Ахэнне - Принцип подобия Страница 6

Тишина заняла Вселенную, а прервана оказалась тихим голосом:

— Иероним. Рони.

— Очень приятно. Целест, — парень улыбался. Целест подумал, что тот выглядит как будто воскрес из мертвых. В каком-то смысле так и было. — Слушай, Рони… хочешь ко мне в напарники?

Рони протянул яблоко Целесту.

Позже тот думал, что жест действительно смахивал на предложение о браке. Вернее, на согласие.

*

Комок пламени болтался под потолком и менял окраску от бирюзового до карминового, словно глаз неведомого монстра. Периодически вспыхивал оранжевым — лисьим хвостом, косматым и пушистым, будто дразнил своего же создателя. Целест открыл окно и выгнал летучий фонарик под ледяной ноябрьский ливень, в гущу голых заостренных веток, где тот немедленно и затерялся.

Но и без фонарика в комнате-келье было светло. Небо изгибалось черным зевом, выплевывало молнии и потоки воды.

— Я не сплю. Мог не гасить, — из-под аляповатого красно-коричневого пледа вынырнула светлая макушка. Целест вздрогнул: в грозовом полумраке Рони здорово смахивал на привидение — почти альбинос, только глаза серые; природа пожалела на него иных оттенков. Пожалела и эмоций, и слов — более десяти за день от Рони приравнивались к небольшому чуду. После сплетника Тао Лина к новому соседу приходилось привыкать.

Но Целест не жалел. О том, что скрепил союз с Рони "свадьбой" — тоже. "Тебе придется его многому научить, но он — один из сильнейших мистиков", — одобрил сам учитель; на практике пока проверить способности Рони не случалось, но первое знакомство и легкость, с которой Целеста затащили на задворки чужого — или собственного? — сознания — неплохой аргумент.

"Зато мы теперь друзья", — но порой Целест сомневался. Делить келью и тренировки — одно, но дружба — другое… наверное. У Целеста тоже небольшой опыт.

Может быть, все-таки поторопился… выбрал — он, но выбрали ли его?

— Увидят — шум подымется, — щелкнул пальцами, зажег новый пульсар и тут же загасил его. Целест имел в виду старших Магнитов. Все-таки Гомеопаты сродни монашескому ордену — занудными правилами и комендантским часом для молодежи, например. Не нарушал их только ленивый, однако вконец наглеть не рекомендовалось.

Рони кивнул. Он завернулся в одеяло. Уроженец Северных Пределов или нет, он замерзал от самых незначительных холодов. Целест захлопнул окно, возвратился на свою кровать; на указательном пальце изредка вспыхивало пламя, будто кто-то забавлялся с фитилем свечи.

С Тао они болтали ночами. Иногда тайком притаскивали соседей — и соседок, веселое время. Что можно делать в компании бесчувственного, как рыба замороженная, мистика, Целест представлял слабо.

— Почему ты всегда молчишь? Ты ведь уже не боишься… ну, того что произошло? Все в порядке, а?

Рони улыбнулся. Целест понял это только потому, что вновь запустил крохотный огонек, не крупнее мышиного глаза, — тот описал траекторию, подразнился перед носом мистика и вернулся к создателю.

— Мы теперь на всю жизнь напарники, — напомнил Целест. — И скоро, наверное, "брачная ночь"… в смысле, настоящая охота. Давно одержимых не было, но эпидемия всегда так, то затихнет, то по десять штук в день, а порой и поболе. Мне уже доводилось ловить — удовольствие небольшое, зато уж адреналину на всю катушку. Никаких гулянок не надо.

Тихое дыхание было единственным признаком того, что Целест не пытается вступить в контакт со стенкой — или пульсаром.

— А еще я хочу тебе столицу показать. Ты ведь кроме деревни своей и не видал ничего. У нас есть на что посмотреть… Площади всякие, оперные театры — там вся знать собирается, и я бы торчал, если не Магнитом был… ага, помирая со скуки.

Он рассмеялся.

Целест поймал невысказанный вопрос. Словно поскреблись в подполе мыши, в качестве подпола — его собственный череп. Он встряхнулся, всего лишь на долю секунды, но испугался вторжения мистика. И устыдился этого.

— Э… нет. Я не жалею. Это круто на самом деле и пользы от нас поболе будет. Слушай, — осенило его, — а я ведь тебя понимаю. Ты и столицу хочешь глянуть, и все такое, только боишься… люди не кусаются, честно. Музеи — ерунда, пойдем в Пестрый Квартал, там не соскучишься. Хочешь — пиво пей, хочешь — на всяких уродов, фокусников и чертей смотри, девки опять же. Весело.

Целест закрыл глаза, растянулся на кровати. Ему чудилось, будто каждая клетка сделалась невесомой, наполнилась пузырьками гелия; еще он мог слышать Рони, хотя тот по-прежнему не произносил ни слова. Мистиковы штучки? Почему бы и нет — у Целеста нет причин опасаться напарника. Разве не давали они клятвы, так похожей на свадебную церемонию: "до смертного часа единое целое".

Очнулся Целест от прикосновения к ладони. Рони пересел к нему и протягивал запасливо стащенное из столовой печенье.

— Рони? Ты… опять меня… того? — печенье пахло корицей. Целест сравнил его с кольцом — яблоко было помолвкой, это — обручальное; ассоциация отозвалась нервным хихиканьем. Целест замотал головой, потер виски. Поддался? Вновь?

— Ты сам, — Рони снова улыбнулся, настойчиво протягивая драгоценную "добычу".

— Я? Но я же…

"Не могу быть эмпатом".

— Спасибо тебе, — внезапно Рони рассмеялся, и Целест подумал: а не наступит ли конец света? — и тоже хмыкнул, сначала тихонько, затем громче; ему поддакнул вновь взметнувшийся к серовато-желтому закопченному потолку пульсар, брат-близнец пропавшего без вести.

— "Брачная ночь". Хорошее название… и да, я хочу, чтобы ты показал мне город.

Целест исполнил обещание. Вечер спустя они вдвоем покинули Цитадель. В карманах Целеста шуршало несколько смятых купюр, — совсем немного, он не только не просил денег у отца, но и отказывался от любой помощи родственников; изредка наведываясь в роскошную резиденцию Альена, старался не попадаться на глаза никому, кроме сестры и матери. А сейчас и вовсе направлялся в противоположную от дома сторону. В Пестрый Квартал.

Благородство и изысканный вкус прививаются тяжко, а выветриваются быстрее нашатыря: маленькие полутемные пивные, будто выдолбленные в каменных нишах старых домов, привлекали Целеста более роскошных ресторанов, да и кислое с запахом несвежей капусты пиво втрое вкуснее марочных вин; с простыми гражданами — рабочими, мелкими торговцами и чиновниками, даже с ворами и проститутками Пестрого Квартала всегда найдется, о чем поболтать, а братья по крови — пресны и скучны, как утренняя каша в столовой…

Целест скинул мантию Магнита и отправил ее в дупло развесистого ясеня. Целест подозревал, что о тайнике знают абсолютно все, причем не одно поколение, но до сих пор укромное место надежно скрывало шалости и побеги. Рони послушно повторил за ним, оставшись в потертом полосатом свитере и аккуратно залатанных на бедре джинсах.