Сурен Цормудян - Когда завидуют мертвым Страница 62

– Здорова братцы, – кивнул он непрошенным гостям.

Бандиты, увидев человека, приготовили свое оружие. Однако то, что у него автомат просто болтался на плече, немного их успокоило, и они опустили стволы.

– И тебе не хворать, – угрюмо буркнул тот, что стоял впереди остальных. Это у него было ружье с оптикой.

– Вам чего? – Варяг улыбался, изображая непосредственность и дружелюбие.

– От метромоста сюда следы ведут. Ты в метро ходил? – в голосе бандита слышались нотки угрозы.

– Нет, конечно, что я больной что ли.

– А следы чьи?

– Да кто его знает? Мало ли кто ночью бродит.

– Слышь фраерок, ты нам фуфло не гони тут. Следы здесь и заканчиваются. Ты про запрет на походы в метро не слыхал? Может популярно растолковать?

– Парни, я что-то не понимаю, в чем причина кипеша? А? Я в метро не ходил. Еще вопросы есть?

– А ты не напрягайся, мужик. Есть следы, есть кипешь. Понятно? А тех, кто в метро лазит, кончают, ежели ты запамятовал. Так что давай ты нам хамить не будешь, а мы вместе подумаем, как тебе геморроя избежать. А то ведь ты ломом не подпоясанный. Как с тобой поступим?

– И как?

– Мзду плати. Тогда мы глаза на твои проделки закроем. И, глядишь, следы твои затопчем, чтоб другие с глупостями не приставали. Уразумел?

– И чем платить?

– Автоматик у тебя хороший.

– Мне тоже нравится, – усмехнулся Яхонтов.

– Ты не выеживайся. Давай автомат. Два рожка к нему. И сорок литров соляры.

– А где я вам солярку возьму?

– Слышь, дядя, ты нас совсем за лохов держишь? Твой тарантас святым духом питается что ли? Если не соляра, то бензин. И давай, мозги не парь. Торопимся мы. Так что пока можем по-хорошему разойтись, давай так и поступим. А то просто завалим тут тебя, как и положено поступать со всякими метропроходцами. А если не сами завалим, то вертухаям шепнем. Закон блюсти надо.

– Ладно. По-хорошему, так по-хорошему. – Варяг вздохнул и, заложив большой палец правой руки за лямку автомата, стал медленно опускать плечо, на котором тот висел. Затем резко дернул рукой и оружие, кувыркнувшись в воздухе, точно легло ему в ладонь рукояткой как раз в том момент, когда Яхонтов стал падать на левый бок. Первые пули вырвались из ствола автомата еще до того, как Варяг упал. Он попал точно главарю в грудь. Другой бандит успел отреагировать и выстрелил, но Яхонтов не зря завалился на бок. Пуля врага лязгнула о корпус лунохода.

Сзади раздались характерные хлопки автоматных очередей. Николай и Вячеслав сделали все так, как и сказал им Варяг. Вражеский автоматчик рухнул в снег, разбрызгивая кровь из нескольких смертельных ран. Третий бандит успел перекувыркнуться через небольшую снежную дюну, нанесенную ветром, и скрылся в темноте.

– Черт! Убейте же его кто-нибудь! – Заорал Варяг и кинулся следом.

Братья бросились за скрывшимся в сумерках командиром. Впереди вспыхнули отсветы выстрелов и три раза грохнули выстрелы. Затем чертыханья Варяга.

– Пацаны! Ну, вашу мать! Чего вы упустили его?! Сейчас он сюда такую кодлу приведет! Будьте уверены! – сокрушался остановившийся Варяг. – Вы какого хрена вдвоем по одному били? Цели разделять между собой надо! А вы вдвоем по одному придурку лупили, а другой убежал!

– Да откуда я знал, что Колян в моего жмурика будет стрелять?! – огрызнулся Сквернослов.

– А на нем написано, что он твой?! – зло бросил в ответ Николай. – Новое убийство, совершенное Васнецовым не вызвало на этот раз в нем ровным счетом никаких эмоций. Просто пустота и легкое удовлетворение оттого, что его выстрел достиг цели. Казалось, стрельба в людей становится для него чем-то обыденным. Если учесть, что в метро он тоже стрелял в людей, пусть и бывших.

К ним подошел Дыбецкий.

– Ну, все ребята, сейчас начнется, – вздохнул он.

– Что? – Яхонтов уставился на него.

