Джон Норман - Странники Гора Страница 61

– На груди у меня ты видишь золотой медальон Ара. Когда-то я не пожалел собственной шкуры, чтобы заполучить его и иметь возможность покупать шелка и благовония для одной женщины. Но она сбежала с другим. Я пошел по их следу и убил её избранника, получив этот шрам на щеке. А девчонку я продал в рабство. После этого я уже не мог вернуться в славный Ар. – Он потрогал висящий на груди медальон. – И иногда сознавать это очень тяжело.

– Ха-Килу хватило мудрости, – вставил Сафрар, – отправиться в Порт-Кар, чье гостеприимное отношение к таким, как он, общеизвестно. Именно там мы впервые и познакомились.

– Ха! – воскликнул тарнсмен. – Этот маленький урт попытался тогда срезать у меня кошелек!

– Значит, вы не всегда были торговцем? – обратился я к Сафрару.

– Здесь, среди друзей, мы можем говорить с полной доверительностью, – ответил тот. – Тем более что все сказанное, надеюсь, не попадет в чужие уши. Вот видишь, я знаю, что могу вам доверять.

– Почему, интересно? – спросил я.

– Потому что вас убьют, – ответил Сафрар.

– Тогда понятно, – согласился я.

– Некогда, – продолжал Сафрар, – я работал у одного парфюмера в Тиросе. Но однажды я вышел из его лавки, совершенно случайно забыв, что у меня под туникой в тряпице спрятано несколько фунтов ароматической смолы таленд. За эту маленькую провинность мне сделали позорный надрез на ухе и выгнали из города. Пришлось мне искать приюта в Порт-Каре, где в течение долгого времени мне пришлось вести довольно безрадостную жизнь, питаясь лишь отбросами, плывущими по каналам, да промышляя кое-какими мелочами, чтобы не протянуть ноги с голоду.

– И как же вам удалось стать богатым торговцем? – поинтересовался я.

– Мне встретился один человек, высокий, довольно-таки – прямо скажем – неприятной наружности, с серым, как камень, лицом и неестественно зелеными, как трава, глазами.

Мне тут же вспомнилось сделанное Элизабет описание человека, который – на Земле! – проверял, насколько она годится, чтобы носить ошейник со вложенной в него запиской.

– Мне никогда не встречался этот человек, – заметил Ха-Кил. – Но мне хотелось бы с ним познакомиться.

Сафрар невольно вздрогнул.

– Ты и без того богат, – пробормотал он.

– И когда вы встретились с этим человеком, ваша судьба изменилась? – спросил я.

– Круто изменилась, – подтвердил Сафрар. – Фактически именно он сделал мне состояние и много лет назад отправил сюда, в Тарию.

– И какой же город вы считаете своим? – спросил я.

Он усмехнулся.

– Наверное, Порт-Кар, – ответил он.

Это сказало мне обо всем, что я хотел узнать. Выросший на Тиросе и преуспевший в Тарии, Сафрар считал своим городом Порт-Кар. А этот город, подумал я, способен убить в человеке душу.

– Это объясняет, – спросил я, – тот факт, что вы, находясь в Тарии, имеете свою галеру в Порт-Каре?

– Вот именно, – подтвердил Сафрар.

– А кроме того, – воскликнул я, осененный внезапно пришедшей мне в голову идеей, – объясняет появление бумаги, на которой было написано послание, спрятанное в ошейнике девушки с Земли! Бумага – из Порт-Кара!

– Совершенно верно, – согласился торговец.

– Послание было отправлено вами!

– Ошейник на горле девчонки был зашит в этом самом доме, – подтвердил Сафрар. – Хотя бедная дурочка в это время была без сознания и даже не подозревала о той чести, которой она удостаивается. – Сафрар рассмеялся. – Между прочим, это принесло мне некоторый ущерб: я бы не отказался иметь её в качестве рабыни в своих Садах Наслаждений. Но он и слышать об этом не хотел, сказал, что послание принести должна именно она.

– Кто «он»? – не понял я.

– Человек с серым лицом, тот, что привез сюда девчонку на тарне, накачанную наркотиками.

– Как его зовут?

– Он всегда отказывался сказать мне свое имя.

– И как вы его называли?

– Господин. Он и был господином, платил, не скупясь.

– Маленький жирный раб, – процедил сквозь зубы Гарольд.

Сафрар пропустил оскорбление мимо ушей. Он рассмеялся и снова с удовольствием потер свои пухлые ручки.

– Да, платил он очень хорошо, – повторил он.

– А почему он не позволил вам оставить девушку у себя рабыней? – спросил я.

– Она говорила на каком-то варварском языке. Как, кажется, и ты сам. План, если не ошибаюсь, состоял в том, что тачаки, прочтя записку, используют девчонку, чтобы отыскать тебя и затем убить. Но они этого не сделали.

– Не сделали, – согласился я.

– Ну, это не имеет никакого значения. Теперь не имеет, – уточнил Сафрар.

Интересно, пронеслось у меня в голове, какую смерть он мне приготовил?

– А как вы, ни разу не видев меня, уже знали о моем существовании? – спросил я.

– Серолицый мне подробно тебя описал. А кроме того, я был уверен, что среди тачаков не найдется второго с такими волосами, как у тебя.

Я почувствовал, как лицо у меня загорелось. Без какой-либо рациональной причины я иногда ощущал прилив ярости, когда кто-то из моих врагов или просто людей незнакомых упоминал о цвете моих волос.

Думаю, это осталось ещё с тех невообразимо далеких детских лет, когда моя огненно-рыжая шевелюра являлась неизменным объектом насмешек моих сверстников и предметом ценнейших умозаключений моих родственников.

– А как забавно мне было тогда на пиру упоминать о тебе и наблюдать за твоей реакцией, – признался Сафрар.

Он с довольным видом рассмеялся.

– Давай убьем его – и делу конец, – предложил паравачи.

– Не вмешивайся, – оборвал его Гарольд, – с тобой никто не разговаривает.

– Ну, отдай мне хотя бы этого, второго, – обращаясь к Сафрару, взмолился паравачи, указывая на Гарольда кайвой.

– Может, ты его и получишь, – ответил торговец.

Он поднялся на ноги и дважды хлопнул в ладоши.

Сзади, из прохода, скрытого портьерой, появились четверо. Они толкали небольшую тележку, покрытую алой материей. На тележке в углублении я увидел предмет, поиски которого заставили меня проделать такой путь, рисковать и теперь, вероятно, даже расстаться с жизнью, – я увидел золотой шар.

Никаких сомнений: это было то самое яйцо. В длину оно равнялось восемнадцати дюймам, а в самой широкой части – примерно одному футу.

– Слишком жестоко, с твоей стороны, показывать ему эту вещицу, – лицемерно заявил Ха-Кил.

– Ничего, именно ради неё он проделал такой путь и столько рисковал, – ответил торговец. – Пусть это будет ему наградой за труды.

– Ради неё был убит Катайтачак, – заметил я.

– Не только он, – сказал Сафрар, – и неизвестно еще, сколькие за неё погибнут.

– Ты знаешь, что это такое? – спросил я Сафрара.