не придется больше копать землю.

Они принялись перебирать золотые кругляшки, пересчитывали их, сбивались и снова начинали пересчитывать. Лихорадка свалившегося на них богатства охватывала их все сильнее.

— Сколько же здесь? — спросила жена. Она в очередной раз сбилась со счета, а золотая кучка в середине стола как будто и не уменьшалась в размерах.

— Этого хватит на все, что захочется, — продолжила она, — мы можем даже купить корчму.

— Корчму, — покривился Рудокоп, — чтобы снова гнуть спину, только на этот раз на кухне и перед посетителями. Ну уж нет. Я знаю, как распорядиться таким богатством и жить припеваючи.

— Это как же? — спросила жена, оторвавшись наконец от перебирания золота, и внимательно посмотрела на мужа.

— Разнося руду по кузницам, я в последнее время не раз слышал, что у нашего хозяина замка сейчас не лучшие времена, что ему не хватает денег, чтобы заплатить королю.

— И причем здесь мы? Или ты думаешь отдать ему наши деньги? — сорвалась на крик жена.

— Помолчи, — спокойно сказал ей Рудокоп, — так вот, я поговорю с городским головой, чтобы он помог выкупить у нашего графа всю еще не добытую руду.

— Это как же? — не поняла жена.

— А вот так — вся руда, которую еще не выкопали, будет наша с тобой. И тогда каждый рудокоп должен будет заплатить нам с тобой за каждую добытую корзину руды. А нам с тобой не придется больше гнуть спину, а останется только сидеть и пересчитывать денежки.

Женщина как воочию увидела вереницу рудокопов, несущих им деньги и себя, сидящую в новом платье и подсчитывающую, кто и сколько им принес.

Но как это часто бывает, не все реализуется так, как это было задумано.

Вначале еврей-меняла, подозрительно рассмотрев золотые кругляшки, предложил им меньше половины настоящей цены и долго торговался, прежде чем заплатил. Затем выяснилось, что хозяин замка за это право просит больше, чем у них было, но городской голова согласился дать им недостающую сумму под залог дома.

И вот наконец драгоценная грамота оказалась в руках Рудокопа. В ней было сказано, что вся железная руда, залегающая на землях хозяина, принадлежит ему — Рудокопу и каждый добывший ее обязан заплатить Рудокопу откупные в размерах справедливых.

С этой грамотой Рудокоп обежал все кузни и всех рудокопов, предупредив, что с сегодняшнего дня они обязаны половину цены относить ему.

И потянулись к дому Рудокопа вереницей люди, несущие деньги, а они с женой сидели дома и пересчитывали принесенное. Первое время все шло хорошо, только очень скоро поток несущих стал уменьшаться. Рудокоп бегал по кузням, ходил к лозоходцам, но все в один голос утверждали, что руду найти все сложнее и все меньше ее в земле.

Кузнецы все чаще ездили за рудой в соседний город на ярмарку.

Они еще не расплатились с городским головой, как из городка стали уходить лозоходцы, утверждающие, что руды в этих краях не осталось вовсе. Следом за ними потянулись и рудокопы, не желающие сидеть впроголодь.