Оксана Панкеева - Песня на двоих Страница 60

И тут Ольгу прорвало. Понесло. Наверное, так превращался Жак в тот памятный вечер, когда изрубил на лапшу комиссию по отбору. Начисто отшибает разум, остается лишь крик, истерика и звериное желание порвать всех на куски и запинать ногами. Наверное, в таком помрачении люди и совершают невероятное. Подвиги, убийства, самоубийства, идиотские глупости… А когда истерика отступает, видишь двух мокрых обалдевших мужчин, с трудом сознаешь, что минуту назад вылила на них корыто с холодной водой, то самое, в котором пять ведер и которое можно поднять только вдвоем. Словно со стороны видишь себя с кастрюлей кипятка в руках и с удивлением слышишь собственный срывающийся голос:

— Вон отсюда! Вон с глаз моих, два идиота! Вон, или я вылью на вас и эту кастрюлю! Убирайтесь ко всем чертям на хрен отсюда, как вы меня достали! Оба!

Диего сообразил первым. Все-таки он знал ее лучше и хорошо помнил, чем кончились для одного самоуверенного скептика предположения, будто у девушки недостанет духу выстрелить. Молча схватил за шиворот растерянного врага и собрата по несчастью и вышел прочь, толкая его впереди себя. Тот даже не сопротивлялся.

Ольга поставила кастрюлю на плиту и принялась собирать с пола разлитую воду. Автоматически, даже не думая о том, что делает. Ее душили рыдания и била крупная дрожь. И ей было абсолютно все равно, что сейчас происходит за дверью. Пусть хоть съедят друг друга.

Как ни странно, ничего особенного за дверью не происходило. Опомнившись и осознав, что оказался наедине с враждебно настроенным Кантором на неосвещенной безлюдной лестнице, Артуро одним рывком выскочил из куртки и дал такого стрекача, что эгинские чемпионы от зависти изорвали бы на себе трусы, посыпали головы дорожной пылью и ушли в подметальщики улиц, посрамленные и униженные.

Гоняться за ним Кантор не стал. Негромко, но выразительно выругавшись вслед, бросил оставленную на поле боя куртку, пнул напоследок и тут же охнул, согнувшись и схватившись за ближайшую стену. Слышно было, как гнусный враг, подлец и мерзавец несмело топчется на первом этаже, не решаясь выйти на улицу. Сам Кантор тоже не особенно жаждал тащиться через полгорода в мокрой одежде среди зимы. Можно было бы подождать пять минут и постучаться к Ольге, но если она уже успокоилась и впустит его, то впустит и Артуро. Вспомнит, что на дворе Серая луна, пожалеет, сама сбегает и вернет. И если они опять окажутся втроем в ее квартире… нет, лучше не надо. Придется подняться к Зинь, как бы ни было неловко беспокоить девушку и создавать ей хлопоты. Можно и к Юсту зайти, но у него же наверняка в доме никаких медикаментов днем с огнем не сыщешь и даже спиртное все выпито.

Кантор осторожно выпрямился и, прихрамывая, поплелся вверх по лестнице. Боевой запал отважного бойца иссяк, пылающая ярость, которая погнала его скандалить и выяснять отношения, угасла под холодным душем из Ольгиного корыта, на время забытая боль вернулась и напомнила, что свобода досталась товарищу Кантору недешево.

— Ничего себе… — присвистнула Зинь, увидев мокрого гостя. — Что случилось? Ты упал в Риссу?

— Да так… — поморщился Кантор. — Мы немного рассердили Ольгу… Она облила нас водой и выгнала.

— Вас — это кого? — серьезно уточнила девушка. В такие моменты, когда она делала серьезное лицо, сходство с братом становилось особенно заметным, и Кантор сразу почувствовал себя неуютно.

— Меня и Артуро, понятное дело.

— Так это вы там вопили на весь подъезд? А он где?

— Да вон, поднимается… Не слышишь?

— Ты его… не очень?

— Да я его пальцем не тронул. Он убежать успел.

— Странно, что ты его не догнал. Раздевайся, расскажешь, как вас угораздило так достать Ольгу… Ох ты, едреные демоны, что у тебя с лицом?

Кантор повесил на крючок шляпу, которая до сих пор частично скрывала разбитый лоб, и взялся за пуговицы куртки.

— Расскажу. Только сначала мне нужна горячая вода, несколько широких бинтов или прочных чистых тряпок, немного крепкого спиртного и желательно что-нибудь обезболивающее.

— Ты в своем уме, герой? Если ты ранен, то тебе нужен врач, а не ванна! А ну показывай! На кой ты поперся к Ольге, когда тебе надо в больницу?

— Не надо, — проворчал Кантор, скидывая куртку. — Я не ранен, а только немного подрался.

— А что с рукой?

— Да ерунда, палец вывихнул.

— Так вправить надо!

— Я уже вправил сам.

— А это что? В тебя стреляли?

— Из ручного самострела, это несерьезно.

— Несерьезно?! — возмутилась Зинь, которой в былые времена весьма нравились эти компактные карманные братишки арбалетов. — Да из такой штуки с близкого расстояния запросто можно насквозь прошить грудную клетку!

— Успокойся, я в кольчуге.

— Это смотря какая кольчуга и какой самострел!

— У меня — хорошая.

— Да полюбуйся, в тебе же дыра!

— Не во мне, а в одежде, — продолжал упираться Кантор, хотя внутренний голос уже начал над ним насмехаться, обзывая упертым занудой и намекая, что общение с Шелларом не прошло даром для хрупкой психики товарища.

— А ребра у тебя не переломаны? — не унималась сердобольная Зинь. — Надо, чтобы доктор посмотрел обязательно! Дядя Бао как-то раз тоже вот так попал под стрелу…

— Да в задницу вашего дядю! — распсиховался потерпевший в основном из-за того, что не успевал достойно ответить обоим собеседникам. — Если ребра и переломаны, то никак не этой игрушечной стрелой, а потому что по ним дубиной прошлись! Я сам разберусь! Дай мне, что я просил, и спустись к Ольге. Она в истерике, если с ней что случится…

— Флавиус мне ритуальные ножи сунет, и к гадалке не ходи! — спохватилась девушка. — Ты точно справишься сам?

— Не в первый раз… — угрюмо проворчал Кантор. Да настанет ли когда-нибудь такое время, чтобы он хоть одну луну прожил в целости и сохранности?!

ГЛАВА 8

Вот! Теперь всем ясно, к чему приводит составление гербариев! Этот Хемуль никогда не внушал мне доверия!

— Далее?

— Потом я спустилась к Ольге. Это же мое задание, правда? Присматривать за объектом, а не нянчить ее любовников, особенно когда они сами этого не хотят. Вот. Зашла, убедилась, что подружка не рехнулась и не собирается травиться. Помогла помыть полы, утешила дружеской беседой и уложила спать. Поднялась к себе, поговорила с Кантором, собрала информацию, уложила спать. Сбегала к Юсту, поговорила с Артуро, собрала информацию…

— …посадила на горшок, уложила спать, — хихикнул Жак.

Король и господин Флавиус одновременно обернулись в его сторону и строго нахмурились.