Маргарет Уэйс - Драконы летнего полдня Страница 62

Лес Башни Погибель вызывал у вошедших в него бурю желаний и дикие страсти, заставляющие забыть обо всем на свете. Рискнувшие проникнуть в дубраву Вайретской Башни начинали отчаянно плутать, и как бы они ни старались дойти до цели — им это не удавалось. Но самым страшным местом считалась Шойканова Роща.

Леса-стражи первых четырех Башен были освящены жрецами Солинари и Лунитари, тогда как Рощу освятили последователи Нуитари — Черные Мантии. Гигантские дубы стояли недвижно. Буря или ураган могли вызвать лишь легкое подрагивание листвы.

Фантасмагорически переплетенные сучья и ветви образовали непроницаемый балдахин, сквозь который не мог пробиться ни один солнечный луч. В Роще царили мрак, тишина и холод — вечные спутники смерти. Нуитари самолично заклял рощу.

Достаточно было приблизиться к ней, чтобы почувствовать всеохватывающий ужас, и даже приглашенные лично Даламаром не могли избавиться от постоянного ощущения беспокойства, тревоги, страха. Многие не выносили одного вида деревьев. Те, кто обладал исключительной храбростью и отвагой, могли подступиться лишь к границе Рощи, но и то — ползком, на коленях. Карамон Маджере был одним из немногих, кому удалось углубиться в лес... В число этих немногих входили также праведная дочь Крисания и Китиара, но они имели при себе медальоны, нейтрализующие страх.

Карамон же уцелел только благодаря своему несокрушимому здоровью... Теперь перед Шойкановой Рощей стоял Стил Светлый Меч. Он уже чувствовал на себе действие заклятия, ощущая беспричинную слабость, страх, спазмы ужаса. Это был страх смерти, напоминание о ней тому, кто отважится войти в Рощу; страх мучений и страданий, за которыми последует конец, и еще больший страх — вечных мучений и страданий, поджидающих смертного за жизненной чертой. И этот страх Стил не мог в себе побороть, поскольку заклятие исходило от бога. Его ладони увлажнились, во рту пересохло; ломило суставы, мышцы сводило судорогами; желудок выворачивало, внутренности пронизывала острая боль. Страх едва не поставил его на колени. Стил слышал, как из Рощи доносятся голоса призраков, похожие на сухой треск ломающихся костей. Твоя теплая кровь, твоя плоть, твоя жизнь — отныне наши... Наши! Подойди ближе. Отдай нам свою сладкую кровь, молодое горячее тело... Нам холодно... холодно... невыносимо холодно. Подойди ближе... Ближе! Стил ощущал, как над ним сгущается мрак Рощи — непроницаемый, вечный мрак. Он молил Такхизис о помощи, хотя знал, что его молитвы останутся без ответа. Владения ее величества Королевы Тьмы не простирались в пределы Рощи. Здесь безраздельно царствовал ее сын Нуитари, повелитель и покровитель черной магии. Всем было известно, что он редко прислушивался к своей родительнице. Стил всегда думал, что он найдет свой конец на поле боя. Когда он грезил о смерти, то видел себя лежащим подле мраморной гробницы; в ногах сложено оружие поверженных им врагов; товарищи оплакивают его... Но не о такой смерти он мечтал, когда призраки, впиваясь, терзая и кромсая его тело когтями, станут увлекать рыцаря под землю, а он будет корчиться от страха, омерзения и удушья. И после того, как придет смерть-облегчение, смерть-милость, его душа окажется в рабстве бога призраков Чемоша — постыдном и мучительном вечном рабстве... Внезапно отвратительное потустороннее пришепетывание слуг Чемоша прервал чей-то иной голос... Из-за деревьев вышла женщина в синих доспехах и шлеме. Она была красива; лицо обрамляли черные локоны, глаза зазывали и манили, на губах играла улыбка... Нет, она смеялась... Смеялась над Стилом.

— Посмотри на себя! Дрожишь и потеешь, словно ребенок в Ночь Драконьего Глаза... Неужели я выносила труса?! Клянусь Королевой, если это так, я сама скормлю тебя Чемошу! Хотя не было ни малейших признаков ветра, за спиной женщины развевался державшийся на завязках синий плащ. У бедра покачивался меч.

Надменной походкой она приблизилась к рыцарю. Стил знал, кто эта женщина. Знал, хотя и не видел ее ни разу в жизни. Лишь однажды она явилась к нему в Видении.

— Мать... прошептал он.

— Не называй меня матерью! — глумилась Китиара. — Ты мне не сын... Мой сын не может быть трусом. Я Рощу прошла, а ты тут топчешься и думаешь, как задать стрекача, чтобы это выглядело прилично!

— Нет, не думаю! — зло вскинулся Стил, поскольку и в самом деле мысль ретироваться пришла ему в голову. Я... Видение исчезло, растворилось во тьме Рощи. Скрипя зубами, держа руку на эфесе меча, Стил ринулся вперед. Он и думать забыл о Палине, о том, что такой человек вообще существует. Теперь Стил шел в бой, на поединок с Шойкановой Рощей. Рыцарь не слышал шагов у себя за спиной.

От неожиданного прикосновения он вздрогнул; резко развернулся, выхватывая меч.

Палин, тяжело дыша, отступил.

— Стил, это я... Свет кристалла ярко освещал лицо мага. Рыцарь облегченно вздохнул и тут же устыдился своего вздоха.

— Куда ты пропал, Маджере?

— Тебя догонял, Стил!.. Ты почти бежал... Нам нужно держаться вместе.

Теперь они оба могли слышать голоса призраков. Теплая кровь, сладкая плоть...

Сюда... идите сюда... Палин побледнел; побелели даже губы, рука судорожно сжимала посох.

— Благословенный Паладайн! — воскликнул маг. О, боги... Смотри! Он идет прямо на нас! Стил принял боевую стойку... затем опустил меч.

— Ты что? — Палин лихорадочно рылся в сумке со своими магическими атрибутами. Мы должны...

— Отец не сделает нам зла, — тихо произнес Стил. Госпожа Крисания говорила о двух покровителях. Рыцарь приближался. В лунном свете его доспехи отливали серебром. На нагруднике — тиснения: изображения розы, короны и зимородка.

Выкованные еще до Катаклизма, латы являлись настоящей реликвией. Меча рыцарь не имел — он был у Стила. Отец остановился напротив сына.

— Ты обещал, давал слово, что пройдешь этой проклятой Рощей? — спросил Стурм Светлый Меч.

— Да, я так говорил, отец, — твердо ответил Стил, крепче сжимая меч.

Стурм, казалось, оценивал Стила. Его глаза одновременно выражали усталость, заботу, грусть, любовь, гордость... Едва заметно одобрительно кивнув, он произнес:

— Est Sularus oth Mithas.. Стил глубоко вздохнул... и затем медленно, медленно выдохнул:

— Понимаю, отец. Стурм улыбнулся. Поднял руку и указал ею на шею сына.

Потом повернулся и зашагал прочь. Он не исчез в темноте — бесследно растаял в дорожке лунного света.

— Что Стурм имел в виду? — севшим голосом спросил Палин. Рыцарь запустил руку под доспехи и достал амулет. Такими амулетами обменивались любовники-эльфы. Драгоценность, которую Стил носил у себя на шее, была подарена Стурму Эльханой в знак вечной любви. Стурм подарил амулет Стилу...