Александра Лосева - Две недели и дальше. Берегите бороду. [Книга первая] Страница 64

– Ну, пошло-поехало, – тоскливо пробормотал Зулин, а предусмотрительный Зверь сел подальше от половника. – Нет, дружище, с ним она на кухонной утвари драться не будет. Послушайте, други мои! – добавил он уже громче. – Может, оставим все это и поговорим спокойно? Иефа, ну чего ты сразу на дыбы встала? Как маленькая, честное слово! Ааронн, ты тоже хорош – "я сказал" да "я решил", да "справляйтесь без меня"… Ты мне лучше скажи, что у нас со следами? А то идем, идем, идем, а куда идем, долго ли еще будем идти… Ты ж у нас проводник, в конце-то концов! Ааронн, ты меня слышишь? Мы вообще зачем в лес пришли, смотреть, как ты с Иефой в гляделки играешь? Ааронн!

– А это он ее клеит, – авторитетно заявил Стив. – Я давно уже подметил, что он на нашего барда глаз положил.

Ааронн изумленно вскинул брови, поперхнулся ответной репликой и начал хохотать. Он хохотал так искренне, так неудержимо и так долго, что слезы выступили и покатились по аскетичным эльфийским щекам. Пока Ааронн смеялся, Иефа успела покраснеть, побледнеть, пойти пятнами, возненавидеть партию смертной ненавистью, резко развернуться и исчезнуть в темноте, оставив на поляне лютню. Она вернулась минут через десять, молча заняла свое место у костра и стала тихо перебирать струны, глядя на пламя. "Обиделась, – подумал Стив. – Как пить дать, плакать ходила. Ох уж мне эти бабские штучки…"

Иефа перебирала струны и думала… В прочем, о чем она могла думать, кроме своих острых ушей? "Лучше бы он меня ударил. Лучше бы он назвал меня полукровкой, ублюдком человеческим или как-нибудь еще. Лучше бы…" Ааронн, видимо, исчерпав запас веселья на неделю вперед, с мрачным видом перебирал какие-то сухие травы, в изобилии водившиеся на дне его сумки. Иефа поглядывала на эльфа украдкой, гадая, продолжает ли он еще смеяться над ней или просто выбросил все из головы. Понять было сложно.

С дежурствами все решилось как-то само собой. С наступлением темноты Ааронн поднялся на ноги и двинулся мягким кошачьим шагом вокруг лагеря. "И кого, интересно, он разбудит ночью?" – спросил Стив, проводив эльфа неодобрительным взглядом. "Кого разбудит, того разбудит, – философски пожал плечами Зулин, – я самоустраняюсь до завтрашнего утра. Решайте все без меня". После чего планар завернулся поплотнее в плащ и демонстративно захрапел. Стив поворчал-поворчал, поглядел выжидательно на полуэльфку, но ответной реакции не дождался и тоже отправился на боковую.

Иефа плакала. Она плакала молча, занавесившись пшеничными волосами, отгородившись от мира темнотой и звуками лютни. И рада была бы перестать, но не получалось. Иефа крепко жмурила глаза, и от этого слезы собирались на кончике носа, а потом большой горькой каплей шлепались на полированный бок лютни, стекали по гладкому темному дереву и исчезали в складке плаща. Этим слезам не было ни названия, ни имени, и лица у этих слез тоже не было, они просто текли и текли, а Иефа мужественно не шмыгала носом и старалась разозлиться на себя, потому что иначе… "Ну и ладно, – подумала она как-то уж совсем по-детски, когда тоска перелилась через край. – Все равно у него не ореховые глаза…"

Полуэльфка одела лютню в чехол, длинно, устало вздохнула и поднялась на ноги. Спать решительно расхотелось. Иефа постояла с минуту, размышляя, не решит ли Ааронн, если встретит ее неожиданно в лесу, что она пошла специально его искать, а потом плюнула, махнула рукой и даже плечиком дернула, убеждая себя, что вот уж это ей совершенно не интересно, и отправилась нагуливать сон.

Опасаясь все-таки наткнуться на проводника, полуэльфка ступала бесшумно и внимательно смотрела по сторонам, про себя решив, что успеет спрятаться раньше, чем коварный Ааронн сможет ее заметить. Конечно, если он вообще ей попадется. Таким образом, Иефа успела отойти на довольно приличное расстояние и решила, что теперь-то уж встречи с Ааронном можно не бояться, и расслабилась, и, конечно, тут же увидела его, стоящего посреди поляны. Полуэльфка сдавленно ругнулась и стала осторожно отступать назад, стараясь не наступить на какую-нибудь сухую ветку, которые – а это известно всем – имеют привычку попадаться под ноги именно в такие моменты. Шаг за шагом, бережно отводя в сторону ветви, чтобы ни листочком, ни росточком…

Кусты справа от эльфа легко качнулись, и Иефа застыла, стараясь не дышать. Она вглядывалась в темноту до боли в глазах и, прежде чем окончательно перепугалась, успела заметить еще четыре тени в разных концах поляны. Ааронн стоял неподвижно, не оглядываясь по сторонам, так похожий на статую, что Иефе на секунду показалось, что она спит и все это ей снится. И совсем как во сне, острое чувство бессилия, когда нужно что-то сделать, крикнуть, предупредить, куда-то бежать, с кем-то сражаться, а ноги ватные и голос пропал. Иефа моргнула и даже головой помотала, отгоняя морок.

Ааронн стоял соляным столбом посреди поляны, а серые четвероногие тени приближались к нему, стягивая кольцо. В голове у барда завертелся водоворот, и где-то на поверхности мелькнула мысль, что никогда, больше никогда не отойдет она от лагеря без арбалета. Полуэльфка открыла рот, чтобы крикнуть, и даже подалась вся вперед, готовясь бежать и спасать, как вдруг почувствовала движение в трех шагах от себя, движение и тяжелый пристальный взгляд, от которого волосы на затылке начали шевелиться, а по спине побежали мурашки. Крик застрял в горле, Иефа медленно повернула голову и встретилась глазами с матерым мускулистым зверем. Волк оскалился, вздыбив шерсть на загривке, переступил лапами, и Иефа даже не услышала, а скорее почувствовала глухое грозное рычание, отозвавшееся мелкой дрожью в позвоночнике. Волк смотрел, и в его взгляде виделась незатейливая полуэльфийская смерть – разорванное горло и пустые стеклянные глаза, распахнутые в ночное небо.

– Ааронн… – одними губами произнесла Иефа.

Волк коротко рявкнул и прыгнул. Моментально взмокшая от ужаса полуэльфка отскочила назад, закрываясь рукой и пронзительно выкрикивая Слова, и воздух полыхнул белым огнем, больно резанув по глазам. Полуослепший зверь запнулся в прыжке и рухнул на землю, мотая головой и скребя лапами морду, его собратья на поляне повернули головы и оскалились, Иефа споткнулась, упала на спину и поползла, и тут Ааронн, наконец, ожил. Он вздрогнул, повернулся к полуэльфке лицом, вскинул правую руку и что-то крикнул. Волки опустили головы, поджали хвосты, попятились и растворились в ночной темноте, не издав ни звука. Ааронн подошел к их пострадавшему собрату, положил узкую ладонь на лобастую волчью голову. Волк дернулся, но рычать перестал. Через несколько мгновений эльф убрал руку с серого лба, и волк исчез вслед за своей стаей.