Анна Гаврилова - Тризна по князю Рюрику. Кровь за кровь! (сборник) Страница 63

— О да! Перун! Вместе Сварожичи урожаи даруют и отнимают их в гневе.

— Аса-Тор, стало быть?

— Это он у вас, северян, Тор. Но для меня — Перун, — договорился Яроок.

— Вот! А я тебе, волхв, о чем толкую?! — рассмеялся Олег. — Это он у вас Велес, а для меня — Один.

— Олег, запутал ты меня! Ну, а что же ихний бог Христос?

— Да разве бог он?

— Большинством голосов даже христианские жрецы смертного человека назначить богом не имеют права. Но ведь выбрали, — проскрипел Яроок.

— А и пусть бы, если человек хороший. Отчего бы не выбрать.

— Ты шутишь, должно быть, князь? Осколод, как скотину, людей свободных продавал хазарам или того хуже — исмаилитам. И все под именем Христа.

— Помню. Затем я и здесь. Перед смертью Рюрик мне удел свой завещал.

— Иноземцу, — пробормотал жрец. — Хотя по-нашему ты складно научился говорить. Но Киев — не удел князей новоградских.

— Родичу, жрец. Родичу. От сестры моей у Рюрика две девочки да парень… был.

— Все равно.

— Ты не понял, Яроок! Ныне удел мой все земли от Алоди до Киева вместе собрать. Гостомыслу-королю не до того было, но он сколотил союз местных племен. Рюрик не успел, но промыслил далеко вперед. Он продолжил дело своего деда. Теперь это моя судьба.

— Тяжела ноша. Но допустим, — согласился жрец, покряхтывая. — А почто ж ты, княже, тогда ростовщиков на все четыре стороны отпустил?

— Отпустил на все четыре, — усмехнулся Олег, — но поедут в одну. В Шаркил они двинутся, управу на киевского князя искать. А оттуда, коли не найдут, и далее — в самый Итиль.

— Шаркил, али по-ромейски Саркел, уж полвека стоит. Говорят, сильная крепость. Ромеи для хазаров строили. Стены ее из белого камня в три сажени высотой, восемь башен…

— И нашим и вашим, выходит, эти ромеи, — задумался князь. — А коли такая мощная, то оборонять ее сподручнее малым числом. Сколько в той крепости? Ну, триста, ну, пять сотен воев. Опять же, все не выступят. В общем, не скоро степняки явятся. Пока полной силою не соберутся, — заключил Олег.

Яроок с хитрецой глянул на князя:

— Думаешь, поторопить надо?

— Да, помочь не мешало бы… Уж лучше пусть они к нам за данью, чем пешим по голой и дикой степи да под хазарские стрелы. А дань мы славную подготовим, добрыми секирами да вострыми мечами. Долго помнить будут. Бить хазаров надобно на выходе из степи. В леса же не сунутся, но выманить врага из степи незнаемой — тут смельчаки нужны.

— Зачем же «пешими», князь, и «по степи»? На плоскодонных судах можно к самому Итилю спуститься по великой реке. А Шаркил обойти. С Дона несподручно, там волок длинный, говорят.

— То, жрец, дело не этого года, да и не ближних лет. Сперва надо силами собраться. Свою бы землю поднять, города отстроить, соседей помирить, добрых воинов взрастить. А потом уж чужой земли искать. Изготовиться должно прежде.

Яроок оглядел князя с уважением. Сколько ему? Коли сороковник разменял, уже как бы и старец. Но Осколод и постарше был, да мудрых мыслей не имел.

— Знаю, княже, едва лишь приходит хазарское войско, от его главных сил поочередно отделяются сотни и ходят на грабеж близлежащих деревень. Хазары окружают каждое селение, чтобы никто не ускользнул, если ночь — то разводят окрест высокие огни. Вторгаются со всех сторон, поджигают, всех, кто сопротивляется, и стариков режут, пленяют женщин и мужчин, гонят, как скот. Наведешь на нас хазаров, да не управишься — не простит народ… А если ещё и на договор пойдешь…

Замолчали, осмысливая сказанное.

— Долго прежнему прощал, — возразил Олег. — Не беспокойся, я несговорчивый.

— С нового иной спрос. Так, стало быть, себя ты уже князем киевским объявил, Олег? — проговорил Яроок, как бы размышляя вслух. — А позволь спросить, сколько жен у тебя, княже?

— Жен всего лишь две, но мне хватает. Первая — дочь ирландского конунга, от неё дочь пока [25] — Рагнхильд, а другая — то Рюрикова Златовласка [26], у нас сын — Херрауд.

— У полян положено одну жену одному мужу иметь! Никак нельзя тебе князем киевским быть, Олег, не обессудь! — возмутился Яроок.

— Зато князем всей руси [27] можно, говорю тебе! И ты лучше прими, как есть, это слово мое. А вместе с ней — русью — правителем и варягов, и словен, и веси с мерью да чудью разной синеокой… Супротив Великой Степи можно лишь Великим Лесом выстоять, но и лесу свой бер надобен. А Киев, так и быть, берлогою, то бишь стольным градом, сделаю посреди земель славянских. Будешь мне в том помощником?

— Высоко летаешь, князь! Я стар. Да и боги… — начал было Яроок.

— С ними я тоже как-нибудь договорюсь.

Верховный жрец аж задохнулся от наглости варяга. Он бы долго не справился с возмущением и изумлением, но три мощных удара в дверь вывели его из оцепенения.

— Что будет с Дирой? — поторопился спросить Яроок. — Ты ее мужа убил, тебе за неё ответ держать. Киев любит свою княгиню.

— Дирой? Это та, которая Ирина, что ли? Нет, три жены уже слишком много. Отпущу в монастырь, если козни плести не станет.

— Хвала богам, не выстроили ещё, не успели, — пробурчал жрец, касаясь оберегов на груди.

— Ну, так пусть хоть к булгарам, хоть к ромеям, — отозвался Олег, поднимаясь. — Нас зовут. Вперед иди, отче. А лампады пусть горят. Разговор не окончен.

— Несчастная она баба, — пояснил Яроок.

— Я не воюю с женщинами! — бросил князь в спину жрецу, и уже у самого выхода он громко спросил через дверь: — Гудмунд? Что там?

— Худое дело, Одд. Тут человека Сьельв прислал. Говорит, что жену Осколода порешили. Не наши. Свои. Киевские. И двух попов при ней, духовников, тоже, — ответил брат.

Яроок обернулся к Олегу, но натолкнулся на ответный взор невозможных кошачьих глаз.

— Ты же знал, вещий?

— Баба с возу, так и кобыле легче… — ответил Олег. — Видно, боги сами рассудили, жрец, что лучше, а что хуже.

— Бедная девочка! — пробормотал Яроок, прикрывая глаза. — Колесница Дажьбога выкатила на небеса.

Олег пригнулся и тоже шагнул наружу.

— Розмич! Поспеши в город. Скажешь Сьельву, чтобы сыскал любого священника. Хотя бы одного. Из тех, кто не удрал вслед за ромейским епископом. И чтобы волоса с его головы не упало. Пусть княгиню похоронит, как подобает ее вере.

Дворовых допросить, кто да что… К церкви тоже охрану. Пожгут — так пол-Киева сгорит за милую душу. Хлопот не оберешься.

— Неужто, князь, ты сохранишь за ними храм богопротивной веры? — изумился Яроок, заслышав слова приказа.

— Ломать — не строить. А жечь не дам. Ты же не внесешь туда кумиров своих?