– Так это. Он сейчас всех своих поднимет. Облава начнется. Вам к конфедератам уходить надо. Они бандитов не любят. Воюют с ними. Так что вас примут. Уходите за Новоарбатский мост. За ним сразу «Белый дом». И поскорей сваливайте.

– А ты как же?

– А что я? Ежели вы уйдете сейчас, то нас беда минует. Они ведь по следу вашему пойдут. Не до обшариваний подвалов им будет. Отсидимся денек и нормально.

– Хорошо, – Варяг кивнул, – Мы сейчас уйдем. Только…

Как ни странно, космонавтов долго уговаривать не пришлось. Их вообще не пришлось уговаривать. Узнав, что произошло на улице и что им срочно надо ретироваться, Андрей и Юрий, молча вышли из подвала и уселись на свои места. Луноход снова тихо загудел своим двигателем и отправился в путь. Подавленные горем космонавты кинули прощальные взгляды на свой мертвый дом.

Новоарбатский мост оказался довольно близко. Они проехали еще несколько опустевших дворовых скверов, мимо жилых и длинных высоток, и оказались на широком проспекте, по ту сторону которого, виднелась полуразрушенное здание гостиницы «Украина». Выехав на заснеженный проспект, машина повернула направо. В сторону подъема на мост. Было очень хорошо видно знаменитый «Белый дом», который находился на том берегу, слева от моста. Пять верхних этажей в здании отсутствовали. Однако следов разрушений вокруг здания видно не было. Видимо обломки строения давно убрали. В самом доме советов мало что напоминало о той особенности, из-за которой его назвали «Белым домом». Сейчас он был больше черным. Из подавляющего числа окон вверх тянулись мазки сажи и копоти, от бушевавших тут некогда пожаров. Однако, как ни странно из верхнего этажа торчали длинные флагштоки, на которых развевались четыре знамени. Российский триколор, черно-желто-белый русский национальный флаг, красное советское полотнище с серпом и молотом и красное знамя Москвы со святым Георгием Победоносцем. Это было в некотором роде свидетельством наличия в данном районе хоть каких-то признаков активной жизни и элементов власти. Миновав самую высокую точку моста, путешественники увидели еще кое-что. На обширной бывшей автостоянке, перед изрядно обветшалым, но все еще целым зданием мэрии, стояло четыре танка и бронетранспортер, которые ощетинились стволами орудий и крупнокалиберного пулемета КПВТ в сторону моста. Боевая техника была аккуратно обложена кусками бетона, которые, видимо были обломками верхних этажей дома советов.

Николай пытался разглядеть то, что было впереди, включая эти танки, но ему мешали затылки космонавтов и широкая спина Сквернослова, который загородил собой все окно в переднюю кабину. Ему тоже было любопытно посмотреть, и он опередил Николая. Как впрочем и Варяг, который даже на время оставил перископ, присоединившись к Вячеславу в его созерцании через лобовое стекло. Воспользовавшись, случаем, Васнецов тут же прильнул к перископу и стал вертеть его, в поисках высоченного здания бывшей мэрии и танков перед ним. Линза перископа скользнула своим зорким глазом по замерзшей Москве-реке, над которой они сейчас проезжали. Николай продолжал вертеть перископом, как вдруг до его сознания, наконец, дошел тот зрительный образ, который показался настолько странным, что он даже не обратил на него никакого внимания. Снова поймав в объектив, панораму реки слева от моста, он увидел это. На большом участке льда, расчищенном от снега, в гордом одиночестве, рисовала коньками безупречно ровные круги на ледяном поле, молодая девушка в высоких, снабженных лезвиями белых сапожках, в которые были заправлены черные спортивные штаны. На девушке был бело-красный свитер в полоску и с высоким «горлом». Из-под белой вязаной шапки с пышным красным бубоном свисала длинная русая коса с голубым бантом, который, раскачиваясь от ее движений, игриво терся о низ ее спины. Девушка рисовала очередной круг, затем восьмерку. Затем делала спираль, приближаясь к центру ранее нарисованного коньками круга. Потом вертелась на месте, то гордо и статно заводя руки за спину, то разводя их в стороны. Снова круг. Восьмерка. Теперь она вертится на одной ноге, подхватив другую руками и выставив перед собой. Эта картина завораживала. Пьянили эти идеально отточенные движения красивого тела, чью грацию и привлекательность не могла скрыть теплая одежда. И все это было слишком невероятным, чтобы являться правдой. В жгучем холоде, на руинах цивилизации, разве может прийти кому-то в голову кататься на коньках по вечному льду, среди разрухи и смерти?