Айя Субботина - Сердце мертвого мира Страница 64

  Каждое ее слово будто звучало набатом. Слова отпечатывались в мозгу, звучали в ушах, заполнили каждую мысль иным смыслом. Дасириец почуял, как кровь в жилах сперва вспыхнула пламенем, а после застыла. Холод выстудил страх, прогнал неясные мысли о том, что принимать смерть теперь, когда ему еще не минуло и трех десятков лет и боги послали наследника - несправедливо.

  Убить.

  Всех, кто придет с той стороны. Вырвать жизнь зубами, если потребуется.

  - Смеееерть! - Берн вскочил на ноги, сотрясая воздух ревом.

  Теперь он и вправду был похож на медведя. От прежнего спокойного северянина не осталось и следа. Арэн, несмотря на благословение Скальда, которое и без того подхлестывало его захлебнуться битвой, почувствовал новый приток сил, встал следом, разминаясь с мечом. Воины подхватили крик своего вождя, эхо разнесло его окрест и дасирийцу даже показалось, что город выдохнул, ответил грузным то ли стоном, то ли ревом. Он и сам подхватил кличь, напиваясь допьяна бешеным запахом грядущей битвы. Там, откуда он был родом, все сражения подчинялись заранее спланированным стратегиям, подготавливались. За многие часы до битвы дасирийские военачальники разглядывали карты, вертели их так и эдак, чтоб найти преимущества, обыграть врага, взять если не числом, то тактикой или хитростью. Северные земли жили иными законами. Стенка на стенку, одна грубая сила против другой. И, мимо воли, Арэн подчинился порядкам. Главное - заманить врагов в нужное место, не дать им отступить, не дать свернуть.

  Туман впереди, густо просеянный алыми точками глаз шарашей, наполнился голубоватыми всполохами молний. В воздухе запахло еще непролитым дождем, густые точи над столицей нахмурились больше прежнего, напустились на воинов. Теперь они висели так низко, что, казалось, достаточно протянуть руку и зачерпнуть влажного марева. Когда на лицо упали первые тяжелые капли, дасириец вздрогнул, такими холодными они были. Он смахнул влагу с лица, снова и снова терзая ладонями меч. Фергайры выступили вперед, и никто из воинов не загородил им дороги. Самая старая вышагивала важно, будто шла навстречу самому Скальду, ее сестры в белых одеждах послушно следовали за ней. Арэну сделалось тревожно: людоеды перешли в наступление, теперь их налитые кровью глаза приближались необратимо, словно волна. Еще немного - и прихвостни темной богини схлестнулся с северянами, но никто не спешил им на встречу, никто не собирался стоять в обороне. Воины замерли, остолбенели, покорно дожидаясь чего-то. Знака, который дадут колдуньи севера, решил про себя Арэн. В памяти еще не поблекли воспоминания, на что способна была одна единственная сухонькая Мудрая из Яркии; сохранились там и призрачные духи-защитники, которых звала Хани. Дасириец с тревогой ждал, чем встретят шарашей сразу несколько фергайр.

  Старая колдунья подняла руки ладонями вверх, резкими выкриками начал творить чары. Ее руки наполнились свечением странного синего цвета. Остальные фергайры последовали ее примеру. Столпы света прорезали тучи частым гребнем и тут же распались на череду тонких нитей, словно сотканных из самого безоблачного артумского неба. Когда они вспыхнул, распадаясь на множество тонких стрел, Арэн прикрылся рукой от слепящего света. Должно быть свет этот достал и шарашей, потому что на короткое время красные точки замешкались, сделались совсем тусклыми. Синие стрелы, рожденные чародейством фергайр, взлетели, прячась за тучами, но только для того. Чтоб через несколько мгновений рухнуть на людоедов смертоносным дождем. Следом за этим, грозовые облака разразились первым ветвистым всполохом. От северной части Сьёрга, там, где только что на все голоса зарычала орда людоедов, прокатился раскат грома.

  Не сговариваясь, первые ряды воинов понесли вперед, подбадривая себя криками и бранью. Фергайры готовили новый залп, потому Берн и все, кто следовал за ними, неторопливо двинули вперед, чтоб не попасть под чары своих же колдуний.

  К тому времени, как фигуры людоедов стали хорошо различимы, город вовсю хлестал дождь. Вода густо стекала с волос, и Арэн видел лишь то, что творилось у самого его носа. Шараши, замедлили бег, шипели и корчились под дождем. Было видно, что каждая капля жжет их, точно с неба лилось раскаленное железо. Твари Шараяны норовили прикрыться, некоторые припадали к земле, принюхиваясь, и начинали зарываться, разбрасывая круг себя землю. Кто-то в толпе северян заговорил, что фергайры повернули Зеркало и наслали кару на людоедов.

  Но радоваться вышло не долго.

  Из орды шарашей выступила тяжелая, неповоротливая фигура великана. Дасириец не сразу поверил своим глазам, таким огромным было то создание. В летописях несколько сот летней давности говорилось, что великаны сгинули еще во времена Большого льда, а вместе с ними многие грозные хищники Артума. Впрочем, отдельные сумасшедшие пилигримы и хвастливые наемники утверждали, что далеко на юге, там, где начинался Край, водится несколько семей гигантов, но Арэн никогда не верил ни в одну небылицу. Теперь же, когда он сам едва достигал колена здорового увальня, сердце бешено колотилось в груди. От великана несло падалью. Наверное, тому виной стала перекинутая через его плечо веревка, опоясанная круг талии, на которую, словно бусы, были нанизаны человеческие и звериные черепа. Многие почти лишились мяса, - медвежья голова с сочувствием смотрела на дасирийца пустыми глазницами, - многие же все еще сохраняли лица. Арэн успел рассмотреть несколько голов косицами в бороде, и ему сделалось плохо. Тошнота накатывала необратимо: ему казалось, что там, на веревке, болтался и его собственный через, и корчил ему злобные рожи.

  Дасириец не сразу узнал собственный крик полный отчаянья и злости, что заглушил прочие мысли.

  Великан нанес первый удар: просто поднял и опустил ногу, тут же заглядывая себе од пяту, словно любопытное дитя. Дасириец, хоть и стоял далеко, слышал каждый хруст, каждый умолкший навеки голос. А Великан, словно почуяв забаву, снова и снова топтал северян, неспособных хоть бы поцарапать его толстую кожу. Мечи чиркали по ногам гиганта, оставляя мелкие царапины, отчего детина только больше прежнего впадала в раж. Великан так часто переступал с ноги на ногу, прокладывая путь вперед, что земля под ногами северян заходила ходуном.

  "Все умрем", - подумалось дасирийцу, когда пятка великана нависла и над его собственной головой. Сбоку злобно рычал шараш, из тех, что ходили на двух ногах. Его кривое копье целило в Арэна, но дасирийцу удалось отвести удар: древко переломилось под лезвием меча, наконечник клинка вспорол грудь людоеда, и тот рухнул, захлебываясь черной дрянью из собственных жил.