Вячеслав Седов - "Наследие" Печать Бездны - часть 1 Страница 63

— Смотри…

Скорбный голос эхом долетел до острых ушей Карнажа, разверзнув пред взором картину сожженного святилища дракона. Её вскоре сменили трупы охраны усадьбы Кокетсу… Сложенные на земле, с гнойными язвами на открытых участках кожи.

— «А яд не потерял и толики своей ужасающей силы»

Словно в ответ на это циничное умозаключение Феникса голос стал громче:

— Ты думаешь это всё!? Смотри!

Следующие картины пусть и были ожидаемы полукровкой, но, тем не менее, оказались выше этих ожиданий: сожженные дома, трупы женщин, детей, стариков… Повсюду. Распоротые животы, отсеченные руки и ноги. Засевшие в стенах метательные пластины, тела мужчин, нашпигованные стрелами. Вот один, поваленный ударом островитянского меча в затылок, протянул, видимо, в последнее мгновение свою руку к телу жены, что закрыла собой от беспощадных убийц годовалого ребенка.

Среди пожарища — стена, к ней пригвожден нагинатой старый сохё. Рядом тела воителей. Доспехи не спасли их от умелых ударов мастера синоби. Вот и мейдзин, сгорбился рядом, руки с короткими мечами повисли, корпус наклонен вперед и опирается на пронзивший его огромный клинок, что рукоятью зарылся в землю как подпорка, а кончиком выглядывал из окровавленной спины. Длинные волосы скрыли лицо, оставив лишь гримасу предсмертной ярости, застывшей маской на искаженных оскалом губах.

Картина померкла…

Снова причал Тределя и грустное лицо Ютай, что пришла проводить его. Она скромно стояла у трапа в толпе и даже не пыталась окликнуть. Карнаж почувствовал ее теплый взгляд среди хлада прочих. Обернулся… Такетора! Боевой клич, меч занесен над головой… Откуда он вообще взялся?!.. Гром! Нет, выстрел. Где-то на крышах.

Шпион махнул «ловцу удачи» рукой на прощание и поторопил своего молодого ученика покинуть позицию.

Стоя на палубе, Феникс еще долго смотрел на провожающую его островитянку. Он не слышал проклятий раненого Такеторы, страшных угроз и несусветной брани, на которую тот с досады не скупился. Её лицо, легкая улыбка, поднятая до плеча ладонь. Воистину островитяне помнили добро так же хорошо, как и зло.

Прежде чем устремиться в море на всех парусах, корабль должен был обогнуть прибрежные рифы. Провожая их взглядом, Карнаж разглядел среди камней высокую фигуру, укрытую куском черной ткани с головы до пят. Лица было не разглядеть, но голос оказался тем самым, что не так давно призывал «ловца удачи» посмотреть на дела, свершенные якобы его руками.

— Я буду идти за тобой! — предупредила фигура, — Пока ты не перестанешь проливать кровь!

— И что с того? — огрызнулся Феникс, — Смотри, ноги сотрешь. Крови будет еще много.

— Дерзкий, ты еще пожалеешь о таком спутнике!

— Ты — синигами! Дух смерти, — озвучил неожиданную догадку Карнаж, — Если так, то убирайся восвояси! Я не приму суд моих деяний от побасенки островитянских мистиков. Так что ты будешь зазря выбивать из ног лапотухи, следуя за мной попятам.

— На твою дорогу меня приведет запах крови, а путь укажет ее след. Этот выбор не за тобой.

— Как знаешь. Бывай, — неимоверным усилием воли «ловец удачи» повернулся к синигами спиной и зашагал к каюте.

— Карнаж! — донесся крик из-за его спины.

Феникс делал вид, что не слышит, и шел дальше.

— Карнаж!!! — голос стал настойчивее, приближаясь.

Полукровка вздрогнул, замешкался, но, преодолев страх, продолжил путь до каюты. Почему-то он был уверен, что разворачиваться и оставаться на палубе гораздо опаснее бегства.

— КАРНАЖ!!! — голос стал хриплым и заорал над самым ухом.

Феникс распахнул глаза и увидел Гортта, который ухватил его за грудки и тормошил, что было сил.

— П-проклятье… — полукровка высвободился из хватки гнома и сел на койку, обхватив руками голову, в которой гудело, как после визита к звонарю во время мессы.

— У нас кончилось пиво!!! — возопил Гортт, потрясая пустой кружкой перед носом «ловца удачи».

Феникс посмотрел на лицо друга, опухшее от нескольких дней беспробудного пьянства, и присвистнул. Любоваться на свою физиономию полукровка даже не собирался, понимая, что она у него не лучше.

— Пора завязывать, дружище, — предложил Карнаж, — Вашего брата мне не перепить, да и чертовщина всякая снится с шаргардского пива. Они там что? Хмель варят вместе с долгоносиками?

— А пес их знает, — хмуро ответил Гортт и добавил, немного погодя, — Надо оправиться малек. Пошли, добудем пенного.

— Кок не даст и пинты. Видать, капитан хорошо ему хвост накрутил, — напомнил Карнаж.

— Тогда снова сами заявимся в трюмы, мы не гордые! — отрезал гном.

Нехотя поднявшись с койки и нацепив на себя куртку, Феникс покачнулся, хмыкнул, взъерошил волосы на голове и двинулся следом за Горттом, но вдруг остановился.

— Ты чего застыл? Двигаем по быстрому. Спозараночку самое оно, пока все спят.

— А ты знаешь, который час?! — изумился Карнаж, оторвавшись от раздумий, точнее от попыток вспомнить, что они вытворяли с другом по пьяной лавочке, и почему вдруг ему так не хотелось спускаться в трюм.

— Я умею пить в отличие от некоторых.

— Когда пьешь — это одно, а когда «топишь» что-то — это другое. Есть разница.

— Одна дает — другая дразнится, — в своей излюбленной манере оборвал философские рассуждения гном.

Когда распахнулась дверь каюты, снаружи действительно было раннее утро. «Ловец удачи» вдохнул полной грудью холодный морской воздух и уважительно похлопал по плечу потягивающегося Гортта. Всё-таки слухи о знаменитой швигебурской стойкости в питие оказались правдой, и Карнаж готов был снять шляпу перед гномом, который не только не терял чувства времени, при этом поглощая пиво, как бездонная бочка, но и обладал неукротимой энергией в поисках его же, чтобы, едва продрав глаза, опохмелиться. Истинный ценитель, готовый всегда опрокинуть пару кружек — Феникс понимал, что и в подметки ему не годился, так как, даже с больной головы для «поправки», не смог бы влить в себя больше и капли.

Не встретив никого на палубе, они беспрепятственно спустились в трюмы. Гном отлично помнил дорогу и Карнаж всецело положился на него. Свернув в коридорчик, оба остановились напротив закутка у двери. Возле бочки с погасшим огарком свечи лежали сапоги. Из-за деревянной перегородки, скрывавшей обладателя, доносился громкий храп.

— Темно, как в заднице, — проворчал гном, — Ты чего-нибудь видишь, Карнаж?

— Да, вижу, и теперь я вспомнил, почему не хотел тащиться в трюм.

— Кто здесь!? — требовательно спросил сонный голос.