Дмитрий Емец - Лед и пламя Тартара Страница 62

Услышав вопрос такой степени нелепости, хан презрительно плюнул в воду. Мошкин проследил за его плевком. И тут пластилин.

– Нет.

– А кто?

Лицо комиссионера осталось неподвижным.

– Не мрак творит главное зло в этом мире. Он лишь использует то зло, которое уже творится, к своей выгоде. Так говорит Арей, – сквозь зубы ответил хан.

Мошкин, помнится, удивился тому, что акцент у Мамая то появляется, то исчезает. С другой стороны, Мамай был комиссионером, а раз так, то и судить его по людским законам нельзя. Зло, породившее его, диктовало и правила игры.

Ната первой спрыгнула на берег и стала подниматься по тропинке, которая вела на холм. Когда ей говорили: «Беги! Сейчас рванет!», она обычно не задавала лишних вопросов. Чимоданов со своим одноименным другом чемоданом и Мошкин, на ноге которого повис запаниковавший Зудука, потому что хозяину было не до него, помчались за ним.

Они были уже метрах в ста от берега, когда река взметнула столб воды. Вдогонку прокатилось эхо взрыва. Когда Мошкин обернулся, река почти зализала рану. Течение неторопливо уносило обломки катера. Мошкин забеспокоился, не пострадал ли Мамай, но ему пришло в голову, что с комиссионером ничего стрястись не может. Вероятнее всего, он сгинул еще до взрыва.

Евгеша остановился, огляделся. Вдоль берега тянулись деревянные мостки, мысом выходящие в реку. Несколько лодок сохли на берегу, а одна из них, совсем дряхлая, лежала затопленной у берега. Виден был только ее нос и белая полоска скамьи. Справа от мостков стоял домик речной станции – дощатый, облезший, но с торчавшей из крыши красной кирпичной трубой, придавшей станции вполне уверенный дееспособный вид. Недостающие стекла веранды были заколочены фанерой с написанными на ней правилами поведения на воде.

– Эй, ты идешь? – нетерпеливо крикнула Ната.

– Иду, да? – удивился Евгеша и пошел.

Песчаная сухая почва подъезжала и крошилась под ногами. Из земли причудливо торчали корни, похожие на ревматические суставы великанов. Внизу склона у реки виднелась изломанная линия камыша.

Вскоре они оказались у вросшего в землю строения. У входа полыхала фиолетовая завеса. После вежливой попытки пропустить девушку вперед, на которую умная Ната не клюнула, Чимоданов стал орать в надежде, что к ним кто-нибудь выйдет. Его крики были услышаны неожиданно быстро. На этот раз по лестнице поднялся сам Арей.

– Ступайте за мной след в след! – приказал он, сухо кивнув Чимоданову.

Заметив, что Петруччо не придал особого значения его словам, Арей нетерпеливо щелкнул пальцами и, выхватив из воздуха неизвестного тощего комиссионера с полыхающим носом, пинком послал его вниз по лестнице. Комиссионер пролетел несколько ступеней, а затем вдруг вспыхнул и растаял, наткнувшись на незримую преграду.

– Подумать только: и это светлая магия, наложенная хранителем! В резиденции мрака! Вот к чему приводит совмещение противоположностей! – недовольно произнес Арей.

Он еще раз взглянул на Чимоданова, коротко повторил: «Точно за мной!» и стал спускаться. После его ног на ступеньках оставались слабые мерцающие следы – подсказка, куда ступать. Внизу Эссиорх, только-только закончивший накладывать охранные путы на нижнюю часть лестницы, беседовал с валькирией-одиночкой. Улита, вскрыв кинжалом банку с паштетом, поедала его, зачерпывая тем же кинжалом.

– Когда я психую – я ем. Но когда я ем – я психую, что ем много. Замкнутый круг. Дурная бесконечность, – произнесла она с набитым ртом.

Ната хотела съехидничать по этому поводу, но благоразумно передумала.

Арей открыл сундук и достал большой стеклянный шар, внутри которого клубился туман. Туман был насыщенно красным, пульсирующим и оставался светлым лишь в центре. Ната вгляделась. Ей почудилось, что внутри тумана скользят тени. Каждая тень имела лицо. Ага! Да это же несложный артефакт для наружного наблюдения.

– Мы в осаде! – сказал Арей, кивнув на шар. – То, что вы сумели к нам пробиться, чудо. Некоторый контроль мы сохранили только над рекой. К квартире Эссиорха мы бы уже не пробились. Стражи из Нижнего Тартара наготове.

– Это вы подослали ту девушку с очками? – спросил Чимоданов.

Объяснять, кто такая «та девушка», ему не пришлось. Арей взглянул на Эссиорха. Мрак договаривался со светом.

– Мы считаем, ее послало провидение. Закон баланса. Закон замка и ключа. Загадки и разгадки. Ей было приказано довести вас до того места, куда мрак сумел прислать Мамая. К реке, – ответил Эссиорх.

– Но почему тартарианцы не могли напасть на нас на катере? – спросил Евгеша.

– Разве вода не твоя стихия? Опять же, откровенно говоря, не вы главная цель тартарианцев. Им нужны Дафна, я и Арей, – шепнул ему Меф, заметив по поднявшимся бровям Мошкина, что тот собирается задать очередной вопрос из своего гениального цикла.

Мошкин уныло кивнул. Бедный Евгеша! Он вечно страдал от собственной ненужности, от сознания того, что мир, оказывается, прекрасно может существовать и без него. Даже стражам из Нижнего Тартара он был, оказывается, не слишком интересен. Проклятый комплекс третьего лишнего.

– А сейчас нам неплохо было бы выставить караульного. Артефакты и заклинания – это охранный комплект для бедных. Полной гарантии они не дают. Живые глаза всегда лучше, – сказал Арей.

Багров едва заметно усмехнулся. Некромаги всегда почему-то усмехаются, когда слышат слово «живые». Это у них профессиональное.

– Давайте я! – предложил он.

– Нет. Не ты. Я пойду первой, – решительно заявила Ирка и, не дожидаясь согласия, стала подниматься.

Мефодий проводил ее задумчивым взглядом. Он смутно ощущал, что его и Ирку связывает незримая пуповина. В спокойном лице валькирии он постоянно улавливал тоску и скрытое, светлое страдание. Так страдают те, кто уже привык к своей боли и не надеется когда-либо от нее освободиться. Шумно страдают только симулянты и клоуны. И те и другие в корыстных целях.

Валькирия-одиночка поднималась по лестнице. Как создание света, она четко видела выставленную Эссиорхом защиту и могла ее не опасаться. За ней следовали Багров с Антигоном и Гюльнара. Не рискуя связываться со светлой магией, они тщательно повторяли все движения Ирки. Даже джинша на время притормозила свои брюнетистые рассуждения на блондинистые темы. Магия хранителей – есть магия хранителей.

Поднявшись на поверхность, Ирка вдохнула полной грудью. Воздух здесь был другой, не сырой и не сдавленный, как в резиденции мрака. Солнце уже шло на закат, однако до горизонта ему было еще далеко. Летний вечер угасает долго.

– Я пойду к реке. Посмотрю, как там и что, – сказала Ирка.

На самом деле ей хотелось остаться одной.